Путь над бездной (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 3

Не оглядываясь больше, она поднялась на крыльцо. В любое другое время инквизитор, возможно, воспротивился бы такому тону, но сейчас ветер усиливался, а в избе, куда его звали, было тепло. Да и разговор, который он собирался начать, лучше было вести не на морозе.

Вздохнув, он повел коня за дом. Там действительно оказался сарай, в глубине которого стояла толстая рыжая лошадь с длинной волнистой гривой и золотистым хвостом, задумчиво хрупая чем-то вкусным. При виде чужаков лошадь с укоризной покосилась глазом на нового соседа, шумно выдохнула и опустила голову в ясли. Поставив гнедого рядом с ней, он быстро расседлал коня, кинул охапку сена и, пригибая голову от усилившегося ветра, поспешил в тепло жилья.

В отличие от большинства крестьянских изб, этот дом пах, помимо свежеиспеченного хлеба, еще и лесными травами, развешанными на потолочных балках. Комната была одна, с белой печкой посередине, в недрах которой задумчиво алели угли. Иногда уголек с шумом раскалывался, вспыхивая золотисто-алыми звездочками, на лету превращавшимися в белые хлопья пепла. Ириус распустил шнуровку плаща и, повесив его у двери сушиться, прошел в комнату.

Его внимание привлекла дымчато-серая пушистая кошка. Она сидела на грубо сколоченной деревянной лавке, стоявшей у окна, и презрительно щурила янтарные глаза. Инквизитор слегка напрягся: кошка была сторожевой. Вот почему Дарина так спокойно пустила его. Специально обученные, эти звери сторожили не хуже, а то и лучше собак, по команде хозяина кидаясь врагу в лицо и выцарапывая глаза. Магия на них не действовала. Котята продавались по весу: на одну чашу весов клали котенка, на другую — сыпали золото, пока чаши не уравняются. Особо ушлые продавцы котят откармливали товар, как заботливая семья — гуся к празднику зимы. «Она ж расти будет, вверх тянуться. А где сил на рост брать?» — говорили они, если покупатель вдруг начинал подозревать обман. Ириус лично настоял на лишении лицензии одной троллихи, которая откармливала котят до того, что они не могли двигаться и, как правило, дохли на следующий день после покупки. Горе-продавец еще долго потом жила в столице, карауля его под окнами здания инквизиции в надежде умаслить, но каждый раз при встрече затевая скандал, пока озверевший Ланс не выставил её за пределы города.

При виде незнакомца кошка неспешно потянулась, выпустив когти, по слухам, ядовитые, повела ушами и выжидающе посмотрела на хозяйку, та едва заметно качнула головой. Кошка вновь легла, не спуская с гостя пристального взгляда.

На всякий случай Ириус присел на другую лавку, так, чтоб его с животным разделял стол, на котором дымилась тарелка со свежеиспеченными сырниками. Преграда была сомнительна, кошка легко могла перемахнуть через стол, даже не задев посуду, стоящую на нем, но так инквизитор чувствовал себя спокойнее. Дарина усмехнулась и с признательностью потрепала животное по голове, кошка коротко заурчала в ответ на ласку и ткнулась лбом в руку хозяйки. Поставив на стол тарелки и кринку со сметаной, девушка села напротив, не сводя с инквизитора пристального взгляда.

— А ты не будешь? — он кивнул на тарелку. Ведьма покачала головой:

— Я уже ела.

— Я тоже, — скорее всего, в сырниках ничего не было, но многолетняя привычка не есть ничего из того, что не ест сам хозяин, взяла свое. Она пожала плечами и встала, чтобы убрать тарелки. Ириус с задумчивым удивлением посмотрел на ведьму.

— Раньше ты использовала магию, — заметил он.

— Раньше я была дурой, — отрезала она, резко сгружая тарелки на полку около печки и избегая его пристального изучающего взгляда. Ведьма и сама была не рада, что, повинуясь порыву, позвала его в дом.

— А теперь? — в голосе инквизитора слышалась настойчивость.

— А теперь поумнела, — она спиной прислонилась к теплому боку печки и чуть откинула голову, с вызовом смотря на инквизитора сверху вниз. Он со вздохом облокотился на стол, опираясь подбородком на сплетенные пальцы рук:

— Зачем ты меня позвала в дом?

