Никогда не поздно (СИ) - Кандера Кристина. Страница 64

Вот и в тот раз. Первая наша полевая практика, закончившаяся катастрофой. И первое мое заклинание такого уровня.

Как сейчас помню недоверчивость в глазах профессора Мастерса, когда я сама предложила использовать «Арку». Он не верил. То есть, знал, на что я способна и точно помнил о том, что на полигоне «Арка» у меня так ни разу и не получилась.

До того дня.

«Арка» такое же энергозатратное заклинание, как и «Лезвия», сложное плетение, многоступенчатая структура. Разница лишь в том, что «Лезвия» магией напитывают сразу и под завязку, а вот «Арка»… Там все сложнее. Магию в плетения надо вливать постоянно, не увеличивая и не уменьшая поток.

И на тренировках в этом и состояла самая большая моя ошибка. Моя искра горела слишком ярко, и проснулась она поздно, я тогда еще не чувствовала ее в полной мере и не могла управлять силой, как сейчас, а потому обычно вбухивала максимально возможную долю магии в заклинание. «Арка» требовала другого к себе отношения и я… я не была готова к ее применению, но выхода у нас не было. Оставить Лемма внутри контура и просто смотреть, как умертвия, которые с каждой секундой становились все сильнее и быстрее, будут раздирать его на мельчайшие кусочки, я тоже не могла.

Наверное, если бы профессор Мастерс принял сторону Салема и отступился, я сама бы отправилась спасать напарника. Вряд ли бы спасла, конечно, но дел наворотила еще больше, чем уже было натворено к тому моменту. И профессор это понял. А может, мои мысли просто были созвучны с его?

«Лезвия», как это ни странно исполнил тот самый Салем, который громче всех возражал против нашего плана. Просто… он был слабее всех и после того, как контур был разрезан, и я запустила «Арку», пытаясь удержать небольшой проход на одного человека, просто лишился сил. Магический откат — штука такая.

Мастерс рванул внутрь, оставшиеся ловцы, с мечами наизготовку пристроились возле удерживаемого мной прохода, чтобы не позволить выбраться наружу ни одному из пробужденных умертвий, пока профессор уводит с поля боя Лемма.

А я стояла. Кусала губы, из последних сил удерживая плетения «Арки». В тот момент, впервые в жизни поняла, насколько еще слаба и несостоятельна как маг. Силы уходили в заклинание и покидали меня с невероятной скоростью. На самом деле, прошло всего несколько минут, а мне показалось, что я стою тут уже несколько дней.

Перед глазами заплясали черные мошки. Сразу небольшие, едва различимые, а затем они становились все крупнее и крупнее и отмахнуться от них не было никакой возможности, как и закрыть глаза. Малейшая потеря концентрации и «Арка» схлопнулась бы, навсегда запечатав внутри контура не только Лемма, но и профессора.

И потому я стояла. И держала плетения.

Затылок налился свинцом, в ушах зашумело. Показалось вдруг, что я с разбегу вступила в ледяную воду, и холод в мгновение ока сковал ноги. Сосуды обледенели, стали хрупкими, кровь внутри моего тела замерзла. И холод этот поднимался вверх по ногам, уже достиг коленей, и я точно знала, что на этом он не остановится. А спину вдруг опалило жаром. Я вскрикнула даже и едва не упустила плетение заклинания. Вниз по спине, вдоль позвоночника все горело огнем, точно бы на меня вылили ковш расплавленного свинца.

Сил почти не осталось.

Сквозь мельтешащие перед глазами черные пятна, я видела перекошенные лица ловцов, которые пытались сдержать рвущихся наружу умертвий. Где-то там, за их спинами были профессор и Лемм… и они не могли прорваться к выходу.

Я не видела их, не слышала ничего — нарастающий гул в ушах заглушал все звуки. Но… но и сил держать «Арку» уже не оставалось.

И тогда я сделала еще одну глупость. Не самую большую в своей жизни, но ту, за которую долго потом пришлось расплачиваться.

