Танец на разбитых зеркалах (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 45

— Жива? — недоуменно спросил незнакомец.

Клэрити на мгновение прикрыла глаза.

— Прости, я… я все тебе объясню. — Послала в сторону Адама холодный взгляд. — Мне жаль, что так случилось с тобой. Я помогла бы… если бы имела права. Но я не могу отдать тебе осколок — он нужен мне самой.

Адам медлил, принимая решение. Или сдаться и позволить Тьме уничтожить его изнутри, или получить желаемое и оказаться в мире живых — снова живым, здоровым… любящим и любимым. Они с Александрой это заслужили.

— Тогда мне придется его забрать.

Он ринулся вперед, сжимая в руках кинжал. Набросился на Клэрити, сбивая ее с ног. У нее не было шанса — отчаяние и жажда жизни бурлили в крови Адама, придавая ему сил, подгоняя. Клэрити лежала на земле, мгновение — и лезвие кинжала коснулось жилки, бьющейся под тонкой кожей шеи.

Ее спутник что-то отчаянно кричал, но Адам его не слышал.

— Я просто заберу осколок, — тихо сказал он. — Я не хочу причинить тебе боли, не хочу тебя убивать. Но это мой единственный шанс на спасение.

— Это мой единственный шанс спасти дочь, — искаженным эхом отозвалась Клэрити.

Рука, сжимавшая кинжал, дрогнула.

— Дочь? — Адам скользнул по поляне растерянным взглядом. И нашел ее, прежде им незамеченную. Белокурая малышка лежала на земле, прикрытая пледом — кукольная внешность, умиротворенное лицо… так похожее на лицо той, в чьих глазах сейчас полыхала ненависть.

Адам понял, что проиграл. Он не мог поставить свою жизнь выше жизни маленькой девочки, невесть как очутившейся в Преисподней. Не мог рисковать жизнью ее матери. Что, если сестры Александры с самого начала знали об их плане? Если снова подстроят так, что ее не окажется рядом, и Клэрити просто… умрет, оставив свою дочь одну в целом мире? А он не сможет жить, зная, что натворил.

Адам выпрямился, помог Клэрити подняться. Поняв его намерения, невидимая Александра выпустила незнакомца из невидимой клетки. Он тут же бросился к Клэрити — чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Поняв, что опасность миновала, всем телом развернулся к Адаму и перехватил поудобнее меч.

— Не надо, Натан, прошу, — устало сказала Клэрити. — Он ничего мне не сделает.

— Если сможешь, прости меня за… все, — прошептал Адам.

Он не видел, но чувствовал Александру за своей спиной и кожей ощущал ее неодобрение. И в то же время понимал — он все сделал верно.

Даже жизнь не стоит того, чтобы разрушать чужие судьбы.

Осколок тридцать второй

— Полагаю, это именно то, о чем ты хотела мне рассказать? — бесстрастно бросил Натан.

^к лучше бы накричал. Злость лучше, чем эта безликая холодность.

— Да, — упавшим голосом отозвалась Клэрити. — Об этом. Я… не знала, как тебе сказать… Как вообще сказать человеку о том, что все это время, что он себя помнит, он был — и остается — мертв. А та, прошлая жизнь, больше никогда к нему не вернется — даже в воспоминаниях.

Что-то дрогнуло в лице Натана. Взгляд немного потеплел, смягчился. И это внушало надежду.

— Я не злюсь, но… хотелось бы мне, чтобы ты больше мне доверяла.

Развернувшись, Натан направился к костру, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор. В груди разлилась едкая горечь. Проводив его тоскливым взглядом, Клэрити повернулась к Адаму.

— Не знаю, должна ли я быть благодарной тебе за то, что не убил меня — или должна ненавидеть за то, что собирался.

Адам помрачнел.

— Ты права, не должна.

— Но… За те бесконечные часы, что я провела в Преисподней, я возненавидела Тьму всеми фибрами души, — тряхнув головой, продолжила Клэрити. — Я слышала о людях, проклятых «поцелуем Тьмы», знаю, как они страдают. Так не должно быть… Зеркало я тебе на отдам, но есть та, кто имеет куда большую власть над зеркалами. Если ты хочешь попасть в мир живых, остается только один способ — найти мойру.

