Танец на разбитых зеркалах (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 48

— Нет, я действительно хочу понять…

— Потому что они все — стекляшки. Красивые с виду и пустые внутри. Все, что их интересует — тряпки, внешность, дизайн дома, место в иерархии Скарфола, близость к Архонту через леди Вуарей и танцы.

— Меня тоже интересуют танцы, — запротестовала Клэрити. Сама не знала, зачем… просто сказанное Натаном вывело ее из равновесия.

— Но не только, — улыбнулся он. — Ты так любишь свою дочь… Хотел бы я, чтобы меня кто-то любил также сильно. Только ради того, чтобы быть с ней, стать живой куклой леди Вуарей… Ты такая хрупкая, но борешься так отчаянно… В тебе столько силы и света — даже твоя кровь об этом говорит. Но ты… ты особенная не из-за своей уникальной магии, а от того, какая ты внутри. Прости, Куколка… Клэрити, я не мастер говорить красивые слова.

От того, как Натан произнес ее имя, внутри разлилось тепло. И так хотелось сказать, что и ее чувства взаимны, но что бы это изменило? Сейчас он считает ее особенной, а потом, когда наступит время ей с Каролиной вернуться домой, кем он станет ее считать? Решит ли, что Клэрити его предала? Будет ли винить в том, что не рассказала правду раньше, когда еще что-то можно было изменить?

Глядя в его глаза, Клэрити вдруг задалась вопросом — а можно ли? С первой их встречи на балу она не переставала думать о нем. Когда лорд Дайр сделал ей предложение, какая мысль настойчиво билась в ее голове? Как жаль, что на его месте не оказался лорд Эйерхард… И все это время, что Натан говорил о своих чувствах, с ее губ готов был сорваться ответ на его слова, так ее взволновавшие.

«Я тоже. Я тоже по уши влюблена в тебя, Натан Эйерхард». Вот только… Что бы это изменило?

И она промолчала.

Так и не обнаружив ничего нового, они вернулись в дом Ланы. Клэрити заглянула в сумку и вздохнула — несмотря на то, что ела она понемногу и леди Вуарей кормила часто, но по чуть-чуть, припасы подходили к концу. А в таком небольшом городишке как Аллроя, еда считалась излишеством, уделом «богачей из Скарфола», как сказала Лана. Здесь был рынок, но продавались на нем исключительно травы и зелья, которые варили местные алхимики. Поставки в Осовай — ближайший крупный город — были прекращены давным-давно. И, вполне возможно, виной тому была временная ловушка.

Время и впрямь сдвигалось: в этом Клэрити убедилась уже в следующую временную петлю. Куст на картине Энджи был полностью нарисован, холст заполнен уже не на две трети, а почти полностью — оставался лишь одинокий белый край.

— Как думаешь, что это означает? — задумчиво спросила она у Натана.

— Быть может, своими действиями мы запустили некий механизм, помогая Аллрое освободиться?

— Хотелось бы в это верить, — тихо отозвалась Клэрити.

Время все сдвигалось и сдвигалось, она совсем потеряла счет часам. Припасы кончились, и Натан, видя слабость Клэрити, которая последние крохи отдала леди Вуарей, вызвался отправиться в Осовай.

— Но ты мне нужен здесь, — запротестовала она.

— Я не смогу тебе помочь, если ты будешь умирать от голода. А это ведь может произойти, верно?

Клэрити неохотно кивнула. Натан повернулся к Адаму, бросил в его руки ножны с мечом, которые тот поймал на лету.

— Защищай ее, — сказал жестко, без тени улыбки.

Адам молча кивнул и прицепил ножны к поясу.

Как бы ни хотелось Клэрити отпускать Натана, она понимала, что это необходимо. Бросила тревожный взгляд на закрытую дверь комнаты, в которой была заперта леди Вуарей. Перед уходом Натан окутал чарами окно и замок, чтобы дочь Архонта не смогла выбраться наружу. Клэрити и Адам заняли наблюдательную позицию в соседней комнате, сами не зная, чего ждут.

Ответ пришел спустя пару часов.

— Чувствуешь? — спросил Адам.

Клзрити прислушалась к своим ощущениям, помотала головой.

— Это появляется каждый раз, когда время в Аллрое сдвигается. Иногда мне кажется, что чары, окутавшие город, пытаются затянуть и меня, воздействовать на меня, как и на жителей города.

