Качели судьбы (СИ) - Пафут Наталья. Страница 118

— Верити может передвигаться на лошади? — Спросил он невозмутимо Грехема.

Кати весь напружинился, вопросительно и остро посмотрел на друга. Чувствовалось, как от него волнами исходит напряжение.

Грехем хмуро покачал головой, пожилой целитель заметно похудел за последние несколько недель, потемневшая кожа на висках натянута, как барабан, под заострившимся подбородком обозначились сухожилия.

— Абсолютно, категорически нет, ему даже двигаться еще нельзя! Если конечно вы не хотите, чтобы лошадь перевозила его хладный труп.

— Похоже у нас проблема… — Сказал Стаси. В его глазах, черных и блестящих, как ягоды ежевики, читалось серьезное, напряженное размышление.

Весть разлетелась быстро. Дракатоны ускорились.

— Разрушенный тракт и дорога по лесу задержали их. Они вынуждены были передвигаться медленно, пока были такие туманы, такие болота и пропасти, такая глушь…Теперь же, на относительно открытом месте, на лошадях, они быстро нагонят нас.

— Думаешь, они знают?

В ответ напряженная тишина. Черты Кати перекошены от напряжения.

— Ты и Аларианта должны спасти Верити, мы их задержим, — спокойно сказал Рэйд.

Кати сухо кивает, мурашки побежали у него по спине — все они прекрасно понимают, что это значит — смерть для всех остальных, живыми они не дадутся…

— Айрин, что происходит? — Спросил проснувшийся Эссейл обеспокоенно. Внешность дракатона осталась той же, что и вчера, черты лица были все такими же заостренными; но кожа уже приобрела живой и более теплый оттенок, и синева, покрывавшая бледные щеки и губы мужчины, бесследно сошла.

Айрин глубоко вздохнула, взглянув на непрерывно совещающихся дракатонов. Кати наистрожайше запретил ей рассказывать Эссейлу об опасности. Ослушаться наместника, когда он говорил таким тоном, было немыслимо, но Эссейл теперь смотрел на нее таким же требовательно-повелительным взглядом.

«Что додзен, что шелан — абсолютно похожи» — подумалось ей. Снова вздохнула. Непринужденно улыбнулась, стараясь, чтобы губы не очень дрожали.

— А так все нормально, отдыхай. Скоро остановимся и проверим твои повязки. Что-нибудь болит? Кушать, пить хочешь? А погода просто изумительная, не правда ли? Хотя туманно, мда, туманно…

— Айрин… — Губы Эссейла упрямо сжаты. Кажется, его испытующий взгляд пронизывает ее насквозь. Ценою огромных усилий Айрин заставляет себя смотреть ему в глаза, улыбаться, изображать беспечность, хотя внутри ее что-то отчаянно визжит, побуждая пуститься в бегство. — Айрин, я внимательно слушаю.

— Ну-у-у, — неуверено протянула девушка, воровато оглянулась, не смотрит ли Кати, нет не смотрит. — Ребята, только не выдавайте меня, — шепнула Алькаидам-носильщикам, дракатоны важно кивнули. — Ну, в общем, только это тайна от тебя, чтобы ты не волновался, за нами идет огромная имперская артия и завтра нас уже настигнут и всех убьют! А так, все нормально!

Она тихонько расплакалась, зарыдала и, судорожно жмурясь, прижимала ладони к щекам, словно боялась взорваться.

— Они решили все умереть, даже наши ребята, а нас отправить вперед!

Эссейл кивнул, откинулся на носилки, нахмурился.

— Все будет хорошо, не плачь, все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем…

К ночи разведчики доложили, что имперцы остановились огромным лагерем. Дракатоны продолжали идти в полной темноте. Нигде не зажигали огней. Стихли разговоры, и ночь взошла над равниной такая же тихая, влажная, пахнущая цветами. Заквакали, будто ничего особенного не случилось, наглые лягушечьи хоры.

Было уже совершенно темно и туманно, луна и звезды спрятались за облаками. Сверху была видна вся долина. Как черное, бескрайнее море раскинулась под ними плоская равнина, зажатая лесом, и холмами, как опалы на темно-синем фоне, загорелись там, внизу, многочисленные огни, появились тускло-красные звездочки костров и фонарей, указывая на присутствие огромной армии, остановившейся лагерем на ночлег.

Дракатоны шли в полной темноте — вверх, снова вверх, вниз, снова на холм…

— Интересно, кто здесь траву косит? — Джеймсу как всегда все интересно.

