Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 66

Алистер поднялся с кресла, улыбнулся мне. Я не находила нужных слов, да и для тех, что вертелись на языке, было неподходящее время. Поэтому я просто кивнула, мимолетно улыбнувшись в ответ.

– Что случилось?

– Не знаю, ты просто поднялась к себе, а наутро мы не могли тебя разбудить! – затараторила Дайана. – Даже моя магия не помогала! Я могла бы, наверное, заставить тебя проснуться, но боялась сделать хуже.

– Ты все сделала верно, – заверила я девочку. – И долго же я… проспала?

– Три дня, – тихо сказал Алистер. – Мы волновались. Все. Даже Ари. Не смотри, что у нее такой невозмутимый вид.

Красавица-метаморф громко фыркнула, пробормотала «Ну вот еще», но я лишь с облегчением рассмеялась. И тут же удивленно застыла, когда в комнату вошла светловолосая девушка с черной повязкой на глазах. Лишившись прекрасных синих глаз, Лаэс обрела способность слышать и разговаривать с духами. Отныне они вели ее, слепую, давая и зрение, и тайные знания, недоступные остальным.

Честно говоря, я совершенно не ожидала увидеть ее в особняке семьи Морэ – была уверена, что, передохнув здесь после нахождения в замке Ламьель, она отправилась на родину, в Ордалон.

– Я рада, что ты пришла в себя. Духи сказали мне о присутствии Темных Отражений.

– Темные Отражения? Здесь? Снова?

– Они оказались внутри тебя, в твоем теле, в твоей голове, и мы не могли выгнать их, не причинив тебе вреда, – виновато сказала Лаэс. – Что ты видела, Беатрис? Что они заставили тебя пережить?

– Они мучили меня, хотели, чтобы я поверила в то, что вас – вас всех – никогда не существовало. Как не существовало и Ламьель, и самого Ордалона. Должно быть, таким образом они мстили мне за смерть своей госпожи.

– А ты? – тихо спросила Дайана.

– А я, – улыбнулась, – им не поверила. И тогда, по всей видимости, Темным Отражениям ничего не оставалось делать, как меня отпустить. Они ушли, Лаэс?

– Да, их больше нет. – Но голос ведомой духами звучал напряженно. Что-то определенно ее беспокоило.

Поднялась суматоха – все наперебой предлагали мне отдохнуть, поспать, горячего чаю и «восстанавливающего силы шоколада». Последняя фраза принадлежала, конечно же, сладкоежке Дайане. И из всех предложенных вариантов оно оказалось мне милее всего.

Я поднялась, поморщившись. Алистер с тревогой спросил:

– Ты уверена, что не хочешь отдохнуть?

– Я уже достаточно наотдыхалась, – фыркнула я. – Настолько, что не хочу видеть кровать в течении как минимум нескольких часов.

Он улыбнулся своей сдержанной улыбкой, которая затронула и его потрясающие глаза – цвета горячего шоколада.

– Хочу шоколад, – буркнула я. – А еще одеться, так что все брысь! Особенно ты, Конто. То, что ты барс, не дает тебе право лежать на моей постели.

Он громко фыркнул и красноречиво покосился в сторону Алистера. Я покраснела до кончиков ушей, заслужив лукавую усмешку Конто. А ухмыляющийся барс – презабавнейшее зрелище.

Наконец комната опустела. Я расчесала волосы, позволяя им темными шелковыми волнами спадать на спину и плечи, чуть подкрасила бледное лицо, тронув тенями глаза и нежно-розовым блеском – губы. Неторопливо оделась, вопреки обыкновению выбрав достаточно яркий наряд – тонкое кремовое платье до самых пят, атласной лентой перехваченное в талии. После всего, что произошло в Ордалоне – и того, что пришлось пережить в моем странном сне, я решила, что заслуживаю немного побыть принцессой. К тому же Дайана, после смерти Ламьель избавившись от проклятия хрустальности, свой титул Хрустальной принцессы потеряла. К счастью для всех нас.

Увидев меня, она восхищенно ахнула:

– Ох, Беатрис! Ты такая, такая…

Я звонко рассмеялась.

– И ты тоже восхитительна. Ты, конечно, прекрасно смотрелась и в образе хрустальной статуи, но живой ты мне нравишься гораздо больше.

Дайана рассмеялась в ответ. Тут же посерьезнела, вдруг показавшись намного старше своих двенадцати лет.

