Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль. Страница 76

Он был слишком серьезен, чтобы поддаться простому влечению – серьезнее большинства знакомых мне мужчин. И иногда, заглядывая в его глаза, я видела в них нечто такое, отчего душа воспаряла в облака. Будто бы читала немой ответ на все мои незаданные вопросы… Но призрак его жены все еще витал между нами, а беспокойство за Дайану, страх потерять ее навсегда, затмевал все прочие чувства и эмоции.

Закрывая глаза, нежась в теплых и крепких объятиях, я решила оставить все как есть. Сейчас, когда судьба Дайаны висела на волоске, не время думать о том, кто мы с Алистером друг для друга.

Это время наступит… Нужно просто подождать…

Я сама не заметила, как задремала. Проснулась от того, что кто-то аккуратно трогал меня мягкой варежкой за нос. Открыла глаза: нет, не варежка – серебристая лапа с черными пятнами.

– Просыпайся, соня, – насмешливо проговорил Конто, за что тут же получил символический щелчок по носу.

Приподнявшись, я осторожно повернула голову вправо – Алистер разминал плечо. Представляю, как затекло все его тело, если учесть, что всю ночь он не сменил позу. Даже не пошевелился… чтобы не побеспокоить меня.

Белым цветком в сердце распустилась нежность… и тут же увяла, стоило только моему взгляду встретиться с хмурым взглядом прищуренных кошачьих глаз.

– Может наконец пойдем? – сухо спросила Ари. – Оракул сама собой не отыщется.

Возражений не последовало. Я поднялась, распустила разлохмаченные за ночь волосы и вновь собрала их в конский хвост. Не слишком женственно, зато удобно. Взглянула на Ари и едва сдержала вздох: идеально прямые белые локоны шелковистой волной спускались на спину. Казалось, Хранительница не провела сутки в пути, а только что вышла из фешенебельного салона красоты. Самая что ни на есть магия, не иначе.

Во всяком случае, так легче было успокаивать саму себя.

Алистер уверенно вел нас вперед. Прошлое наше путешествие закончилось слишком быстро, и я только сейчас поняла, насколько хорошо бывший чародей знает Ордалон. Мы брели по Пустоши – так Алистер называл это негостеприимное и унылое место – в ожидании того часа, когда бесконечное серо-коричневое полотно земли закончится таинственным Оазисом, где, по словам Конто, и находилась иглообразная башня Оракула.

Отчего-то я совершенно не сомневалась в том, что мы ее найдем. Не знала лишь, поможет ли прорицательница понять, как одержать вверх над Леди Ночь.

Шанс узнать ответ на мучивший меня вопрос выпал совсем скоро – через несколько часов пути после пробуждения. Как это часто бывало, Ордалон изменился резко – как привередливая барышня, сменившая одну маску на другую. Неуютный пустырь с потрескавшейся землей и хрупкими деревцами вдруг сменился сочной почвой, поросшей ровным ковром изумрудной травы. Пышные кусты с гроздьями рубиновых ягод, воздух, напоенный ароматами незнакомых мне цветов. А вскоре показалось и небольшое озерцо с кристально чистой и, как оказалось, удивительно вкусной водой.

Мы снова разбили вынужденный привал.

– Значит, именно здесь с наступлением ночи появится башня Оракула?

Конто кивнул, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, задернул голову, устремив взгляд вверх, на разбавленное клочьями облачной пены небо – голубое, словно озерные воды. Солнце стояло высоко, а значит, заката ждать еще долго.

Мы расположились на расстеленных Алистером одеялах, но желания отдыхать не было ни у кого. Нетерпение бурлило в венах, призывая действовать… но только не ждать. Напряжение в воздухе сгустилось– хоть ложкой черпай.

Пытались скоротать время, говоря о том, о сем, но беседа не клеилась. Конто отчаянно ухаживал за Ари, осыпал ее комплиментами и незаметно – как ему казалось – подвигал свой мохнатый бок ближе к Хранительнице, усевшейся на покрывале в позе лотоса. Она фыркала на каждую его фразу и неизменно находила остроумный и переполненный ехидством ответ, но их перепалка меня веселила. Было в этом что-то… обыденное, почти родное. Никакой неловкости, никакого напряжения – в отличие от тех моментов, когда наши с Алистером взгляды пересекались.

