Скользкая дорога (СИ) - Байдичев Константин. Страница 42

— Мы нести мяса.

— Значит договорились. У форта я вас отпущу, как и сказал.

— Ихыэй усаахэй (или что-то похожее) сказал второй.

— Ты говори, они нет — перевел первый и подбородком показал на китайцев и Жозефа.

— Я их начальник. Прикажу — и они никому не скажут, будут молчать.

Тлинкит удивленно посмотрел на меня:

— Насяльник? Руске насяльник?

Кин-дза-дза какая-то! Я не удержался и заржал. Засмеялись мальчишки. Индейцы настороженно смотрели на нас — наше поведение не вписывалось в их представления о бледнолицых, о русских… А Ван сделал серьезное лицо, вытянулся, взял ружье "на краул" и лихо отсалютовал мне:

— Капитана, командуй!

— Обыщите их, тщательно! У них могут быть спрятаны ножи в рукавах, в обуви, в поясах и шапках. Заведите им руки за спину, свяжите понадежней и привяжите к своим поясам длинную веревку от их рук. Потом поставьте на ноги, сложите груз им на плечи, потом развяжите им ноги.

Тлинкит презрительно посмотрел на меня:

— Руске трус?

— Говорить будешь, когда спросят. Русский умный, потому до сих пор живой.

Китайцы обшаривают одежду пленных, Юра находит в рукаве говоруна нож, у второго в шапке опасная бритва немецкой выделки. С мрачной усмешкой смотрю в глаза тлинкиту, он после обыска потерял кураж и понуро смотрит в сторону. Так-то, наглец. Вперед!

У первых домов командую остановку. Вокруг синие сумерки, морозец окреп, под ногами звонко хрустит утоптанный снег дороги, шея стынет, пальцы начинает стягивать холод. Надо отрастить бороду и не забывать варежки! Складываю луки и ножи индейцев в колчан от стрел, перетягиваю его куском веревки и завязываю на… надцать узлов. Снимаем с индейцев груз. Говорю им:

— Я держу свое слово. Идите отсюда.

Удивленно смотрят.

— Идите домой, черти окаянные! Гоу хоум! — машу рукой в направлении тлинкитской части Ситки. Не уходят. А, вон чего, ждут свои шмутки. Кидаю колчан на снег, мы развязываем индейцам руки. Они растирают затекшие запястья, пока мы удаляемся на безопасное расстояние. Внезапно один из тлинкитов кричит:

— Эй, насяльник, как тебя зовут?

— Бэзил Трамп! А тебе зачем? Хочешь отомстить? — я удивлен.

— Нет! Я сказу про тебя отец! Ты делать как говорить. [84] — индеец поднимает колчан с дороги и они идут в сторону тлинкитской деревни.

Интересно, кто его учил русскому языку?

… утро не задалось! Мы едва продрали глаза, как в дверь затарабанили. Выскочивший в сени Жозеф вернулся и сказал, что меня вызывает "начальник Чукотки", тьфу, Аляски… Срочно! Пробормотав что-то вроде "комубляутранейметсянащабляиду", побренчал рукомойником и не завтракая, оделся и пошел, прихватив с собой Жозефа. Генерал — губернатор пипка важная, на хер не пошлешь.

Генерал Дэвис сидел в бывшей резиденции РАК за почти пустым столом. Перед ним стояла тарелка, с сиротливо лежащим ломтиком неприятного вида солонины и кусок сухаря.

— Угощайтесь! — рыкнул он.

— Гуд монинг, генерал, — я снял шапку. — разрешите присесть?

Отодвинув стул от стола, присел напротив. Генерал подвинул тарелку ко мне и снова сказал:

— Угощайтесь, Трамп.

— Я не голоден. Вы наверняка пригласили меня по делу. Я слушаю вас.

Жозеф добросовестно перевел.

Генерал встал. Пришлось встать мне и Жозефу — сидеть в присутствии генерал-губернатора невежливо.

— Вы ешьте, Трамп. Наверняка не завтракали. Угощайтесь!

Хм, что-то не нравится мне его настойчивость.

— Я не голоден. Что вы от меня хотели?

— Не нравится завтрак? А мне и моим офицерам, не говоря уж о солдатах, приходится питаться такой вот дрянью. И она уже на исходе.

— Я вас сочувствую, господин генерал.

— Вашим сочувствием людей не накормишь. Между тем, я знаю, что вы и ваша свита питаетесь вполне прилично.

