Качели судьбы (СИ) - Пафут Наталья. Страница 45

Глава 2

1 июля 2405 года

На следующий день студенты и мужчины деревни пошли на охоту в верхний лес. Вечером охотники собрались вместе. Результат охоты был великолепен, а потому и состояние духа у всех повышенное. После усталости охотничьего дня и новых впечатлений от осмотра старинных комнат, компания весело и охотно принялась за роскошный ужин и великолепные вина. (Повозки с провизией были доставлены в замок из деревни этим утром, комнаты вычищены и готовы для проживания — Николя умудрился нанять несколько наиболее отчаянных и смелых местных в услужение великим магам)

Вначале все были заняты закусками, заливными, паштетами, мясом и прекрасными овощами и, только утолив голод, а тем более жажду, начали разговаривать. Молодежь то и дело справлялась у местных о красоте и именах молодых девушек и женщин из ближайших окрестностей. Против обычая, об охоте не было и речи, а весь разговор скоро завертелся около таинственных комнат и их пропавших обитателей. Слышались разные мнения: одни предполагали, что обитательница той самой комнаты умерла, вернее погибла внезапно; другие, что она была похищена, но все сходились на том, что в таинственных комнатах произошла трагедия.

— Вы заметили, что на втором этаже две мужские комнаты и только одна женская? — Спросила Айрин, — два мужчины да прекрасная молодая женщина… — В том, что она была молода и прекрасна, как-то никто не сомневался. Это казалось очевидным!

— Да! Там наверняка случилась любовь и измена, и ревность! — Согласилась Ганна, — и смерть, непременно трагическая!

— Эта дама была благородной крови, невестой самого императора дракотонов! — вмешался слегка захмелевший староста, которого тоже пригласили на ужин.

— А вы как это знаете? Кто вам сказал?

— Бабушка моей бабушки говорила, что дракатонская красавица из того замка умерла от тоски по прекрасному принцу дракатонов, которого предал лучший друг, который тоже любил прекрасную девушку. Говорят, что она была очень красива и умерла от ужаса потери, и что ее душа теперь бродит по Запретному лесу, не знает покоя и просит Богов вернуть ей ее любимого. А когда она встречает мужчину в лесу, то целует его, думая, что это ее принц и воет от горя снова и снова, когда не находит свою любовь и высасывает всю жизнь из случайного прохожего, а тот умирает в экстазе, наслаждаясь несказанной красотой мертвой невесты.

— Недурственно! — Ухмыльнулся Джеймс, — надо обязательно прогуляться в тот лес, где такие красавицы бродят и обязательно поцеловать ее,

— Что вы! Даже и не думайте соваться туда!

— Но ведь для этого мы и здесь — сунуться туда и всех победить,

— Нельзя, нельзя… — Лепетал испуганный мужчина,

Заррот угрюмо сосал свою сигару и мрачно смотрел на старосту. Наконец он медленно улыбнулся углом прямого рта и подлил себе вина,

— Что же, ты полагаешь, что мы верим всем этим тупым бредням…, и боимся, — пробурчал он сердито.

Все напряженно замолчали, столько угрозы прозвучало в голосе студента. Помолчали. Повздыхали. Кто-то хихикнул. Скоро вновь воцарилось веселое настроение.

— Но отчего же она жила здесь, а не в городе или не в замке императора дракатонов? — Спросила Айрин старосту,

— Этого бабушка не говорила.

Выпито немало вина, все съедено, молодежь планирует сегодняшнюю веселую вечеринку, вся компания то и дело взрывается смехом, местные ребята обещают привести больше гостей из соседних деревень. Николя, Мейз и староста, пройдя густо разросшийся сад, подошли к большой крытой беседке, обнаружившейся в глубине огромного парка.

— Здесь было бывшее дракатское поселение, называлось Тансылия или Траныдия, как то так, старики говорят, запрет ходить вниз, в долину, существовал уже тогда, поэтому вниз не было дорог, та, по которой вы пришли, появилась недавно, раньше ходили через Кандыновку, по широкой дуге огибая долину.

— А остались какие-нибудь документы, описания того, что там происходит? — Спросил Николя скорее из вежливости к обеспокоенному лицу пожилого мужчины, чем из интереса;

— Надо посмотреть, может чего и есть. Вся та дракатонская деревня пропала бесследно, это еще во время первой войны с Дракатией случилось, тут были какие-то ужасные бои. Вон там, в стороне Заплешинки, это деревня такая, до сих пор выжженные земли стоят от огня драконов. Ничего там не растет, ни травинки, ни деревца, а знаете, что там на…

— Ну а туман этот? — Попытался Мейз вернуть старика к интересующему их вопросу, поскорее покончить с этой ерундой и побыстрее вернуться к ребятам, обсуждающим будущую вечеринку. К их компании присоединился Нед, — что там с туманом не то?

