Жёлтая магнолия (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 92
— Боюсь, нам некогда танцевать, — произнёс маэстро, подставляя Дамиане руку. — Жильо кое-что нашел, и мы должны это немедленно осмотреть. Так что, может быть потом, когда мы закончим с делом, кариссимо.
Дамиане показалось, что на лице Лоренцо мелькнуло что-то похожее на… торжество? Как будто он ожидал именно такого ответа. Он несколько секунд смотрел на брата, а потом произнёс, окидывая взглядом толпу:
— Хорошо. Но не задерживайся. Скоро будет подписание документа, и ты должен там быть, сам понимаешь.
И надвинув клюв на лицо, он снова скрылся в толпе, с удивительной расторопностью. А Дамиана подумала, что маэстро только что соврал своему брату.
Из неё.
— Идёмте, — он взял её за руку и потащил за собой сквозь толпу.
— Куда мы?! — воскликнула Миа удивлённо.
— Делать свою работу, как вы и сказали. И не отходите от меня ни на шаг.
Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по галерее и остановились в полумраке. Отсюда прекрасно было видно двор, гостей и музыкантов и здесь было не так шумно. Как и полагается на карнавале, здесь тоже прохаживались гости, желавшие уединиться и оказаться подальше от шумного празднества. Маэстро осмотрелся и подождав ещё какое-то время махнул рукой, подавая Дамиане знак следовать за ним.
Лестница на третий этаж была перекрыта. Поперёк неё висел красный шёлковый шнур с кистями, и слуга в ливрее дома Ногарола со скучающим видом охранял вход. Третий этаж — вотчина хозяев дома, гости туда заходят только по приглашению.
— Нам наверх, — шепнул ей на ухо маэстро.
— А мы что, пойдём туда без разрешения?! А как же «совершенно естественный визит вежливости к синьоре Умберте?»
— Будет неплохо сначала осмотреться.
— Без разрешения?!
— Вас это смущает? — усмехнулся маэстро.
— Не особенно. Но как мы туда попадём?
— Ждите, — ответил он коротко.
Через некоторое время она увидела Жильо. Кажется, он был сильно пьян, шел, пошатываясь, держа одной рукой бутылку кьянти в ивовой оплётке, а другой свой кошачий хвост. Он немного не дошёл до слуги, охранявшего вход, и неожиданно поскользнулся на мраморном полу. Бутылка вылетели из его рук и разбилась, обдав пол и стены галереи красными брызгами вина и осколками стекла. А Жильо покатился кубарем, уронил стоявшую на постаменте мраморную богиню и зашёлся в крике боли, держась за колено.
— Идёмте, — маэстро потянул Дамиану за руку.
И пока в возникшей неразберихе, слуга пытался помочь, незадачливому гостю, маэстро поднял канат и пропустил Дамиану на лестницу. Они поднялись быстро, избегая освещённых участков галереи. Видимо маэстро уже бывал здесь раньше, потому что они прошли мимо нескольких комнат, заглядывая в них по очереди, прежде чем он взялся за бронзовую ручку большой двустворчатой двери и повернул её, пытаясь открыть. Но дверь была заперта.
— Как я помню, вы же умеете открывать замки, маэсса О'Мелья? — спросил маэстро тихо.
— Я могу попробовать, — Дамиана вытащила из причёски две шпильки и присела перед замком.
Пришлось помучиться, но всё же через некоторое время замок сдался. Маэстро снял со стены фонарь, распахнул двери, и они оказались в большой угловой комнате с террасой.
— Х-м. Похоже синьора Умберта перебралась куда-то в другое место… Раньше это были её покои, — пробормотал он, держа фонарь на весу и разглядывая покои.
Теперь это был чей-то кабинет, возможно, самого герцога Альбериго, потому что посредине стоял большой письменный стол, на котором возвышалась статуэтка золотого крылатого льва и подставка для чернильницы из яшмы. Дамиана притворила за ними дверь и оглянулась.
Справа виднелись шкафы с книгами, и приставленная к ним лестница. Огромные окна выходили на Дворцовый канал и на пьяццу Либерта, где сейчас горели огни и вращалось большое карнавальное колесо с фейерверками. Сквозь отрытые двери террасы с площади доносились музыка и смех, и в комнате царил полумрак благодаря отблескам карнавала.
