Не дразни ледяного мага! Зимняя невеста (СИ) - Аэлрэ Шеллар. Страница 19

Удар локтем вышел почти так же хорошо, как на тренировке у гролла Шираха. Прямо в солнечное сплетение. И плевать, что локоть сразу же заболел! В душе такая ярость бушевала, что она бы его и загрызла — не остановилась бы.

А так лишь вцепилась зубами в руку, которой её держали.

— Ах ты… — вскрик.

Колено поднять — удар. Прямо между ног. В голове было звеняще пусто и ни капельки не страшно. Когда она училась этим приемам — не думала, что рискнёт их применять.

Резкий рывок. Треск великолепной ткани. И бегом.

Она бежала, не чуя ног, не оборачиваясь, не думая ни о чем. Как только не навернулась на этих каблуках? Всё казалось смешным. Нелепым. Глупым. Разве её место здесь? Разве не понимала она, как к ней отнесутся? Удобная любовница. Девчонка из низкого сословия. Дура. Размечталась. Поверила. Потеряла бдительность!

Надо было прочь бежать из этих стен, а не на отборы любоваться, тогда бы и не попалась!

По щекам текли злые слёзы. Она очнулась, только когда с ногами забралась на старую кровать и съежилась в комочек. Трясло от ужаса. От понимания того, что может произойти. В голове всё смешалось. Нужно пойти и рассказать. Надеяться на то, что ради мелких ей поверят. Помогут. Не нужен ей их отбор, и мужья никакие не нужны! Только бы всё стало, как раньше!

И магии никакой нет и не было! А пламя это… да просто бывают в жизни случайности! Больше всего на свете хотелось сбежать без объяснений. Сгрести в охапку малышню, и… но остатки разума подсказывали, что вычислят их и поймают очень быстро, а, чем обернется нарушение контракта отбора…

Кажется, она впала в какое-то оцепенение, где мелькали картинки прошлого, снегопад, светящееся любовью лицо мамы, теплые руки папы, огромная наряженная ёлка и чьи-то сильные объятья, готовые защитить от всего мира. В них было необычайно спокойно.

Только воспоминания о маленьких ручках Кайли и Дара вернули назад, на землю. Они в ней нуждаются. А она… расклеилась. Всегда полагалась на себя, была осторожна, а сейчас вдруг поверила чужаку! Что от неё нужно лорду Аргону? В какие игры играют ледяные?

Метка Зимы на руке слабо мерцала, вызывая не покой, а злость. Все пытались манипулировать. Все умалчивали. Высокая политика… понятное дело, им не до интересов безродной девчонки.

В душе клокотал гнев. Хорошо, когда есть, кому тебя защитить. Но теперь ей придется защищать себя самой. И от прежних проблем. И от новых. И попытаться уйти с этого отбора живой и здоровой — и незамужней, конечно. Дарна встряхнулась и огляделась. Она была в своей старой коморке для прислуги. Дверь плотно закрыта. Сколько прошло времени? Её до сих пор не нашли или не искали?

Оглядела себя. Платье безвозвратно испорчено. Разодрано. Криво усмехнулась. Жаль такую красоту терять. Где-то здесь был старый ножик, можно подол отрезать окончательно. А на руках синяки. Силища у этого… аристократа недобитого.

Уже потянулась, чтобы окончательно уничтожить прекрасный наряд — все же из служанок не выходят королевы, это не детские сказки.

И тут откуда-то снизу донёсся тихий шепот:

— Хозяюшка добрая, не порти ткань-то! Не горюй, мы это быстро исправим!

Едва не вскрикнула — слишком уж была напряжена. И тут же наклонилась ниже. Неужели это те, о ком она подумала?

У стола, заваленного вещами, стоял маленький человечек — ей ниже колена. Приземистый, лохматый — светлые, как солома, волосы торчат во все стороны.

Серьезный, брови насуплены. На вид для домового духа совсем молоденький. Вот только никогда прежде они на глаза не показывались. С чего такая честь?

— Чего глазки таращишь, девонька? — раздался второй, куда более скрипучий голос.

Вот это старый дух! Домовой с бородой белой ниже пояса! А глазки-бусины темные, лукавые.

— Прости, хозяин домовой, меня неразумную, — склонила голову. С духами, быт хранящими, ссориться себе дороже, — если что делала не так, если обидела делом или словом — не со зла! Дозволь исправить!