— Кролики жрут…

— Сколько же их здесь! Вот бы поймать и зажарить…

Эссейл лежит напряженный, бледный. Блестящими темно-оранжевыми глазами смотрит в черное небо. Он грезит наяву, дремлет, бодрствует в полусне, вновь погружается в дремоту, пока его веки наконец не тяжелеют и весь мир не начинает качаться, словно корабль на волнах. Снова открывает глаза, боясь заснуть. Подходит Грехем, Кати, он торопливо закрывает глаза, «спит», отходят, снова борется со сном, снова качается на зыбких волнах.

Все здесь, кажется, заколдовано: этот яркий черный свет, эти сине-фиолетовые тени и сама жизнь, которая кажется и реальной и призрачной одновременно. Шагов совсем не слышно, все бесшумно скользят под молчаливую музыку. Их последняя ночь…

Айрин знала состояние Эссейла, догадывалась она и о его решении. Она была бессильна что-либо сделать. Где-то, в одной из петель этих трижды проклятых качелей, их настигнет наконец судьба. Секунды тянулись медленно, словно налитые свинцом, минуты длились часами. И весь этот бег через ночь казался ей дурным сном. Ее грудь, опустошенная ожиданием, была подобна черной, бездонной яме. Кажется, что мир отодвинулся глубоко в тень, отгородившись от света непреодолимой бездной.

До рассвета оставалось недолго. Решающими и самыми томительными были эти последние минуты ожидания, в особенности у людей, идущих в их последний бой.

— Почему так тихо? — спросила шепотом Ганна, хрустнула пальцами… Уже начинался ранний, очень туманный рассвет…

Пришло утро, белое утро, пропитанное туманом; ничего не было видно. Но все же стало достаточно светло и ясно, чтобы ночное колдовство рассеялось при наступлении дня. Дракатоны стали выбирать место для сражения.

Кати что-то обсуждал с Блэем, отдавал сотни приказов одновременно. Дракатоны проверяли оружие, что-то жевали на ходу…

— Господин Верити, тут мы разделимся. — Грехем подошел к носилкам. — Остальные догонят нас позже. Мужчина не смог скрыть тревоги, промелькнувшей в его глазах.

— Да, Грехем, спасибо, — монотонно и слишком спокойно проговорил синеволосый…

…Все готовы, Прищурившись, Рэйд вглядывался в туман, словно желая проникнуть взором сквозь его плотную завесу. Неясные контуры деревьев и холмов проступали в дымке, чуть

колыхавшейся от утреннего прохладного ветерка. Кати и небольшой отряд лучших алькаидов уже должны спуститься в долину, дальше их путь к морю. Их же задача продержаться как можно дольше, не уничтожить, нет — задержать имперцев. Тоской закатывалось сердце — только бы задержать их хоть на чуть-чуть.

— Они двинулись, перестраиваются. Сейчас начнется… — Стаси белозубо, немного дико улыбается. Конь возбужденно пляшет под ним. Длинные рыже-светлые его волосы перетянуты лоскутом материи, оголённые руки до самых плеч разрисованы темно-коричневой татуировкой драконьей чешуи. Кор следует за ним, не отставая ни на шаг.

— Приказываю — не отступать ни при каких обстоятельствах.

— Нужны нам твои приказы, сами знаем…

— Давай, мелкий суларец, сдохнем вместе, как друзья, — сказал огромный Биан.

— Прекрасная идея, дружище, — ответил Джеймс, краснея от удовольствия. — Все так добры ко мне.

Последний бой…

В самом воздухе внезапно что-то произошло: наступила тишина и загудела набатом в ушных перепонках. Бэйл, обеспокоенный, посмотрел вниз, в долину, и — как раз вовремя… Началась решительная всеобщая атака. Простым глазом можно было различить темные массы имперской кавалерии и пехоты — золотое море, сияющее на утреннем солнце — блеск золотых мундиров… Многочисленный лошадиные ноги мелькают в галопе, топот, крики…

Эскадрон имперцев разворачивался для атаки лавой в два ряда. Знаменитое суларское построение — впереди идут опытные рубаки с огромными мечами наголо. За ними скакали меткие стрелки с арбалетами и маги-огневики, каждый охраняя в бою своего переднего. Передние, под завесой огня магов, смело и без оглядки врезались с клинками в противника, и еще не было случая, чтобы вражеская конница, даже вдвое и втрое сильнейшая численностью, могла выдержать такую, слитую из отдельных звеньев яростную атаку суларцев. У малочисленного отряда дракатонов не было шансов…