Назад дороги нет (СИ) - Манило Лина. Страница 46

Хочется встать и пойти, искать Викинга. Или вообще домой уехать — наверняка ему сейчас не до меня, но что-то держит за этим столиком.

От размышлений отвлекает боль в суставах — оказывается, я так сильно вцепилась в тонкую ножку бокала, что чуть пальцы не сломала. Вот же! Было бы ещё из-за чего. Ну, сидит рядом какая-то тётка, которая видела меня рядом с Викингом... Да, может быть, это его сестра или постоянная посетительница "Бразерса". Или кума какая-нибудь, дальняя родственница, любовница лучшего друга... Вариантов, откуда она может его знать, масса.

Дальше сидим в тишине, и мне даже удаётся отвлечься. Фильм, знакомый каждым следующим кадром, хорошо расслабляет, и я даже сама не заметила, как выпила три бокала вина. Однако, сервис здесь, конечно, очень впечатляет. Буквально всё делают для того, чтобы посетитель не остался трезвым. Если ещё учитывать, что я почти ничего не съела, только пила, в голове шумит знатно.

Когда по экрану пробегают финальные титры, и свет в зале зажигается, несколько раз моргаю, чтобы свыкнуться. А тётка эта так и сидит за моим столиком, даже не собираясь, по всей видимости, куда-то уходить. Прилипала.

— Хороший фильм, — говорит женщина и убирает со лба светлую прядь. При свете хорошо виден её возраст, хоть, судя по всему, она многое сделала, чтобы скинуть пару лишних лет. Ухоженная, холёная, роскошная даже, и в антураже клуба смотрится почти чужеродно.

— Курить не хотите? — спрашивает, кивком головы указывая на лежащую, на столе пачку сигарет.

Не знаю зачем, но принимаю предложение и молча закуриваю. Наверное, здесь меня удерживает лишь просьба Викинга никуда не уходить, но его так долго нет, что, кажется, уже не вернётся. Может быть, до такой степени засосали дела клуба, что ему некогда головы поднять? Нужно, наверное, пойти к нему, попрощаться и поехать домой, чтобы под ногами не путаться. Пусть спокойно занимается делами, не волнуется обо мне. Я очень взрослая девочка для того, чтобы меня опекать и от руки не отпускать. Вот сейчас докурю и поеду. Хватит, засиделась.

— И долго будем в гляделки играть? — спрашиваю, не выдержав долгой паузы. Алкоголь плещется в венах, подогретый табачным дымом, а в таком состоянии я на многое способна. Одного только не умею, выпив, — молчать и терпеть чью-то глупость.

— Можно и поговорить.

Она снова дёргает своими чёртовыми плечами, а я уже все деньги готова поставить на то, что она припадочная какая-то. А ещё, по всей видимости, цены себе не сложит, королевишна потрёпанная.

— Начинайте! Я же вижу, что вам что-то нужно от меня. Не сдерживайте благородных порывов, вещайте!

Наверное, выпитое вино делает эту ситуацию почти забавное, но мне почему-то даже весело становится. Слегка, совсем чуточку.

— Мне много не надо, — начинает, явно с трудом подбирая слова. — Мне нужно просто понять, зачем Жданов нашёл себе суррогат...

Чего-чего? Суррогат?!

— Ты не обалдела случайно? — вырывается из меня раньше, чем я успеваю о чём-то подумать. — Язык без костей, что ли?

Внутри медленно, но уверенно закипает ярость. Как тогда, когда закидала Сашу кухонной утварью. От вспышки и взрыва удерживает то, что мы находимся в людном месте, а я не хочу создавать Викингу проблемы дракой в его клубе. Вряд ли он привёл меня сюда, чтобы я здесь что-нибудь разгромила. Но, чёрт возьми, как же хочется вцепиться этой дуре в волосы.

Дышу глубоко, размеренно, пытаясь успокоиться, а она продолжает:

— Ладно, то просто мысли вслух, не обращайте внимания, — отмахивается и тихо смеётся.

И как это я сразу не заметила, какой у неё противный голос? И вообще, сумасшедшая, наверное, какая-то.

— Я пойду, всего хорошего.

Уйти сейчас — лучший способ избежать скандала. Я взрослая женщина, должна же во мне быть мудрость? Значит, буду выше этого и просто уйду.

Встаю так стремительно, в твёрдой намеренности уйти отсюда, что стул за спиной оглушительно скрипит и чуть не падает, но женщина хватает меня за руку, и на красивом лице отражается настоящая паника.