Они бы не стали задерживаться здесь, но Дамиана увидела в углу зеркало и подошла поближе, чтобы его рассмотреть.
Нет, это было не то же самое зеркало, как в её видениях, а меньше и уже, в тонкой золочёной раме с узором из листьев винограда. Дамиана взяла у маэстро фонарь и посветила на него. Да, это было самое обычное зеркало, в котором она увидела своё отражение в маске и карнавальном платье.
— Идёмте отсюда, это не оно, — ответила Дамиана и обернулась, бросила взгляд на стену и вдруг почувствовала, как сердце падает вниз.
Она подняла фонарь повыше, и сдвигая маску на лоб, чтобы лучше рассмотреть, прошептала:
— О, Серениссима!
В простенке, слева от стола, висел огромный портрет её матери.
— Что случилось?
Маэстро остановился за её плечом, и забрав фонарь, поднял его ещё выше. И в его неярком свете казалось, что с картины на них смотрит Дамиана Винченца Росси.
Миа прижала ладонь к губам, глядя растерянно то на портрет, то на маэстро. Но он, как ни странно, не удивился, лишь улыбнулся и произнёс совсем тихо:
— А вы и правда, на неё очень похожи.
Миа выхватила у него фонарь и поднесла к портрету. Внизу, на золочёной раме была выгравирована надпись: «Моника Винченца Луиза делла Бьянко». И рядом три голубки.
И понимание навалилось разом, как будто она распахнула дверь в какую-то бездну. Все эти вопросы, которые маэстро задавал ей тогда за ужином о её матери, и то, что спрашивал на кладбище, его такая странная усмешка и рассказ о любви Альбериго Ногарола и Моники делла Бьянко. Как будто ему всё это было давно известно! И записки на его стене: «Кто отец?» и «Кто мать?» рядом с рисунком, на котором была изображена она.
И он всё это время хладнокровно изучал её? Её дар, её родословную…
— Так вы знали?! Выходит, вы всё это время знали?! — выдохнула она и не в силах совладать со своей злостью, изо всех сил влепила ему пощёчину.
И влепила бы вторую, но он не дал, перехватил её руку за запястье и удержал в воздухе.
— Да чтоб вам пропасть! — воскликнула она, пытаясь вырваться.
— Тихо! — произнёс маэстро, заставив её замереть. — Сюда кто-то идёт.
— О, Серениссима…
Миа услышала голоса, доносившиеся со стороны галереи, и замерла, глядя на маэстро. И одно застывшее мгновенье они так и стояли, она с фонарём в одной руке, а другую её руку удерживал он удерживал в воздухе маэстро, не давая вырваться.
— Проклятье! Они идут сюда, — прошептал маэстро, забирая у неё фонарь. — Т-с-с-с!
Голоса за дверью становились всё явственней.
— Что нам делать?! Нас поймают тут как воров! — воскликнула Миа, разом отбросив все свои обиды перед реальной опасностью.
— Идите сюда! Быстрее! — он потянул её за собой к столу. — Это же карнавал, тут в каждой комнате кто-то уединяется!
Он поставил фонарь на пол, и внезапно подхватив Дамиану за талию, посадил на стол, так что она едва не вскрикнула от неожиданности.
-Будем надеяться, у них хватит такта, чтобы удалиться, когда они поймут, чем мы тут занимаемся, — произнёс маэстро, одной рукой притягивая Дамиану к себе. — Подыграй мне Миа… Пусть подумают, что застали любовников, а не воров…
Кто-то остановился прямо за дверью, и хотя было не разобрать, о чём они говорят, то, что они явно направляются именно в эту комнату, становилось очевидным.
Но страх куда-то исчез, потому что…
… потому что Миа ощутила, как маэстро наклонился к ней и внезапно оказался так близко, что их виски слегка соприкоснулись.
— Ты же можешь притвориться? — хрипло прошептал он, едва не касаясь губами её уха. — Обними меня!
Притвориться?! О, Серениссима!
Да зачем ей притворяться…
Она судорожно вцепилась пальцами в его плечи, ощущая, как от этой близости, от этих слов, и прикосновений её бросает в жар. И закружилась голова, губы пересохли, и только какие-то крохи страха перед неизвестностью удержали её от того, чтобы просто не упасть ему в объятия. Сердце стучало так гулко, что пульс отдавался в ушах набатом, заглушая даже шум улицы и голоса за дверью.