А любопытство щекочет изнутри. И ой, как интересно до ужаса, видеть перед собой настоящих живых домовых! Казалось бы, их мир и так полон магии! Но в городах стали забывать старые деревенские поверья и традиции.

— Ты, девочка, работу свою исправно делала. Мы за тобой давно следили. Хозяюшка хорошая из тебя будет, — степенно ответил дух, оглаживая бородку, — давай-ка, платьишко сними, пока рубаху надень, она вон там, в углу, чистая лежит. А мы всё сделаем.

И так тепло на сердце вдруг стало. Сама не выдержала первой — пока маленькие ручки споро порхали над, казалось бы, безнадежно загубленной вещью, обо всём рассказала.

— Не могу понять, как меня не нашли до сих пор, — покачала головой, — знаю, что должна выйти и рассказать об этом Морриге, но он был так уверен в своей безнаказанности… — слова застряли в горле.

— Ты это брось, — старый домовой, притворно кряхтя, разогнался, поднял голову. Взгляд был живой, умный, — себя унижать не следует. Сила в тебе большая просыпается, матушка Зима с сестрой своей Тьмой славно потрудились. Морриг твой — юнец, от силы голову теряет, от вседозволенности. Мы тебя нынче от поисков прикрыли, как силы будут — выйдешь. Твои темные там уже все вверх дном поставили, — дух по-доброму усмехнулся.

Подождите-ка, что?

— Вы можете закрыть от магов?

А что, если…

— Бежать не вздумай! — и пальцем погрозили. — Зима-матушка оскорбления и пренебрежения даром своим не спускает. Ты помни только — не они тебя выбирают. Выбор ты делаешь. Как поймёшь, что он сделан, так всё и закончится. А пока в себе разберись. И дитяток приводи. Нечего им у посторонних людей сидеть, мы с домовушками присмотрим!

И улыбается так — хитро, тепло. Морщинки разбегаются лучиками от глаз.

— Чистоты и покоя дому вашему, дедушка, — платье сидело ещё лучше, чем было. Никаких следов штопки. Она поклонилась низко — до самой земли. За такую помощь сама Тьма велела спину поломать, поклониться, — не знаю, за что мне такая милость.

— За душу твою чистую, — последовал ответ, — я ж, как пришла, за тобой смотрю. Ещё сосед мой с улицы вашей про девочку новую мне рассказывал. Он тебя и надоумил работу в Академии искать. Люди да нелюди теперь забывают, какую силу мы имеем. Нечистью назначили, — глаза домовика сверкнули совсем не добро, — а мы порой куда больше их можем. Вот, возьми, — второй мелкий домовик протянул ей на ладоне-лапке амулет.

То есть, наверное, это был он. Чуть тепловатый, мерцающий как будто изнутри. Вроде бы вырезанный из дерева, с диковинными узорами.

— Что это? — одно прикосновение — и амулет вдруг вспыхнул — и растворился в руке прямо на глазах. Ни следа!

— От злых людей, от помыслов их, — коротко усмехнулся домовой дух. Оправил рубаху, смерил Дарнари внимательным взглядом, — а на тебя охотников скоро ой как много найдется! Но ты и сама поймёшь, куда смотреть. Не глупа. А теперь иди. И о нас не говори лучше. Скажи, что знать не знаешь, что случилось.

И оба маленьких духа исчезли — глазом моргнуть не успела! Растворились!

На душе было удивительно легко — словно метелкой все беды смахнули. Напротив, прежняя робость ушла, возникло странное желание почудить, помагичить, сделать что-то… особенное.

Она только и успела вылететь из подсобки, как впечаталась лицом в темную ткань чьего-то камзола. Снова. Это уже традиция.

Знакомый запах защекотал ноздри. Узнала. Как не узнать!

— Мне бы очень хотелось знать, по какой причине вы пренебрегли своими обязанностями, леди Алари и почему оказались здесь, — в голосе ледяного мага звучало напряжение.

Вскинула резко голову, сталкиваясь с холодным взглядом темнеющих глаз. А вот и наш куратор… то есть — вот и неприятности. Обещанные. Только вот какого пепла она должна себя чувствовать виноватой за то, что не повезло именно ей? Что не смогла защититься?

Уже вскинулась было ответить — но в этот момент взгляд мужчины упал ниже. И он замер — как будто окаменел. И вот теперь Дарна поняла, почему дух не стал убирать синяки, хотя она их сейчас почти не ощущала.