Качели судьбы (СИ) - Пафут Наталья. Страница 22

“Это происходит! Прямо сейчас!» — Айрин закрыла глаза, так ей было дурно от переполняющего ее волнения.

— Айрин! — позвал он. Это был голос раненого, взывающего о помощи.

Айрин чуть ли не бегом устремилась к нему. Он крепко прижал ее к груди, будто хотел задушить в объятиях. Она почувствовала, как он прижался лбом к ее плечу.

— Айрин, ангел мой! Любовь моя! Я всеми покинут и предан!

— Я с вами, милард…

— Что за страшное дело… — бормотал он, словно в полубреду. — Что за низкое вероломство. Подлые души! Идиот! Я не знал или не хотел знать истины, что жил среди целого моря бесстыдства и преступлений. Не оставляй меня одного…

— Я с вами.

Он положил мягкий палец ей на губы:

— С тобой,

— С тобой,

Казалось, до него вдруг дошел смысл ее слов. Он робко поднял голову и долго, не отрываясь, смотрел на нее. Затем так же робко спросил:

— Ты говоришь правду, Айрин? Теперь ты никогда не покинешь меня? Не предашь?

— Нет.

— Ты будешь моей?

Она кивнула в ответ — он так страдает, как она может отказать ему. Он осторожно коснулся руками ее лица.

— Мутант умрет, когда придет время? Я же все понимаю, но это только одна жизнь… Я же не мальчик и соображаю, насколько это может получиться ужасная шутка. Но по моему глубокому убеждению, другого выхода нет. Мутант умрет…

Она снова кивнула, — «да, умрет — ради спасения наших наций» — У Айрин катились крупные, как горох, слезы.

Глава 7

Наши дни

7 мая 2405 года

Весь университет был похож на разбуженный муравейник. Всем было плохо (вчера выпускной был у всех курсов), с утра на больные головы студентов и их преподавателей обрушились новость за новостью — смена ректора (старик Даммар куда-то срочно уехал, только избранные единицы знали всю правду, что ректор внезапно сошел с ума, творя тайное заклинание, напал на Мерлина Булку, заколол того и милард герцог Гарридан Кардин в неравном бою смог нейтрализовать его), и что шокировало всех больше всего — срочный выезд на практику всего университета. И ко всем этим беспокойным удовольствиям и новостям прибавились неопределенные, тревожные и радостные слухи о том, что готовится какая-то перемена, что грядет что-то страшное. Шёпотом, оглядываясь по рядам студентов и преподавателей стремительно передавалась новость, что срочность эта связана с конфузом, наконец-то случившемся между Айрин — невестой самого императора и милардом Гарри — тайной и открытой мечты всего женского населения университета. Знающие шептали, что разъяренный император выслал целый отряд магов-карателей. Новость эта радовала и будоражила. Наконец-то бастионы великой девственницы пали…

Суета, шум, крики, стоны, брань. Срочные сборы, бардак с документами и направлениями на практику, не хватает повозок и лошадей, назначение кураторов, выдача денег, утверждение списков…Новый ректор милард Зеддериус Клоп орёт, бешено вращая глазами, кажется, из его ушей идет пар:

— Где этот идиот Лиэм Траут? Бардак!

— Куратора третьего курса тошнит в мужском туалете на втором этаже!

Наконец приволакивают магистра Лиэма, ему с его студентами выезжать скоро. Мужчина с трудом фокусирует красные глаза, он весь какой-то помятый, с лимонно-желтым лицом:

— Чтобы через час весь третий курс был во дворе! — Куратор с трудом уходит на выгнутых колесом ногах. Зед хрюкает что-то на прощание и машет рукой; жест его, правда, скорее похож на смертельную угрозу. Он обращается к своему помощнику:

— Где ветрянники?

— Еще спят милард…

— А-а-р-р-р…!!!

— Ужас! Но почему так срочно! О, как же меня тошнит, моя голова! — Мелинда, соперничая зеленым цветом лица с травой, на которой она лежала, стонала. — Где Айрин? Целителя мне! Срочно! Я умираю! — С трудом перевернулась на бок, ее вытошнило. — Ох, как же мне плохо. Ах какое ужасное утро!