Собрав последние крохи магии, я закрепила концы «Арки» так, чтобы успеть их подхватить через несколько мгновений и… выпустила «Лезвия». Формула возникла в воспаленном мозгу самопроизвольно. Я даже не задумывалась над тем, что именно делаю. Плела заклинание машинально, не концентрируясь на деталях, а затем, когда невидимые лезвия сорвались с пальцев, с удивлением наблюдала, как летят во все стороны ошметки умертвий, слизь, осколки костей… еще какая-то гадость…. Через кроваво-красную пелену перед глазами видела, как вырывается из этой кучи-малы профессор, волокущий на себе что-то… большое, неопознанное…

— Замыкай круг!!! — хриплый голос Мастерса заставил меня вздрогнуть и… все, наступила темнота.

Больше я ничего не помнила. Это потом, уже в академическом лазарете, спустя почти неделю мне рассказали, что «Арку» я так и не схлопнула и профессору пришлось подхватывать мои плетения и пытаться самому их замкнуть. И у него не получилось, потому что перед этим он тоже почти полностью выложился в борьбе с умертвиями. Что-то пошло не так магический контур, образованный древним заклинанием просто взорвался…

Пострадали стражи, которые находились в непосредственной близости от контура. Еще несколько стражников пали в схватке с выжившими в результате моих упражнений умертвиями. Но угроза была устранена. И среди магов погибших не оказалось.

Именно так мне сообщила целительница амирена, когда я пришла в себя в академическом лазарете.

— Эх, Лайрон, Лайрон, — покачала головой немолодая женщина, глядя на меня с укоризной. — И что же тебе на месте не сидится-то, а? вот оно тебе надо было — к умертвиям лезть? И люди пострадали, и разбирательство сейчас начнется. В Академии уже полным полно следователей из особого отдела. Все рыщут, вынюхивают, разговоры разговаривают.

— Разбирательство? — я только вчера пришла в себя и долго не могла понять, где нахожусь. Потом устроила истерику, пытаясь добиться информации, и в результате на меня просто наложили успокаивающие чары вкупе с сонным заклятием. Проспала я почти сутки и совсем недавно снова очнулась, чтобы узнать, что в академию меня и Леммарда Брокка доставили порталом в очень тяжелом состоянии аж целую неделю назад. И все. Больше никто мне ничего говорить не стал ровно до прихода целительницы Амирены.

Добрая женщина сжалилась надо мной или, что вернее всего, решила дать мне хоть немного информации, чтобы по ее же словам я не навредила сама себе.

— А ты думала, что все так и закончится? Нет, милая моя, — покачала головой целительница и потянулась, чтобы поправить одеяло. — Это ж не шутки — древний алтарь активировать. Да не просто так, а с целью лишить самого Канцлера единственного наследника!

— А? — я непонимающе вытаращилась на целительницу. — Что значит… Это как?

— А вот так, — кивнула Амирена и поднялась. — Сегодня еще спи спокойно, а вот завтра — жди в гости следователя. Они уже давно под твоей дверью дежурят, все дожидаются, когда ты очнешься и в себя придешь. Да я пока не пускала, но… приказ ректора, как только ты настолько оправишься, чтобы разговаривать — сразу же на допрос. так что вот, девонька.

— Так, а что с Леммом? Он… он жив?

— Да Боги с тобой, деточка! — целительница всплеснула руками. — Жив, конечно. Адепта Брокка уже три дня назад выписали. В отличие от тебя он отката магического не словил. Потрепали его, конечно, знатно, да то дело молодое, организм сильный, все срослось, все зажило. Его родитель домой забрал, чтобы поправлялся под присмотром семейного лекаря.

Сказала она все это, посмотрела на меня странно так и… вышла, тихо-тихо притворив за собой дверь. А я осталась лежать, смотреть в потолок и… недоумевать. Что значит — с целью лишить Канцлера наследника? Это как вообще понимать? Это что же, получается, что все, что произошло на том кладбище расценили как нападение на Лемма? Да глупость же? Или нет?

Целительница Амирена не ошиблась. С утра ко мне пожаловал очень вежливый, приятный молодой человек. Представился он каким-то лордом, от волнения я не расслышала, как именно он назвался, а переспрашивать постеснялась. Увы, даже во временя моей приютской жизни, со следователями из Особого отдела мне разговаривать не доводилось.