Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 12

Но для той, кто уже однажды умирал, слепота – не приговор. Сейчас куда важнее было понять, где именно Дайана прячет свое сердце.

Она узнает истину. Непременно узнает.

Глава одиннадцатая. Город, сотканный из ветвей

До виднеющегося вдали города, я, порядком вымотавшись, дошла за четыре часа – часы мистера Морэ, как ни странно, и в этом мире работали исправно. Идти на каблуках по немощеной дороге было чертовски тяжело, и я в который раз пожалела, что не привезла в особняк кроссовки.

Но стоило мне разглядеть город, в который я направлялась, как из головы разом вылетели все посторонние мысли. А посмотреть там было на что. Сердцем города служило исполинское дерево со стволом размером с приличный дом. Дерево уходило высоко вверх, его ветви, склоненные до самой земли, причудливо переплетались, образуя дома.

Весь город был соткан из ветвей могучего дерева.

Мощеных дорог здесь не было – их и не ожидаешь в таком изумительном месте, где природа берет власть в свои руки, потеснив творения человеческих рук. Повсюду – лишь примятая трава и протоптанные тропинки. В ветках запутались зеленые светлячки, сквозь переплетения веток над головой пробивались солнечные лучи.

Я восхищенно озиралась по сторонам, на какое-то мгновение позабыв обо всем на свете. Чуть попривыкнув, направилась исследовать город-дерево.

Через полчаса мне удалось обнаружить местный рынок – он располагался у самого подножия дерева, опоясывая его ствол. Ветки поменьше, находящиеся поближе к земле, образовывали прилавки и скамеечки. Я уселась на одну из них и некоторое время наблюдала за происходящим.

Совсем скоро я выяснила, что прекрасно понимаю речь жителей Ордалона. Лишь изредка мелькали какие-то незнакомые слова, что не удивительно для места, в котором я оказалась. Я внимательно прислушивалась и приглядывалась, и поняла, что губы говорящих движутся не в такт словам – то запаздывая, то опережая. Из чего я сделала один любопытный вывод – их речь все же была другой, но в моем собственном сознании трансформировалась в мою, родную. И как это понимать? Выходит, что жителям Ордалона не впервые встречать гостей-иномирян? Или же здесь действовала магия самой Дайаны? Совершенно запутавшись, я решила отложить подобные мысли на потом – когда я найду Алистера Морэ, ему придется ответить на все мои вопросы.

Вторым наблюдением стало то, что единой валюты в мире, в который меня забросило зеркало, не существовало – хотя, конечно, это могло распространяться только на эту часть Ордалона. Торговцы и покупатели просто обменивались товарами, и назначение многих из них для меня оставалось загадкой. С одной стороны, это было не слишком удобно – куда легче носить в кошельке монеты, чем разного рода скарб на плече. С другой – торговцу могла понадобиться уже ненужная тебе вещица. К тому же, я заметила одну удивительную деталь: почти у каждого здесь – что продавца, что покупателя, имелась сумка, неказистая с виду, но с весьма любопытным свойством вмещать все, что бы в нее ни положили. При мне одна дородная дама вытащила из наплечной сумки огромную закопченную ногу какого-то зверя, рулон поблескивающей ткани и несколько симпатичных резных шкатулочек.

Удобная вещь, ничего не скажешь. Я тут же загорелась желанием обладать подобной, но стоило заглянуть в собственную обыкновенную сумку, и я поняла, что мне особо нечего предложить торговцам. Ничего не поделаешь, пришлось отказаться от заманчивой идеи приобрести бездонную сумку.

Обнаруженный мной чуть поодаль от рынка кузнец, едва взглянув на рубиновое хрустальное сердце, покачал головой:

– Нет, мне тут не справиться. Тут не столько сила нужна, сколько магия. Это тебе к Гаркарису надо, в Ильмарат.

– А далеко до него? – вздохнув, поинтересовалась я.

– Далековато, – кивнул кузнец. – За холмами, лигах в десяти отсюда. Ты не отсюда, что ли?

Я помотала головой. Хорошо, что не нужно уточнять, что я вообще-то из другого мира.

– Тогда тебе без карты не обойтись. Заплутать там – легче легкого. А экипажи отчего-то сюда давно не ходят.