— Мн, ммм, — мужчина словно встрепенулся ото сна, — ммм, эээ, ну вот, мда туман этот, мутный такой, особый, он там, внизу, в долине этой проклятой, словно над землей плывет, не часто, но бывает, тогда туда не ходи, не-е-е, не ходи, — мужчина шатанулся, — но это очень редко случается, раз в год, или два…

— А в деревни, наверх, он поднимается?

— Да было дело, один раз, говорят, да, было дело, давно, еще до меня…а туда, ни ни, туда нельзя!

Николя издал странный, больше всего похожий на хихиканье звук.

— Ну так мы же маги! Мы здесь, чтобы бороться со злом!

Пожилой мужчина чихнул: звук получился негромким и аккуратным, словно его издала простуженная мышка:

— Ну если бороться, то оно это конечно, да, но, опасно это, заест вас туман этот!

Нед засмеялся:

— Не заест, дедушка, нас трудно заесть, помни, мы великие маги!

Старик икнул, как-то суетливо кивнул и быстро захромал прочь, иногда оглядываясь и криво усмехаясь.

Молодые люди удивленно пожали плечами, мол совсем старик «того» и поспешили назад, к ярким огням и веселью.

Эссейл стоял на самом краю обрыва, задумчиво глядя вдаль. Перед ним раскинулся вид на озерную долину. В далеком и непонятно желанном небе парила желтая круглая луна. Сзади, со стороны ярко освещенного магическими шарами дворца, доносились хохот и визги — студенты готовились к вечеринке. Дракатон поморщился — до него донесся запах жаренного мяса, на открытом огне готовились большие туши животных.

— Эссейл! Давай к нам! Повеселимся! — Дракатон отмахнулся, отрицательно покачав головой, прошел дальше вдоль крутого обрыва, вглубь сада.

Мягкая, ночная, ласковая тишина паслась в мирной долине, внизу. Мужчина пошевелил голыми пальцами ног. Прохладная роса обминала траву. Смешанные запахи мочажинника, ароматной куги, хмеля, приторный запах лилий из долины, намокшей в росе травы нес к печальному мужчине легкий ветерок. Изредка — позвяк конской треноги (возмущенные студенты так и не нашли никаких построек для лошадей), тихое фырканье да тяжелый туп и кряхтенье лошадей, привязанных в другом конце огромного сада.

Справа и слева от него беспорядочно стреляли товарищи. Они глядели туда же, куда и он, — на бурый, покатый бугор по ту сторону оврага. По нему вниз мчались верхоконные, человек пятьсот, лавой. У них нет шансов. Полностью сконцентрировался на задаче дышать, замечает, что его кто-то поднимает, больно, чувствует, как горячая кровь течет изо рта, его несет Эскатон… Всхлипнув, друг упал, Эссейл покатился по земле. Его переворачивают на спину. Больно. Мир кружится, кто-то кричит:

— Он не может дышать, он уходит!

«Надо же, какой странный звук, как замедленный, очень далекий рев дракона», — внутри что-то булькает. А вокруг, как далекая барабанная дробь, монотонный стук дождя… слабо освещенный лица друзей на краю хаоса, крохотный огонек очень далекой, вращающейся луны сквозь тучи, она стремительно падает, бессмысленно мерцающая, в пустыне накренившихся деревьев,

— Будь со мной, эй, смотри на меня, дыши, дыши…

— Не умирай! Только не умирай! Еще чуть-чуть. — Почему у Латарина столько отчаяния в голосе.

Он что, умирает? Какая ерунда! Они просто прилетели сюда на пару дней, на территорию Дракатии, в глубокий тыл, Кати ранен, умирает — эти врата какой-то идиот полоумный открыл… Ужасное заклинание — сил совсем нет…Не хватало еще погибнуть именно сейчас! Эта глупая война уже практически закончилась, да и не война, а так, сплошное недоразумение. Умереть такой нелепой смертью! Он не хотел даже думать об этом. Ему нужно было во что бы то ни стало удержать в сознании мелодию жизни. Он сжал кулаки и попытался вновь услышать волшебные звуки. Но их заглушил беснующийся металлический голос друга.