Несломленная (СИ) - Лель Агата. Страница 39

— С каких это пор отчитываться перед тобой входит в мою служебную обязанность? — ощетинилась я, мельком взглянув на своё отражение: щеки горят, глаза бегают. Ни дать ни взять застукали на месте преступления.

— Если думаешь, что тут все кругом слепые, то ты сильно ошибаешься.

— Не понимаю, о чем ты.

Играй в невозмутимость, за руку тебя никто не ловил!

— Ой, да брось, вот не надо только сейчас строить из себя святого агнеца. Если у кого-то в компании куриные мозги, и они не видят ничего дальше своего носа, то я, в отличии от остальных, замечаю всё. Скажи ещё, что не крутишь шашни с Маратом.

Щеки вспыхнули с тройной силой, выдавая с потрохами. Значит, она в курсе. Бросила быстрый взгляд на красный огонек камеры видеонаблюдения.

— Они снимают без звука, — неприкрыто веселясь, успокоила Светочка.

— Не твоё дело, с кем я шашни кручу, за собой следи, — место смущения занял гнев. Да какое она имеет право лезть в мою личную жизнь?!

— Нет, скажи, ты совсем дурочка или как? Неужели ты всерьез считаешь, что такой мужчина как Марат, бросит жену ради оборванки вроде тебя? — брезгливо сморщив нос, Мадам окинула меня презрительным взглядом. — Ты для него очередное развлечение, не более. Глупая беспринципная провинциалка.

— А ты, я смотрю, больше всех знаешь. Или Марат Игнатович тебе исповедуется? — негодуя, вскинулась я.

— Игнатович! Ха-ха, да прекрати ты уже, тошно слушать. Думаешь, ты у него одна такая? Ну любит мужик смазливых непритязательных девиц. Есть грешок. Покорных таких, всё терпящих, ни на что не претендующих, на подарки не разводящих. Вроде тебя. Лапшу на уши повесит, немного поразвлекается и обратно под бок к жене. И волки сыты, и овцы целы. Ведь он-то не дурак, знает, что ты и тебе подобные семью не разобьют, кишка тонка.

— А кто разобьет? Ты и подобные тебе? — отпираться нет смысла, она точно в курсе и специально выводит на эмоции. Нельзя поддаваться на провокации!

— Я себе цену знаю, и жалкие подачки в виде завявшего веника и быстрого перепихона в мотеле меня не устраивают. Мне или всё, или ничего. И Марату это прекрасно известно, — как вишенку на торт добавила она, бросая на меня победные взгляды.

Внутри неприятно похолодело. Её слова липкими щупальцами проникали в подкорку, звонким набатом отбивая: она не врёт. У них что-то было. Или даже есть сейчас. От мысли, что он спит с нами обеими по очереди, стало ужасно противно.

— Дам я тебе совет, Рыжова, хоть ты его и не заслуживаешь: оставь в покое Марата, прекрати бегать за ним как хвост, всё равно в конце концов он тебя кинет. Ты у него не первая и далеко не последняя, уверяю. Он никогда не уйдет от жены, там все прочно забетонировано. Проверено.

— Засунь свои советы куда подальше, не нуждаюсь. И как мне жить — разберусь сама. Чёртов лифт, — скрывая дрожь в голосе, я вновь нервно забарабанила по кнопкам.

Мадам, бесцеремонно оттолкнув меня от панели, нажала какую-то комбинацию, после чего лифт с лёгким гудением взмыл вверх. Криво усмехаясь, она прожигала меня взглядом до тех пор, пока двери плавно не открылись на девятом этаже. В этот момент из кабинета вышел Марат и сильно удивился, увидев нас обеих.

Избегая его взгляда, я выбежала из лифта и, толкнув проходившую мимо уборщицу, ринулась вниз по служебной лестнице. Нужно отсюда уходить! Сейчас же!

Уже спустившись вниз, я, тяжело дыша, остановилась в холле первого этажа. Моя сумка! Она осталась наверху! Да и чёрт бы с ней, но там ключи от квартиры. Нужно позвонить Косте. Постучав по карманам поняла, что телефон оставила там же. Придётся снова возвращаться. Вызывать лифт я не стала, боясь столкнуться с Маратом, поэтому снова пошла пешком, на автомате преодолевая пролёты, думая только о том, чтобы поскорее покинуть пределы этой злосчастной компании.

— Рыжова? Ты куда исчезла? Что случилось, на тебе лица нет, — поймал меня за руку Линьков, встревоженно заглядывая в глаза.

— Ничего не случилось, пусти, — я вырвалась и, хлопнув дверью, снова кинулась к лестнице.