— Александра говорила мне про нее… — Адам вдруг стушевался, словно незнакомое Клэрити имя нечаянно сорвалось с его языка и для чужих ушей было не предназначено. — Вот только… Даже если я отыщу Королеву Зеркал, не думаю, что она пойдет мне навстречу. Только представь, сколько проклятых Тьмой во всей Преисподней. Если она каждого будет отправлять в мир живых…

— Но далеко не каждый житель Преисподней понимает, где именно он находится, — заметила Клэрити. — К тому же, я уверена, попытаться стоит. Возможно, ты будешь первым, кто попросит мойру дать ему второй шанс.

Адам бросил взгляд куда-то поверх ее плеча — должно быть, на Натана. Клэрити оглядываться не торопилась — ей все еще было неловко перед ним.

— Выходит… Вы тоже ищете мойру?

Она медленно кивнула.

— Даже если бы я знала, как пользоваться зеркалом, не думаю, что нам с Каролиной удалось бы переместиться в родной мир вдвоем. И загвоздка не только в этом… Рисковать я не хочу. Тем более сейчас, когда мы так близки к цели. Если верить карте, до Аллрои осталось несколько часов пути. Там мы должны встретиться с Акиру — человеком, который не так давно спустился с Вершины Мира, а значит, знает, как туда попасть. Если хочешь… пойдем с нами. Спутник нам лишним не будет. Края здесь опасные, а Тьма… непредсказуема.

— А мне можно ее не бояться, — с вымученной улыбкой сказал Адам. — Хуже, чем сейчас, Тьма мне уже не сделает.

Прежде, чем она успела ответить, за спиной раздался голос Натана.

— Клэрити, можно тебя на минутку?

Сдержанный тон и никакой тебе «Куколки»… Смешно, когда-то это прозвище ужасно ее раздражало, а теперь Клэрити скучала по нему. Как будто одно это слово могло вернуть в их странные отношения с Натаном хрупкое равновесие.

Она подошла к нему. Натан жарил на костре припасенное из дома мясо. В шаге от него беспробудным сном в маске Каролины спала леди Вуарей. Она до сих пор не просыпалась — концентрация сонного зелья оказалась велика. Это и радовало, и тревожило — морить голодом тело собственной дочери — куда хуже, чем выслушивать гневные речи дочери Архонта.

— Я не доверяю ему, — процедил Натан, сверля Адама взглядом. — Откуда он знает так много — то, чего я не знал? Про Преисподнюю, про осколок зеркала у тебя в груди? Мне это не нравится. Он наверняка что-то скрывает.

— Как и я, — горько сказала Клэрити. — Боюсь, что каждому из нас есть, что скрывать.

— Мне — нет, — отрезал Натан.

Воцарилась напряженная тишина.

— Я понимаю, почему ты не спешишь записывать Адама в закадычные друзья, но… Он мог попытаться принудить меня использовать зеркало, он мог, на худой конец, меня убить. И никто — ни ты, ни окружающие, никогда не узнали бы об этом.

— Но он хотел!

— Он отчаялся. Но не настолько, чтобы оставить дочь без матери. Он смертельно болен, Натан. Я… не хочу, чтобы кто-то умер из-за того, что я вовремя не протянула ему руку. Ты забудешь о нем, когда он умрет. Я… не забуду.

Натан молчал так долго, что она уже не ожидала услышать ответ. Но он последовал и немало ее удивил:

— Ты права. Пусть мойра делает то, что обязана — решает его судьбу.

Перед тем, как снова отправиться в путь по старой карте островков между областями тьмы, Клэрити плотно отобедала жареными мясом и сыром. Счастье, что аристократы лакомились не только пирожными. Правда, спрашивать, какому зверю Преисподней принадлежало мясо, она не осмелилась. Вкусно, сытно — и на том спасибо.

Торопливо жуя, она поглядывала на Каролину. Как бы ей хотелось приблизить тот момент, когда сознание дочери вернется в ее тело! Когда она сможет крепко обнять Каролину и сказать: «Все хорошо, милая. Я рядом». Слова жгли язык, торопясь быть высказанными… Клэрити представляла, как они находят мойру — непременно красивую и статную Королеву Зеркал. Как она избавляет Каролину от проклятия леди Вуарей. Как, направив на мать и дочь свои чары, возвращает их домой…

Дом. Такое уютное слово, пахнущее сладкой сдобой и крепким кофе, яблочным шампунем от волос Каролины, цветочным ополаскивателем, которым пахнет ее любимая пижамка. С котятами, конечно же, с котятами. Они заберутся на диван в гостиной и будут смотреть мультики и есть мороженное — столько, сколько влезет. Клэрити даже разрешит дочке лечь попозже — не каждый раз они возвращаются из ада на землю. А потом придется купить ей нового Мистера Льва — красивее и пушистее того, что остался во дворце.