Хороший день для настоящей свадьбы (ЛП) - Ле Карр Джорджия. Страница 36

— Так что же вы, ребята, собираетесь делать? Продолжите?

Я прикусываю губу.

— Нет, он ясно дал мне понять, что не любит длительных отношений. Мы договорились, что будем веселиться, пока находимся здесь. А когда вернемся в Лондон, то вернемся к профессиональным отношениям.

— Значит, ты получишь половину «Макао». Значит вы развлекаетесь сейчас. И все же у меня такое впечатление, что тебе что-то во всем этом не нравится.

— Я... я не уверена, что когда мы вернемся домой, я смогу его забыть. Вообще когда-нибудь смогу выкинуть его из своей жизни. Я боюсь, что влюблюсь в него, — медленно признаюсь я.

— Хорошо, — говорит она со вздохом.

— Что мне делать, Рейвен?

— Я давным-давно поняла, что никто другой тебе не советчик в этом вопросе. Только ты сама знаешь, что лучше для тебя, Синди. Я всегда буду рядом с тобой.

— Чтобы собрать осколки моего разбитого сердца?

— Или отпраздновать, потому что ты рискнула, взяв обеими руками быка за рога, решив, что к черту все последствия.

— Спасибо, теперь я чувствую себя намного лучше, — сухо отвечаю я.

Она смеется.

— Ты поблагодаришь меня должным образом на своей свадьбе.

— Очень смешно.

— Случались и более странные вещи, Синди. Вспомни, что случилось со мной.

— Знаешь, что?

— Что?

— Я скучаю по тебе, Рейвен. Я сильно скучаю и не могу дождаться, когда увижу тебя.

— Ну, я скоро приеду в Лондон. Давай устроим вечер пиццы, как в старые добрые времена. Только ты и я.

— Хорошо, — говорю я радостно.

Мы болтаем еще пару минут, потом я заканчиваю разговор. Возвращаюсь в спальню и раздеваюсь. Оставив телефон на кровати, я снова иду в ванную. Закрыв краны, я наливаю масло в ванну и залезаю в восхитительно горячую, сладко пахнущую воду.

Я сижу, наслаждаясь шелковистым ощущением воды на моей опухшей киске. Откинувшись назад, закрываю глаза и расслабляюсь. Рейвен права. Если я останусь с разбитым сердцем, то хотя бы получу удовольствие сейчас. Тогда мне не о чем будет сожалеть. Я взяла быка за рога. Ну и что, если я моя рана потом будет кровоточить. В этом даже есть своеобразное мужество, умереть на рогах быка.

Я лежу в ванне, и мои мысли возвращаются с какой страстью Алекс смотрел на меня. Как сладки были его поцелуи. То, как он поклонялся моему телу способами, о которых я даже не подозревала. Я улыбаюсь, вспоминая, как ощущала себя в его объятиях.

В общем неприятностей мне с ним хватает.

Похоже, я увязла с ним слишком глубоко.

Я заставляю себя подумать о чем-то другом, но это трудно. В конце концов, сдаюсь и выхожу из ванны. Заворачиваюсь в большое белое полотенце и иду в спальню. Сушу волосы и надеваю леггинсы и удобный топ.

Кажется, я более чем немного разочарована тем, что Алекс не пришел ко мне.

Мне хочется пойти в гостиную и посмотреть фильм, но когда я бросаю взгляд на кровать, она выглядит такой удобной, такой привлекательной... и я чувствую настоящую усталость.

Я подхожу к большой красивой кровати. Днем призраков ведь не бывает, говорю себе, если я прилягу всего лишь на пять минут. Разве можно заснуть в такой прекрасный день? Солнце вовсю светит в высокие окна.

Едва я ложусь, как мои глаза закрываются, и я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

Синди

Проснувшись я потягиваюсь, наслаждаясь ощущением, как хрустит мой позвоночник. Затем сажусь, чувствуя себя отдохнувшей и выспавшейся. Сон сотворил со мной чудеса. Я смотрю в окно, и у меня отвисает челюсть, когда вижу, что летнее солнце спустилось уже так низко. Нет, этого не может быть. Ведь еще утро. Я смотрю на часы, уверенная, что здесь какая-то ошибка, но нет.

Я проспала весь день напролет!