Из короткой беседы с кузнецом я поняла, что люди здесь путешествуют редко – слишком многое может произойти в дороге. Хогги – по всей видимости, местный аналог наших лошадей, мрут от неведомой болезни, на дорогах можно наткнуться на разбойников-шаатов (что бы это ни значило), а в дикой местности – на разного рода тварей.

Не сказать, чтобы это меня обрадовало. Из оружия у меня был лишь маленький ножик, который может испугать разве что мышь.

Итак, мне каким-то неведомым образом необходимо было найти мистера Морэ в совершенно незнакомом – и, как оказалось, опасном – мире. И Ари – на чем упорно настаивала Дайана. Чем дольше я думала об этом, тем больше мрачнела.

А еще, для того, чтобы добраться до кузнеца, мне нужна была карта и удобная обувь. Единственный подходящий вариант, чтобы разрешить эту проблему – заработать немного средств.

Я поспрашивала у местных, и, благодаря их подсказкам, добралась до части ствола, заменяющей доску объявлений. К ней прикреплялись свернутые в рулоны листки с написанные чернилами объявления. Чего тут только не было! Я изумленно читала записки вроде: «Требуется погонщик для гидры», «Обменяю сушеную голову детеныша дракона на шкуру шестипалого зубра», «Требуется сильный и магически одаренный мужчина для выгула цербера. Желательно три», «Нужна швея, хорошо владеющая искусством плетения из воздушных нитей», – и все больше понимала, что девушке вроде меня в таком удивительном мире работу найти не просто.

Но после тщательного изучения всех объявлений, я все-таки отобрала два, показавшиеся мне прелестно обыденными: художнику требовалась привлекательная натурщица для написания портрета, и в ночное кафе «Аливиера» требовалась официантка.

Поразмыслив, я решила начать с последнего. В моем родном городе мы с друзьями часто наведывались в местный бар, открывающий свои двери только по вечерам и работающий до утра. Обретались там, в основном, студенты – отчаянные и жаждующие веселья, которых не смущала перспектива после бессонной ночи отправиться на учебу. Мне нравилась обстановка бара – громкая музыка, полутьма, кураж и раскованность. Разумеется, я понимала: в мире, лишенном технологий, все будет немного иначе, но все же решила попробовать.

Мерцающую вывеску «Аливиеры» (не неон, но внешне очень похоже – по всей видимости, какая-то магическая пыльца) я искала довольно долго, но, к моему разочарованию, дверь оказалась заперта. Объявление гласило, что кафе открывается после заката солнца, и мне ничего не оставалось делать, как бродить по городу до наступления вечера.

Моя общительность сыграла мне на руку: после нескольких расспросов граждан – не встречали ли они привлекательного темноволосого мужчину в костюме и лаковых перчатках, – я выяснила о некоем Птичнике, который способен помочь мне найти мистера Морэ, и незамедлительно направилась к нему.

Птичник жил в высоком узком доме, больше напоминавшем сплетенную из веток башню. Стекол в проемах, тут, конечно же не было, но самих окон я насчитала восемь. На каждом из них сидели птицы – маленькие и большие, серые и неприметные и яркие, с цветным оперением. Ничего похожего на дверь я не обнаружила, поэтому просто постучала о деревянную поверхность дома. В тот же миг ветки изящно расплелись, пропуская меня внутрь.

Хозяин дома оказался невысоким старичком – он едва доходил мне до плеча, а я сама не могла похвастаться высоким ростом, – но таким бодрым и подвижным, что я едва поспевала за его шагом. Как только я рассказала Птичнику о своей проблеме, он приказал мне следовать за ним на верх «башни». Речь его была под стать ему самому – такая же бойкая и живая. По причудливой деревянной лестнице из веток мы поднялись на открытую площадку – некое подобие крыши. Там сидело множество птиц – и очень похожие на птиц моего мира, и совсем диковинные. Мое внимание привлекли две красавицы – одна «голубка» с настолько ярким оперением, ловящим каждый лучик света, что при долгом взгляде на него у меня начинали слезиться глаза, и другая, словно бы хрустальная. Именно ее Птичник и взял в руки. Бережно вложил в мои протянутые ладони и велел представить мне образы тех, кого я ищу. Я послушалась. Птичник, что-то доверительно нашептав на ушко хрустальной птице, отпустил ее ввысь. Расправив прозрачные крылья, через мгновение она уже полностью слилась с небом.