Мелинда даже и представить себе не могла, насколько утро Айрин было ужасным. Мутант едва жил. Гарри не уходил, ожидая приговора молодой целительницы. В кабинете герцога иногда появлялись Зед или Саблот. Что-то шептали Гарри. У было него серое, измученное бессонницей и переживаниями лицо. Тихо отдавал он необходимые приказания и они уходили. У всех кошки скребли на душе.

— Молотком что ли тебя били, — ворчала Айрин,

В тех местах, по которым пришлись удары каким-то тупым инструментом, нанесенные ректором, вздулись черно-красные опухоли — это позже. Пальцы, ноги, несколько ребер, разумеется, были сломаны, но это тоже могло ждать. Внимание целительницы было полностью поглощено многочисленными сине-багровыми ожогами на всем теле: кожа на них сморщилась и покрылась лопнувшими, рваными волдырями. На спине края ожогов и многочисленных ран от кнута запеклись.

Несмотря ни на что, мутант почему то еще был жив. Серые щеки мужчины запали, губы совсем посинели.

Через два часа в рабочем кабинете герцога стоял на полу таз, полный красной жидкой водой, валялись комки красной рваной марли и белые осколки бокалов, которые обрушил из стеклянного серванта Гарри, дрожащими руками доставая стакан для бренди. По осколкам все бегали и ходили с хрустом взад и вперед. Мутант бледный, но уже не синеватый, лежал по-прежнему на полу. Он так и не пришел в сознание, но Айрин осмеливалась надеяться, что может быть у него был шанс не умереть прямо сейчас.

Подошел Гарри, положил руки ей на плечи и хотел было что-то сказать, но смертельно уставшая девушка, с засученными рукавами ее безнадежно испорченного кровью праздничного платья, одетого по случаю выпускного, наклонившись к пациенту, строго сказала, вытирая марлей окровавленные руки, готовясь к очередному заклинанию:

— Не отвлекайте меня, герцог…, - ей сейчас было не до соблюдения всех правил субординации.

Еще два часа…

— Ну что ж, не знаю почему, но жить пока будет, — наконец сказала Айрин,

Ее тело представляло собой весьма странное сочетание больных, напряженных мускулов и жидких, желеобразных внутренних органов… а ее мозги, очевидно, были солидарны с последними: она не могла удержать в голове ни одной мысли, отрывки предыдущей ночи и ужасного утра маячили на переднем плане, но не могли оформиться в связную мысль.

Гарри вскочил со своего кресла, с надеждой распахнул свои карие глаза:

— Но переносить его пока нельзя…

— Айрин, сегодня его надо увезти из университета, иначе все это напрасно;

— А что мы скажем ребятам?

— Вот об этом я как раз и хотел с тобой поговорить.

Айрин устало села на стул. Ничего хорошего она не ожидала. В кабинете было темно и очень тихо, не считая тяжелого хриплого дыхания мутанта. Утро было задумчиво пасмурным. Гарри зажёг лампу под тяжёлым зелёным колпаком, отчего в громадном кабинете стало очень мирно, и начал мерять комнату. Долго и жарко светился кончик сигары бледно-зелёным огнём. Руки герцог заложил в карманы брюк и тяжкая дума терзала его красивый лоб. Он хмурился, напевал сквозь зубы «God`adm damn vous`af, God`adm!..» И что-то бормотал. Наконец он вскинул красные, воспаленные глаза на Айрин, она видела, что он на что-то решился.

— Айрин, душа моя, я, ммм, у меня есть просьба. — Помолчал. — Видишь ли, нам придется как-то все объяснить студентам и кураторам откуда мы взяли этого полудракатона, почему мы его не отпускаем, а главное, почему он в таком состоянии, — Гарри кивнул головой в сторону хрипящего мутанта. — А вопросов будет много. — Гарри вопросительно посмотрел на девушку, словно чего-то ожидая. Айрин почувствовала себя неуютно:

— И?

— И я хотел бы попросить тебя дать мне клятву, магическую, высшую, что не скажешь никому о том, что ты знаешь и видела, если это противоречит истории, которую мы всем расскажем. Вообще об этом не говори. Только то, что я тебя позвал из таверны для оказания медицинской помощи. Ты пришла ко мне в кабинет и начала лечить раненного.

Ну примерно это она и ожидала.

— А что тогда случилось с ним? И откуда он здесь взялся?