Приказано жениться (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 23

— Началось… — на этот раз вышла Варя.

Колокольчик звонил постоянно. Через час у Насти уже звенело в ушах. Она сидела в комнате и уже с завистью смотрела на постоянно бегающих к императрице фрейлин. Самой же девушке приходилось оставаться во фрейлинской.

Настя уже не знала, чем себя занять, когда вдруг запыхавшаяся Варя прибежала в комнату.

— Насть… государыня тебя требует!

— Хорошо. — стараясь не выдать своего волнения, Настасья встала, быстро расправила платье и поспешила за подругой.

Елисавета Петровна все еще находилась в кабинете, названным дубовым из-за огромных темных панелей, закрывавших стены до потолка. Красные портьер обрамляли окна с мелкой расстекловкой, за которыми виднелся водяной столб Самсона.

Настя почти сразу вспомнила свое первое появление в этом кабинете и её вновь охватил страх. Правда, на этот раз за дубовым столом, стоявшем промеж окон никого не было. Настя растерянно замерла.

— Ну что, Настасья… — голос за спиной заставил подпрыгнуть и быстро обернуться. — Прячут тебя девушки от моего гнева?

Императрица сидела за небольшим туалетным столиком, поставленным у закрытого ставнями окна. Алая портьера создавала подобие алькова.

Государыня была одета в белое платье, юбки которого были расшиты серебром и шелком. Бриллиантовые серьги с сапфирами в виде фонтанов ярко искрили на солнце, а белокурые волосы государыни украшала такая же диадема. Колье в три ряда жемчуга, перемежающегося с сапфирами ниспадало в глубокий вырез платья. Пластрон платья был расшит райскими птицами.

Еслисавета Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе.

— Ваше императорское величество.

— Встань, чего уж там! — государыня махнула рукой.

Кольцо-амулет сверкнуло на пальце. Настя слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар и невольно вздрогнула.

Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину.

— Хороша. И платье тебя красит. Украшений, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит.

— Не надо ему говорить! — вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. — Мне от него ничего не надобно!

— Успокойся! — охладила ее императрица, — Ишь, глазищами точно ведьма сверкает!

Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась.

— А ты думала, не замечу?

— Думала, — подтвердила Настасья старательно смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы.

— Сила у тебя знатная, — продолжала та. — Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?

— Никто. Мать умерла, мне семь лет было. Больше никто и не знал.

— Вот как? — во взгляде государыни мелькнуло сочувствие. — Скрывала стало быть? Отчего?

— Люди у нас, не поймут. Да и мне самой спокойнее было, — пояснила Настя.

Елисавета Петровна кивнула:

— Может и к лучшему это. Надобно тебя в обучение отдать… кому только… Не к Шувалову же…

Она задумалась, затем усмехнулась.

— Думаю, с Анной Михайловной вы поладите. Жена полполковника Бутурлина, что преображенцами командует. Ведьма она знатная! Надобно ей написать о тебе, — Елисавета Петровна встала и прошла за письменный стол.

Настя обреченно следила за тем, как перо скользит по бумаге. Каждая строчка воспринималась, словно приговор. Девушка уже страшилась эту незнакомую ведьму. В монастыре, где Настя проводила достаточно много времени, ведьм не любили, осуждая скрытую в них силу. Оттого Настасья и молчала о себе, не желая привлекать внимания.

— Ну, вот и готово! — государыня присыпала лист песком, тут же смахнула, запечатала и протянула фрейлине. — Отнеси во флигель под гербом, там у меня почтовая служба. Пусть немедля отправят Бутурлиной Анне Михайловне.

— Да, — Настя приняла конверт.

Императрица встала и подошла к окну, явно любуясь фонтанами.

— Не любит Анна Михайловна мой Питерхофф, была б ее воля, в Москву бы вернулась… Но ради такого случая приедет. Заодно и муж её под надзором будет, оно на душе спокойнее! А теперь ступай!

Насте не оставалось ничего другого, как сделать положенный реверанс и выйти. Радуясь возможности прогуляться, девушка вышла из дворца и направилась вдоль террасы к флигелю под гербом.