Выйдя на улицу, пошла пешком, выбрав дорогу дворами. Нужно пройтись, побыть в одиночестве, остыть и привести мысли в порядок.

Она не врала. Связь со мной у Марата далеко не первая, возможно, у него даже есть параллельно кто-то ещё. Надо было сразу обо всём догадаться и не быть такой наивной дурой! Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, насколько для него все несерьезно. Эти вечные: «я занят», «у меня работа», «прости, я забыл позвонить»… Да, мне тяжело было смириться с тем, что он женат, но скрепя сердце я это приняла, потому что любила, потому что надеялась, что он со мной не только из-за постели и чувствует хоть что-то. Ведь совсем недавно он говорил, что хочет быть со мной, просил немного времени, и я дала ему это время! Дала! Надеялась до последнего, хотя в глубине души всегда понимала, что мы никогда не будем вместе. Почему я позволяю так с собой обращаться? Почему?

Телефон разрывался от звонков и смс. То Костя, то Марат. Отвечать мне сейчас никому из них не хотелось, тем более второму. Нельзя, наговорю на эмоциях глупостей, о чём потом горько пожалею.

А… может, она всё-таки всё придумала? Секретарша. Называть её по имени язык не поворачивался. Она способна, на лице написано, что сделать подлость для неё раз плюнуть. Разнюхала о нашем романе, подсмотрела, подслушала, может в почте рылась, уж не знаю, как она там узнала. Конечно, её задело, что Марат выбрал меня, а не её — раскрасавицу, вот и решила сделать гадость — подловила в лифте и придумала всё это, чтобы меня позлить.

Как бы я не пыталась внушить себе, что это неправда, я прекрасно осознавала, что хватаюсь за нашу взаимную нелюбовь с Мадам, как за соломинку. Она сказала правду. Точка. Зачем я опять ищу ему оправдание?

Телефон снова зазвонил. Костя.

Вдруг поняла, что отчаянно хочу поговорить с кем-то. Кроме Кости у меня больше не было человека, кому можно было бы поплакаться в жилетку и излить душу. Он самая родная и близкая мне душа в этом равнодушном городе.

— Алло?

— Рыжова! Что, мать твою, происходит? Почему ты убежала? Голубь тебя искал. Вы поругались?

— Давай не по телефону.

— Еду к тебе, — коротко бросил он и отключился.

Часть 45

— Алло?

— Рыжова, что, мать твою, происходит? Почему ты убежала? Голубь тебя искал. Вы поругались?

— Давай не по телефону.

— Еду к тебе, — коротко бросил он и отключился.

* * *

— За что он так со мной, Кость? Я настолько страшная и никчёмная? Почему он мной пользуется, как захочет и, главное — почему я это позволяю? Почему не пошлю ко всем чертям?

Мы сидели на полу, облокотившись спиной о диван, смотря на зашторенное плотными занавесками окно. Между нами на старом вытертом ковре стояла початая бутылка дешёвого вина.

— Потому что ты любишь его, это же очевидно. Когда человек любит, то часто ведёт себя, как полный болван. Прощает измену, откровенно наплевательское отношение. Согласен на любую роль, лишь бы просто быть рядом, — задумчиво произнес Костя.

— Ты прав. Будто на глазах шоры, и ты смотришь только в одну точку, не замечая ничего вокруг, — грустно согласилась я. — А знаешь, что самое ужасное во всей этой ситуации? Ведь это произошло не впервые! Я уже обжигалась, однажды меня жестоко предали. И вот, спустя всего лишь год, я снова наступила на те же грабли!

Взяв бутылку, сделала несколько больших глотков. Не хотела ворошить то, что так долго и упорно старалась забыть, но слова против воли сами рвались наружу. Тяжкий груз прошлого нестерпимо давил, заставляя поделиться наболевшим.

— Когда я приехала в Бельгию, то была совершенно подавлена: новая работа, другой язык, иной менталитет. Всё другое, только я осталась прежней, и принять новую действительность оказалось труднее, чем я думала. Да, я сама захотела сменить обстановку, никто меня не заставлял: всё пыталась убежать от проблем, наивно полагая, что в другой стране что-то изменится к лучшему. Личная жизнь тогда совсем не клеилась, ничего серьёзного, лишь череда коротких отношений без чувств, только бы просто не выть от гнетущего одиночества. Каждый новый мужчина был лишь очередной провальной попыткой построить что-то настоящее, и я всерьез задумывалась о том, что уже вряд ли смогу полюбить кого-то… А потом появился Ной… — запнулась, погружаясь в пучину воспоминаний. Костя тактично молчал, позволяя собраться с мыслями. Я ощущала его поддержку, его тёплое плечо, и была благодарна за то, что он просто рядом. Здесь и сейчас. Всегда, когда был так необходим.