Она лишь кивнула в сторону окна. Ириус бросил быстрый взгляд и замер. За забором, сиявшим голубоватым светом защитного контура, была белая мгла. Туман. Он подкрался незаметно, густым молоком разливаясь по лесу, вместе с морозом превращая все живое, встречавшееся на своем пути, в лед. Белая смерть, наследие Кровавый бога, которому много лет приносили людские жертвы.

Представив, что он сейчас мог оказаться на дороге, инквизитор, несмотря на стальные нервы, вздрогнул, холодные мурашки пробежали по телу. Ему бы крупно повезло, если бы его оледеневшую фигуру нашли до весны. Словно зачарованный, он смотрел на белую пелену, медленно окутывавшую мир за окном.

— В этих краях? — изумился он, — Это невозможно!

— Я тоже так думала, но в последнее время это здесь — обычное дело, — Дарина так и стояла, прислонившись к печке и скрестив руки на груди, — Ириус, что происходит?

Он оторвал взгляд от окна и подчеркнуто спокойно посмотрел на ведьму, слегка нахмурившись:

— Прости?

— Я живу здесь уже почти три года. С каждым годом погода все хуже. Летом невозможно продохнуть от жары, дождей нет так долго, что реки пересыхают. Зимой — снежные бури и трехдневные метели, как на севере, теперь вот — туман… — она пристально посмотрела на него, безуспешно пытаясь прочесть ответ на его лице, — Да и ты здесь оказался не случайно.

Он не стал отрицать её предположение:

— У меня была назначена встреча.

Она кивнула, понимая, что больше Ириус ничего не скажет. Этим он всегда слегка пугал ее: немногословный, с внимательным цепким взглядом. Таким она увидела его впервые, на ежегодном весеннем балу в городской ратуше. Это был ее первый бал.

Она, вчерашняя выпускница магического университета, сначала не поверила Торсену Тавишу, действительному магу ордена Феникса, когда он эффектным жестом достал из кармана приглашение, на котором значились его и ее имя. Всю следующую неделю Дарина провела в приятных хлопотах: платье, туфли, прическа. А перед самым выходом он заставил её закрыть глаза и застегнул на шее тонкую серебряную цепочку с подвеской эльфийской работы: феникс, распахнувший крылья. Точно такой же, как и на эмблеме Ордена, в который ее приняли буквально вчера.

. Торсен всегда любил делать дорогие и эффектные подарки. Сейчас, оглядываясь назад, она не совсем понимала его интерес к ней, вчерашней девчонке, все время краснеющей от смущения, но тогда это и вовсе не приходило ей в голову.

Зеркала в зале перемежались с огромными, во всю стену, окнами, пламя многочисленных свечей отражалось в них. Широко раскрыв глаза, Дарина скользила по бальному залу, слегка опираясь на руку своего кавалера. Еще несколько месяцев назад она и представить себе не могла, что будет присутствовать на этом балу.

Голоса приглашенных сливались в негромкий гул. Торсена то и дело окликали, и тогда он представлял ее как свою спутницу. Голова кружилась от счастья. Знаменитые маги, гордость Срединного королевства, чьи имена произносились с трепетом, обращались к ней, вчерашней выпускнице, как к равной. Счастливым взглядом она обвела толпу и вдруг замерла, столкнувшись с цепким и завораживающим взглядом золотистых глаз. Заметив ее пристальное внимание, высокий мужчина, одетый в белый с золотом парадный мундир королевской инквизиции, церемонно склонил голову, не отрывая от нее взгляда. От этого взгляда у нее по коже побежали мурашки. Дарина вздрогнула и быстро отвернулась. Когда же она вновь украдкой посмотрела в ту сторону, его уже не было. Она выдохнула, чувствуя облегчение и — одновременно — какое-то разочарование. Торсен тронул ее за руку, привлекая внимание:

— Познакомься с моим кузеном…

Она повернулась, вновь встречаясь с этим золотисто-зеленым насмешливым взглядом…

Силой отогнав от себя воспоминания, ведьма вновь села напротив инквизитора. Кошка прислонилась к бедру хозяйки и вопросительно мяукнула. Дарина потрепала ее за ушами. Ириус молчал, внимательно всматриваясь в почти забытое лицо ведьмы. Он хотел спросить, как она жила все эти годы, как выжила тогда, когда все отвернулись от нее, но понимал, что это бессмысленно. Столько времени прошло, но она все помнит.