Очарованная сказкой (СИ) - Комарова Инна Даниловна. Страница 27

С этого дня маленькая Грэйс Сперроу перестала громко и отчаянно плакать, всегда была сыта и спала спокойно. На молоке Селмы девочка хорошо набирала вес, росла не по дням, а по часам, улыбка озаряла её чудесное личико, лёгкий румянец освежал и украшал пухленькие щёчки, она узнавала голос отца и кормилицы. Селму она особо выделяла из окружающих.

Граф то и дело заглядывал в детскую.

— Смотри, она понимает, кто я. Смышленая растёт, — Кадберт находился в прекрасном расположении духа, он был доволен.

— Во время вы нашли Селму, — благодарил он своих помощников. — Ко двору пришлась кормилица, и малышке с ней хорошо. Растёт моя кровиночка.

Старших дочерей и сына графа Кадберта Сперроу опекали гувернёры и гувернантки. Приезжали учителя, которые занимались с ними науками, учитель танцев готовил их к выездам в свет. Дети занимались верховой ездой, посещали с отцом балы, близких родственников. Присутствовали на больших приёмах, когда к отцу приезжали высокопоставленные гости. Так жизнь семьи Сперроу вновь обрела спокойный размеренный характер, текла по своим законам, без треволнений, хлопот, и не предполагала каких-либо масштабных изменений.

ПОПРЫГУНЬЯ

Прошли годы, пролетели быстро, почти незаметно, лишь изредка напоминая о прошлом. Жизнь радовала хорошими новостями.

Девочка выросла, повзрослела, похорошела, расцвела, как майская розочка. Грэйс исполнилось шестнадцать лет. Возраст больших надежд и чудесных томительных ожиданий.

Старшие сёстры к этому времени были замужними дамами, у них росли дети. Брат, получив образование, уехал по делам службы.

Сестра, которая родилась на три года раньше Грэйс, Пруденс, по тем временам, засиделась в старых девах. В глубине души девушка мечтала встретить свою судьбу, найти своё счастье. Но, в силу замкнутого характера, ни с кем своей печалью не делилась. Грэйс любила сестру, старалась отвлекать её и радовать маленькими сюрпризами.

ЛЮБОПЫТСТВО

В один из погожих солнечных дней графинюшка поднялась ранёхонько. У неё на душе пели птички, настроение было прекрасным. И вдруг она почувствовала непонятное волнение, это было предчувствие судьбоносных перемен в её жизни.

Ей захотелось вырваться из незнакомых, теснящих сердце чувств, поэтому она, недолго думая, сказала кормилице:

— Селма, какое чудесное утро. Пойду-ка я в лес прогуляюсь.

— Так рано? Ещё не завтракала.

— Успеется.

— Не балуй, Грэйс, я тебя одну не отпущу. Отец узнает, заругает меня.

— За что? Я уже не маленькая девочка. Выросла. Ты забыла?

— Пойдём вместе, — настаивала кормилица.

— Хочешь, пошли. Но знай, я побегу, а ты за мной не угонишься.

— Ничего. Буду рядом. Пошли, вернёмся и позавтракаем.

Делать было нечего, Селма отложила дела, и они отправились на прогулку.

— День действительно выдался хороший. Не спеши, Грэйс, иди рядом.

— Я так не могу. У меня всё пляшет внутри, а ты предлагаешь плестись? Ты иди позади и будешь меня видеть, а я пока побеседую с деревцами.

— Ну ладно, иди, только не убегай далеко, не поспеваю за тобой.

— Я здесь. Ты можешь разговаривать со мной, — ответила ей Грэйс и прибавила шаг.

Когда она вошла в лес, ей захотелось объять необъятное. Деревья склоняли к ней свои верхушки, чуть слышно покачиваясь. Птицы, перекликаясь, наперебой распевали трели. В лесу стоял свежий чистый воздух, наполненный ароматом разнотравья. Такая нега разлилась в её душе, она передалась телу. Девушка забыла о своём обещании и понеслась быстрее ветра.

— Лес, я люблю тебя, — распахнула она свои объятия.