— Постойте, не уходите! — просит, цепко ухватив меня за руку. Хватка у неё, как у бульдога, конечно, только вместо зубов пальцы. — Мне очень нужно с вами поговорить! Помогите мне, пожалуйста!

В голосе настоящая мольба, но мне не нравится эта женщина, а я больше не хочу иметь ничего общего с людьми, которые мне неприятны. Даже думать не хочу о том, на что она так усиленно намекала этим мерзким словом «суррогат». Она бывшая любовница Викинга? Настоящая его пассия? Мать его семерых детей? Тем более, пусть катится ко всем чертям.

И вообще, мне в туалет нужно.

— Отпусти руку, — шиплю, сквозь сжатые зубы. — Знать не знаю, кто ты такая, но отпусти.

Делает, как я прошу, а саму аж перекосило, но я одним махом допиваю оставшееся на донышке вино и ухожу.

В коридоре странная суета, но я почти бегом несусь к туалетам, потому что не хочу дать себе шанса задуматься, что только что произошло в кинотеатре. Змея лютой ревности поднимает хвост, но я давлю её в себе, чтобы не наделать глупостей. Мне нужно увидеть Викинга, обязательно нужно, а иначе не знаю, каких глупостей наделаю.

После уборной несусь к кабинету Викинга. Я уеду, сейчас уеду — не хочу мешать ему и путаться под ногами, — но для начала просто увижу его, посмотрю в глаза, спрошу об этой странной женщине. Сталкиваюсь с каким-то мужчиной, на ходу извиняюсь, снова бегу вперёд, но что-то странное творится вокруг. Люди громко переговариваются, стройным потоком направляясь к выходам.

Когда вижу Викинга, идущего мне навстречу, так радостно становится. Он распахивает какой-то кабинет по дороге, оттуда выходит тощий парень в очках, что-то говорит и быстро уходит. Витя кажется сосредоточенным, бледным. Наверное, проблемы действительно серьёзные. Сердце сжимается от острого желания помочь ему, но понимаю, что никогда Витя не примет мою помощь — не такой он человек. Когда нас разделяет какой-то жалкий десяток метров, голос этой придурочной особы, что за руку меня в кинозале хватала, раздаётся за спиной:

— Витя, Витенька!

Обгоняет меня, наверное, даже не вспомнив, что я такая существую — точно, сумасшедшая, — и несётся прямиком к Вите. Вопит что-то нечленораздельное и кидается Викингу — моему Викингу — на шею. Ох, ты ж чёрт. Так и знала. Любовница.

Не успеваю толком разозлиться, а Витя морщится и отрывает руки этой дуры от своей шеи и отталкивает её от себя, будто бы она — самое гадостное, что могло с ним случиться. Передумываю бить кому-нибудь лицо, а вместо этого замираю, прижавшись спиной к стене, пользуясь тем, что меня пока что никто не заметил.

— Тебя только тут не хватает, — говорит Викинг, и хоть он не кричит, но его голос раскатами вокруг. Такая сила вибрирует, такая скрытая ярость, что даже страшно становится.

Или всё-таки не любовница?

— Витя, нам поговорить нужно, послушай меня! — предпринимает новую попытку ухватить моего мужика за могучую шею, а я кулаки сжимаю, впиваясь ногтями в кожу ладоней.

— Отвали, — снова отталкивает от себя истеричку, а она уже чуть не рыдает. Ого, какие страсти. — Мы с тобой уже обо всём сто лет назад переговорили. Сгинь, не до тебя сейчас.

Викинг делает шаг вперёд, видит меня, хмурится, а я слабо улыбаюсь. Не знаю, что только что произошло, но эта баба точно ему не любовница, значит, мне не о чем переживать. Не знаю, что их связывало когда-то, но сейчас она даже не нравится ему — это видно по поведению и выражению лица Викинга.

Вдруг кто-то берёт меня за локоть, я дёргаюсь в сторону и вижу Карла — я запомнила его ещё тогда, когда он в пансионат приезжал.

— Ася, вечер добрый, — растягивает тонкие губы в улыбке, но локоть мой не отпускает. — Вас отвезут сейчас, куда скажете.

— А что произошло?

На самом деле ничего не понимаю, но что-то странное в воздухе витает.

— Карл, руки убери, — говори Викинг. Тот исполняет просьбу и, хмыкнув напоследок, подходит к плачущей женщине. — Ася, я как раз шёл за тобой. Уезжай, хорошо?