— Странно. Натан не говорил ни о чем подобном, — нахмурилась она. Направилась к двери, чтобы, как и всегда, оказаться в эпицентре временной ловушки. Чтобы снова попытаться разглядеть то, что ее порождало.

— Быть может, все из-за того, что я проклят Тьмой? Что более уязвим для нее?

Клэрити задумчиво покусала губу. Лана, стоящая у лестницы, по которой они спускались, послала им улыбку. Через несколько минут она забудет их имена, забудет, что они вообще существовали, и все начнется сначала.

Выходя на улицу, Клэрити произнесла:

— Хочешь сказать, эти чары…

Договорить ей не дали. Раздался оглушительный звон — будто обрушилось стеклянное здание, одно из роскошных, отлитых из стекла небоскребов ее родного города.

— Смотри!

Темный шлейф, сотканный из полупрозрачной дымки, окружил ближайшие к ним фонари с обсидианами. И в следующее мгновение они взорвались, оставив сноп искр, тут же поглощенных. Вторя собратьям, фонари гасли один за другим. И каждого из них окружала та самая дымка.

В Аллрою пришла Тьма.

В свете последнего фонаря у дома Ланы Клэрити увидела, как в двух шагах от них на фоне стены одного из домов стекаются друг к другу дымки, как переплетаются, образовывая не человеческий, но смутно похожий на него силуэт. Исполинское создание — дитя Тьмы — направлялось к ним, а за его спинами уже вырастали другие.

И в это же мгновение фонарь над их головами взорвался и погас.

— Клэрити! — закричал Адам.

Подавшись вперед, она выхватила из его ножен кинжал. И, не колеблясь ни секунды, резанула ладони на обеих руках. Сжала их в кулак и, резко разжав, тряхнула, чтобы капли усеяли землю в шаге от них.

В свете собственной крови Клэрити видела, как дети Тьмы врываются в дома, слышала истошные крики и мольбы. Видела, как исполинское отродье становится похожим на клубок тесно сплетенных змей, а затем распадается на десятки щупалец. Как, подобрав с земли кинжал, Адам бросается ей наперерез — чтобы не дать черному щупальцу до нее дотянуться. Обрубает одно за другим, неистово и немного неумело размахивая клинком. Клэрити видела, как он умирает, когда щупальца, минуя плоть и кости, проникают в его тело. Делают черной его кровь, которая течет из его груди и рта. Наверное, сердце его тоже стало черным…

Последним, что увидела Клэрити, был незнакомый ей мужчина. Он стоял к ней спиной, прямо посреди воцарившегося в Аллрое хаоса, и не предпринимал никаких попыток помочь людям, умирающим от рук детей Тьмы. И на нем тоже была кровь, обычная, алая — его спина, там, где виднелись два вертикальных шрама, кровоточила.

А затем он просто исчез. Все исчезло.

Осколок тридцать четвертый

Аллроя вернулась к жизни. Прохожие спешили по своим делам, Энджи снова взялась за свою картину, привычно поприветствовав незнакомцев. Увидев раненную руку Клэрити, тревожно спросила, не нужна ли ей помощь. На этот раз от помощи дяди Экке Клэрити отказываться не стала — нужно было привести себя в порядок перед следующей временной петлей. Обрабатывая раны, Энджи трещала без умолку. Поблагодарив отзывчивое юное дарование, Клэрити поспешила в дом Ланы.

Адам был рядом — живой и невредимый, если не считать никуда не девшегося проклятья «поцелуя Тьмы». Бледный после всего пережитого — и после наверняка незабываемой встречи с Леди Смерть. Клэрити невольно задалась вопросом: что он, обычный паренек, не воин, не охотник, не отпрыск богатого дома как Натан Эйерхард, мог предложить могущественной стерве в обмен на свою жизнь? Разумеется, спрашивать она не стала.

В ошеломленном молчании они дождались Натана, который въехал в Аллрою верхом на черном коне с огненной гривой, чем привлек внимание всех без исключения горожан. Позабывшая о своей картине Энджи гладила коня по гладкому боку и восхищенно взирала на его роскошную гриву, но прикасаться к ней не спешила.

— Ты вовремя, — выпалила Клэрити, едва Натан переступил порог их комнаты. — Кое-что произошло.