– Я рада, что с Ламьель покончено. Жалко только, что вернуть свои силы папа уже не сможет.

Я присела рядом, чтобы мое лицо оказалось на уровне ее лица, взяла за руку.

– Дайана, папа безумно тебя любит. И свои силы он отдал, чтобы защитить тебя. И он будет защищать тебя всегда, даже несмотря на то, что уже никогда не станет чародеем.

Она покивала, грустно глядя в мои глаза. Сказала тихо:

– Жаль, что я не могу поделиться с ним своей силой. Зачем мне этот Истинный Дар, о котором столько говорят, если я не могу помочь папе?

– Но ты помогла ему уничтожить Ламьель. Если бы не твой дар… Только подумай, скольких людей ты спасла!

Дайана неуверенно улыбнулась.

– Ладно, – решительно сказала я, поднимаясь. – Я знаю, что может нам обеим сейчас помочь.

Последовало двухголосное и радостное «Шоколад!». Держась за руки, мы поспешили на кухню.

Пока я пребывала в колдовском сне Темных Отражений, Алистер нанял новую экономку – немолодую улыбчивую Агату (она настаивала, чтобы мы называли ее Агатой и никак иначе). Она долго сетовала, какая я худенькая и как сильно весь дом волновался за меня. Вогнала Алистера в краску, сказав, что слышала, как он ночами не спит и все ходит, ходит возле моей комнаты в ожидании часа, когда я проснусь.

Мне было жаль миссис Одли и Митси, которые попались на пути Темных Отражений. И хотела бы я, чтобы финал их столкновения со слугами Ламьель был иным, нежели превращение в пыль… жаль, что судьбу, как истории из книг Сказочника, не перепишешь.

И я знала, что, несмотря на отзывчивость и доброту Агаты, я еще долго буду к ней привыкать. Одних людей другими так просто не заменишь…

Непринужденная беседа, горячий фруктовый чай, небольшая горка сладкого, которым можно было обкормить целый взвод. И царящая повсюду чистота – ни пылинки, ни малейшего развода. Салфетки накрахмалены, пахнут свежестью и цветочным ароматом, стекла сияют блеском.

– Алистер, ты же сказал, что нанял только Агату, – озираясь вокруг, сказала я. – Неужели она одна справляется с уборкой во всем доме? Не помню, чтобы когда-нибудь здесь царила такая чистота.

Дайана хитро мне улыбнулась, а Алистер уклончиво сказал:

– Скажем, Агата не так проста, как кажется.

Взяв за рукав, Дайана потянула меня в зал, где убиралась Агата. Подглядывая за ней из кухни, я зажала рукой рот, чтобы не рассмеяться. По гостиной парили тряпки, усердно отдраивая все, что попадалось на их пути, и вместе с тем действуя очень аккуратно, не затрагивая стоящие на столиках вазы с цветами и фарфоровые фигурки на каминной полке. Маленькие губки, смешно толкаясь, натирали оконные стекла. Метла сердито мела пол, а совок носился за ней, как собачонка за хозяином, покорно собирая мусор. Агата стояла в центре комнаты и с прищуренными глазами наблюдала за всем этим магическим безобразием. И хотя она не делала ни малейшего движения, я все равно представляла ее эдаким дирижером, который обеспечивал слаженную работу зачарованных вещей.

Как объяснила Дайана, милая старушка Агата оказалась чародейкой с Ордалона, которая решила «на старости лет» оставить магию в прошлом и пожить в спокойном и немагическом мире. Но от безобидного дара вдыхать в жизнь в неодушевленные предметы она отказаться не смогла.

После прекрасного дня, наполненного эмоциями и милыми (а главное безопасными!) чудесами, не так-то просто вернуться в комнату, где Темные Отражения заперли меня и мучили, принимая обличья знакомых мне людей. Выпивали мои чувства, эмоции… Но и поддаться этой слабости я не могла. Все закончилось. Надо жить дальше.

Я шла по коридору и увидела идущего мне навстречу Алистера. Улыбнулась ему чуть смущенно. Хотела спросить – сможет ли Дайана расколдовать Конто, но вопрос замер на губах. Тень, идущая по пятам Алистера, как и положено всякой тени, вдруг странным образом отодвинулась… и остановилась – тогда как Алистер продолжал идти вперед. Я остолбенело смотрела на нее, в немом изумлении, граничащим со страхом, приложив руку ко рту. И прежде, чем успела что-то сказать, на мою голову словно опустился огромный молот.