В парке как обычно было людно: придворные гордо фланировали по дорожкам и толпились на террасе перед дворцом, в надежде попасться на глаза императрицы или Рассумовскому.

У одного из фонтанов копошились мужики в бело-зеленой униформе — фонтанщики, коих специально обучали и держали целый штат.

Отдав письмо и передав наказ государыни, Настя направилась во дворец уже не торопясь. Девушка поднялась по ступеням ко входу, когда двери распахнулись, и на крыльцо вышла молодая женщина. Её платье было столь пышным, что Настя невольно посторонилась, чтобы разминуться. Но женщина замерла на ступенях, внимательно разглядывая повстречавшуюся ей фрейлину.

Настя пришлось тоже невольно взглянуть на ту, кто преграждал дорогу. Женщина была очень хороша собой. Правильные черты лица, красиво изогнутые брови, про такие говорят соболиные, пухлые алые губы, высокая, пышная грудь, которую почти не прикрывало кружево. Красавица очень тяжело дышала, словно бежала, хотя, скорее всего причина была в корсете, перетягивающем талию.

— Это ты Збышева? — поинтересовалась незнакомка, в голосе слышалось презрение.

Только сейчас Настя заметила на плече у женщины такой же шифр, как и у нее самой, но платье не голубое, а зеленое, Стало быть, статс-дама. Девочки уже пояснили Насте, что у фрейлин платья обязантельно голубые, а вот у статс-дам — зеленые.

— Я, — Настя вспомнила слова Вари про Головину, и уже не сомневаясь, кто перед ней, гордо вздернула голову, — С кем имею честь?

— Статс-дама её императорского величества Головина Мария Павловна, — она не спешила уходить с дороги. — Как вы понимаете, моя милая, мой статус гораздо выше вашего, и в моей власти доставить вам много неприятных моментов.

Настя молчала, и ее собеседница восприняла, это как слабость.

— Надеюсь, мы поняли друг друга? — Головина ослепительно улыбнулась. — К тому же с вашей внешностью у вас немного шансов очаровать Белова…

— А с чего вы взяли, что мне надобно его очаровывать? — Настя заметила, что вокруг начали собираться люди.

Три дамы подошли ближе, буквально вытягивая шеи, а какой-то кавалер остановился, делая вид, что любуется фонтаном, при этом мужчина все время оглядывался.

— Я рада, что мы поняли друг друга, — Головина начала грациозно спускаться со ступеней.

Настя следила за ней, чуть прищурив глаза. В груди кипело. Пальцы заискрили от Силы. Статс-дама шагнула на последнюю ступеньку, когда вдруг раздался хлопок, словно порвалась бечевка. Затем — металлический звон булавок, падающих на гравий.

Головина завизжала, хватая вдруг начавшее сползать платье. Настя обернулась и фыркнула. Шнуровка корсета Головиной лопнула от натуги. Пластрон слетел и теперь болтался на одной булавке, грудь так и грозила вырваться из глубокого декольте, а фижмы перекосило. Талия статс-дамы увеличивалась просто на глазах, верхнее платье расползалось, демонстрируя нижние одежды.

Невольные зрители, обрадовавшись такому представлению, начали подходить ближе, от забора раздался смех и улюлюканье крестьян, которые сразу же принялись обсуждать происшествие.

— Ишь, телеса разъела! — комментировал один из них.

— Оно и понятно, на государвых харчах! — вторил ему приятель. Корсеты и то не выдерживают.

— Так оне ж на ткани экономят, ткань-то англицкая, по три рубля отрез! Вот и затягиваются!

— Смотри, а позади-то не шелк, а сукно простое!

— Мария Павловна, вам бы переодеться! — подскочил к багровеющей от злости статс-даме один из лакеев.

— Пошел вот! — та уже запахнулась и хотела влепить пощечину, но тут же, ойкнув, подхватила вновь сползающее платье.

В толпе раздались крики и хохот. Повернувшись, Головина с полыхающими щеками и абсолютно прямой спиной направилась обратно во дворец, но теперь, когда она придерживала руками свое платье, юбки не проходили в дверь. Понадобилась помощь двух украдкой прыскающих от смеха лакеев, чтобы протащить ругающуюся статс-даму через двери.