Желудок урчит, напоминая, что я не ела с самого завтрака, и я задаюсь вопросом, заходил ли ко мне Алекс, чтобы позвать на ланч, или он все еще по-прежнему злится, потому что я не подчинилась его приказу и не появилась у него. Ужин здесь обычно происходит около восьми, насколько я могу помнить, поэтому встаю, переодеваюсь в желтый сарафан. Делаю легкий макияж, только начинаю расчесывать волосы, как раздается тихий стук в дверь моей спальни.

Желудок на секунду трепещет, но потом я понимаю, что если бы это был Алекс, он бы воспользовался смежной дверью. Возбуждение переходит в любопытство. Я подхожу к двери и открываю. И улыбаюсь, когда вижу бабушку, стоящую в коридоре.

— Я подумала, не захочешь ли ты прогуляться со мной перед ужином, — говорит она с улыбкой.

— О да, с удовольствием, — отвечаю я. — Только минутку.

Бабушка кивает и улыбается. Она быстро прониклась ко мне, и мне очень нравится проводить с ней время. Я также думаю, что свежий воздух пойдет мне на пользу после дня, проведенного взаперти в комнате.

Она опирается на трость, другой рукой берет меня под локоть. Она идет медленно, но уверенно, и мы медленно спускаемся по лестнице, проходим через столовую, оранжерею и выходим в сад.

Бабушка ведет меня в противоположную сторону к конюшням, и я оглядываю дом с этой стороны. Он, действительно, одно из самых впечатляющих зданий, которые я когда-либо видела, сохранился в очень хорошем состоянии. Бабушка замечает, как я осматриваю дом, и улыбается.

— Он в довольно хорошем состоянии, учитывая, что ему почти пятисот лет, не так ли, — замечает она.

— Вау. Я знала, что он старый, но понятия не имела, что ему уже полтысячелетия. Он в отличном состоянии.

— Этот дом передавался в семье из поколения в поколение. Вместе с богатством, необходимым для ухода за таким домом. Вернее, командой сотрудников, которые знают, как это делается, — она улыбается, и неудержимый блеск возвращается в ее глаза.

Я смеюсь вместе с ней, а она продолжает:

— Уверена, что некоторые из моих старших предков не одобрили бы изменений, которые я совершила, но они были необходимы. Я выросла в прекрасном доме, но он был словно из темных веков. Дом остро нуждался в электричестве, газе и современной сантехнике. Это была огромная работа. Кое-кто сказал бы, что это мужская работа, но мой брат был слабым человеком, поэтому я взяла эту работу на себя. Это была нескончаемая морока, безумно дорогая — не дать старым домам прийти в негодность.

Я с любопытством смотрю на нее. Чем больше я узнаю бабушку, тем более очаровательной она становится в моих глазах. Она определенно является матриархом семьи. Все ее уважают и делают то, что она говорит, но на самом деле бабушка является нечто большим для семьи и этого места. Она умна, и даже сейчас я представляю, как было бы чертовски трудно пустить ей пыль в глаза. Если, конечно, это не то, во что она хочет верить. Например, как ее любимый племянник нашел любовь — женщину. Я чувствую, как меня снова охватывает чувство вины, но, как всегда, напоминаю себе, что я здесь для того, чтобы сделать старую женщину счастливой, возможно, исполнить ее последнее желание.

— Вы, должно быть, очень любите этот дом, — тихо говорю я.

— Да. Был только один раз, когда мне захотелось уехать. Когда умер мой муж. Мне тогда тоже хотелось умереть. Долгие годы я горевала, носила траур, ходила по этим пустым коридорам. Я думала, он вернется. Хотя бы на миг. Думала, что он не сможет оставить меня одну. Я ждала звука его шагов, его смеха, появления призрака. Хоть что-нибудь. Но так и не дождалась. И однажды я сбросила свои черные траурные одежды и решила продолжить жить дальше. Я так и не вышла замуж, и дом стал моей, ну, моей навязчивой идеей. Кажется, некоторые члены моей семьи немного разочарованы, когда я решила тогда жить дальше, и они поняли, что им придется ждать моей смерти, чтобы получить в свои руки дом и мои деньги.

— О, я уверена, что это неправда, — выдыхаю я.

Бабушка криво усмехается.

— О, я уверена, что это правда, потому что так оно и есть. Похоже, им пришлось довольно долго ждать. — Она подмигивает мне, и я не могу не рассмеяться над ее здоровым юмором. Я почти уверена, что она говорит о Ледяных сестрах, хотя я решаю не уточнять. Хорошо, что она понимает ситуацию.