Иногда я чувствовала, что он смотрит на меня, когда я не вижу. Иногда наши руки соприкасались, рождая волнение и необычное щекочущее ощущение где-то в животе. Вот только понять, что чувствует в этот момент он сам, мне никак не удавалось. Слишком привычным для Алистера Морэ было прятать глубоко внутри свои эмоции и чувства.

Черной пантерой на мягких лапах подкралась ночь. И как только отгорел костер заката, озеро, на берегу которого мы устроили привал, начало... исчезать. Но за несколько мгновений до того, как оно испарилось, будто вспугнутое ночью и решившее поиграть с ней в прятки, из прозрачных вод вынырнул шпиль, который увлек за собой и всю остальную башню. Она все росла и росла, словно невидимый творец тянул ее за наконечник. Обитель Оракула и впрямь напоминала исполинских размеров иглу – невероятно длинная и тонкая, отлитая из странного серебристого материала, похожего на сталь. Она все поднималась вверх, пока шпиль не затерялся в разлитых по небу чернилах с мерцающими вкраплениями звезд. Каждый из нас – даже вечно скептически настроенная Ари – неотрывно следил за этой завораживающей картиной.

Когда прекратилось движение башни-иглы, подобной показавшемуся из земли ростку диковинного стального цветка, иссохло и озеро. Путь к обители Оракула был открыт.

Мы не медлили ни секунды: не сговариваясь, направились вперед – к виднеющейся у подножия башни арки. Через несколько минут я уже ступила на первую ступеньку лестницы, которая спиралью уходила ввысь. Чтобы скрасить томительный подъем наверх, я начала считать ступени. На сотой сдалась и переключилась на разыгравшийся между Ари и Конто спор. Конто отчаянно защищал Оракула, тогда как Ари предпочла обвинить ее во всех бедах.

– Она сознательно отгородилась от людей, вместо того, чтобы помогать им избежать трагедий и личных несчастий. А могла бы стать странствующей пророчицей…

Снежный барс, подметая ступени недовольно дергающимся хвостом, парировал:

– При всем моем уважении, прелестная леди, но магия Оракула наверняка подчиняется своим собственным законам, и никаким другим. Если Оракул не покидает своей башни, значит, она просто не может этого сделать.

– Хватит разливаться соловьем, – насмешливо бросила Ари. – Оракул все равно тебя не слышит.

Конто пробурчал что-то недовольное, но кошка-Хранительница даже ухом не повела. Я усмехнулась и продолжила осточертевший уже подъем наверх.

В какой-то момент, засмотревшись на спорящих Конто и Ари (теперь предметом их спора была созданная Леди Ночь реальность, а точнее, чары, которые позволили ее сотворить), я споткнулась об очередную, по ощущениям, тысячную по счету ступеньку. Не удержала равновесия и едва не упала. Чьи-то руки (хотя даже в момент падения я понимала, кому они принадлежат) обхватили мою талию, потянули на себя. Пусть и в последний момент, но Алистер все же спас меня от эпичного приземления на ступеньки.

Я перевела дыхание и кивнула – сердце все еще колотилось в горле.

– Прости, чуть не опоздал, – смущенно сказал Алистер. – Все еще до конца не могу привыкнуть к тому, что могу спокойно прикасаться к людям... к тебе.

С моих губ чуть не сорвалось: «А хотел бы прикасаться?» Разумеется, я промолчала. И дело было не только в идущих впереди метаморфах. Я победила Ламьель, забрала себе частицу ее сил... но все еще не могла решиться и задать Алистеру терзающий меня вопрос – что происходит между нами?

Боялась услышать ответ. Боялась, что мое, пусть и не хрустальное, сердце... разобьется.

Поэтому я просто улыбнулась, сквозь тонкую ткань рубашки ощущая тепло его рук. Алистер тут же разомкнул объятья, лишая меня тепла. Мне ничего не оставалось делать, как развернуться и продолжить подъем.

Когда мы наконец достигли верха, из сил выбились все. Пожалуй, Конто был единственным из нас, кто не запыхался, но и он уже не так бодро вышагивал вперед по ступеням. Поэтому ничего удивительного в том, что, как только перед нами появилась погруженная в полумрак комната – единственная на всю исполинскую башню – мы вздохнули с облегчением.