Развожу руками:

— Мы подготовились к зимовке. Благодаря чему я могу пригласить вас на обед. Но только вас. Мои запасы не рассчитаны на весь гарнизон. И я хотел бы перейти к делу. Для чего вы меня пригласили в столь ранний час, господин генерал?

Девис грохнул кулаком по столу:

— Черт бы вас побрал, Трамп! Я говорю о деле! Мне нечем кормить подчиненных! А вы делаете вид, что мои проблемы вас не касаются!

— Проблемы вашего снабжения, действительно, не входят в мою компетенцию. Я сожалею.

— Вы издеваетесь надо мной? Я немедленно прикажу реквизировать ваш амбар! И посмотрим, как вы тогда запоете!

Пожимаю плечами:

— Я не певец. И вряд ли мой амбар решит ваши проблемы. Через неделю его содержимое кончится. И где вы возьмете еще один такой? А потом еще и еще?

Казалось, генерал сейчас взорвется от ярости.

— Вы смеете надо мной насмехаться? Да я вас… я вас…

— Застрелите как Нельсона [85]? Так я еще не дал вам пощечины, хоть вы ее старательно выпрашиваете. Имейте ввиду, ваш благодетель генерал Райт отсюда далеко. А я рядом. Вы меня сами позвали.

Дэвис встал с кресла, упершись кулаками в стол, у него задергалось правое веко и в нитку сжались губы.

Обернувшись к Жозефу, я приказал ему переводить дословно:

— Генерал, слушайте внимательно. Во первых, прекратите на меня орать! Моя должность лишь на одну ступень ниже вашей, но я старше вас лет на десять. И требую вести себя корректно. Во вторых — я и мои люди не служим в армии! Мы сотрудники госдепартамента и подчиняемся только Правительству! И никто, я повторяю — НИКТО, кроме Правительства Соединенных Штатов не имеет права нам приказывать, что-либо от нас требовать и оскорблять нас при исполнении должностных обязанностей! Вы — не Правительство! В третьих, если возникла проблема, то нужно ее решать, а не показывать, кто выше на стенку писает! В четвертых — я знаю, что вы любитель сначала стрелять, потом думать, иначе бы здесь не оказались. Но револьвер тут есть у каждого.

И я рывком вынул Кольт из кобуры, взвел курок и принял такую же позу, как и Дэвис — уперся кулаками в стол и уставился ему в лицо. Но в одном из моих кулаков был зажат взведенный револьвер.

— Да это мятеж! Я прикажу вас повесить!

— Насрать и засадить ромашками! Пристрелю, как собаку! Сапог тупой, ты не понял, что мне проще сдохнуть, чем позволить вытирать о себя ноги?

Жозеф побледнел, но добросовестно перевел мой спич и теперь с опаской следил, что будет дальше.

Генерал оторопело смотрел на меня остановившимся взглядом. Я тоже смотрел на него в упор. Пауза затянулась и в нее вмешался Жозеф. Он кашлянул и произнес:

— Господа, мне кажется, разговор пошел не в нужном направлении.

Дэвис свирепо выдохнул и сел на свое кресло. Я аккуратно спустил курок и бросил револьвер на стол. Генерал зыркнул глазами в сторону оружия. Играет очко, дяинка? То-то же! Дэвис неожиданно засмеялся:

— А вы, Трамп, жесткий парень! Не ожидал от штатского. И что теперь?

Он не конченый дурак. Принял пас Жозефа, не доводя до точки взрыва, отрулил назад. И даже вроде лицо не потерял. Но при случае припомнит мне каждое слово. Мысленно перевожу дух (я уже прикидывал, как будем выходить из резиденции сквозь ружейный огонь, аж смертным морозцем дернуло вдоль хребта) и светским тоном продолжаю беседу:

— Теперь нужно вспомнить, что мы первые лица территории Аляска. Прекратить бесполезную ругань. Обдумать ситуацию. Принять несколько решений, позволяющих снять проблему. Каково положение на сегодняшний день?

Дэвис молча слушал перевод, потом выдвинул ящик из стола, из которого вынул внушительный лист бумаги:

— На сегодня имеется пять бочек солонины, пятнадцать бушелей [86] маиса [87], триста фунтов [88] муки, два бушеля соли. Есть картофель, бушелей двадцать, но негодный, мороженый. Две бочки кукурузного масла, по двадцать галлонов [89]. Сушеная рыба, две связки по двадцать штук, две бочки соленой капусты. И все.