— Грэйс, — услышала она эхо голоса кормилицы, но не смогла остановиться. Её несло навстречу счастью, однако, она об этом не догадывалась.

И вдруг девушка увидела перед собой красивейшую завораживающую картину: кроны деревьев с обеих сторон наклонились, да так, что в центре, между стволами, образовалась дуга. Вскоре они настолько сблизились, что соприкоснулись, и в пустом пространстве образовалось окно в форме эллипса. В нём, как на картине, пред её очами предстал сюжет. И девушка застыла в изумлении, разглядывая явившееся ей чудо.

Яркий солнечный свет ворвался мощным, непрерывным потоком, пышная лесная растительность на его фоне играла полутонами, солнечные зайчики перескакивали с оленят на лис, с медвежат на кроликов и тигрят. Они на мгновение застывали, как на полотне художника, снова оживали — бегали, прыгали, радостно играя, окунувшись в весёлый, озорной, певучий ручей.

— Как хорошо сегодня, как весело, — наперебой выкрикивали озорники.

В какой-то момент Грэйс заметила себя среди зверушек, не подозревая, что это вовсе не она, а образ её матери, на которую она была очень похожа. Ей это напомнило виньетку, висевшую в их доме, которую по рассказам отца, когда-то давно вышила гладью её матушка. Отец приказал заказать раму такого же размера и формы. Когда всё было готово, он попросил, чтобы повесили виньетку в его кабинете. И вот, когда матушки не стало, это полотно всегда находилось у него перед глазами с ликом его любимой, напоминая лучшие времена, по которым он так тосковал. Всё смотрелось выпукло, отчётливо и естественно, как будто действительно происходит на самом деле. Грэйс подумала:

— Не привиделось ли мне всё это? Ну конечно привиделось, — успокоила она себя.

Сюжет на полотне захватил её в плен, она стояла, как завороженная.

И вдруг, какая-то непонятная волна, подхватила девушку, и она понеслась дальше. Сколько кормилица ни искала, ни звала её, ответа не последовало. Селма кинулась искать свою любимицу. Но не нашла.

СПАСЕНИЕ

Графинюшка не заметила, как очутилась в чаще лесной, и её охватил ужас. Грэйс поняла, что заблудилась. Она бродила по лесу, снова и снова звала на помощь, но никто не слышал её.

— Ау, ау, ауууууууууууу, — эхом разносилось по лесу. — Есть кто живой? — взывала Грэйс. — Как же мне выбраться отсюда? Говорила кормилица, а я, упрямица, не послушалась её. Что же мне теперь делать? Как найти дорогу домой?

Вечерело. Она брела и звала. Девушка очень утомилась. Совершенно обессиленная Грэйс неожиданно наткнулась на логово, да-да, звериное логово.

— Очень похоже на обитель тигра, — Она заглянула внутрь, никого не обнаружила и очень удивилась.

— Пусто. Никого нет. Лучше я пойду отсюда, того глядишь, хозяин объявится…

Грейс валилась с ног, её клонило в сон, но она пошла дальше. Так добрела до высокого старого дуба. На небе появились звёзды. Месяц молодой прогуливался над лесом.

— Здравствуй, вечное дерево.

В ответ ветки дуба заволновались, приветствуя её.

— Вот здесь и заночую. А утром пойду искать, как выйти на свободу. Прохладно в лесу, замёрзла.

Графинюшка собрала полы платья и опустилась на траву рядом с деревом. Прислонилась к нему, а он словно ждал — ласково и заботливо склонил к ней нижние ветви, принимая в свои объятия.

— Ты, как добрый друг, согрел меня, укутав ветками, мне стало хорошо и спокойно.

Лёгкий ветерок нырнул под накидку, развевая локоны. Тишина и дивный аромат леса опьянили Грейс, и она не заметила, как сладко уснула.

Но её ожидал сюрприз. Таинства лесной чащи во тьме разговаривают иным языком и они выдали себя. Посреди ночи голодный тигрёнок разгулялся, разгневанно рыча на всю округу. Почуяв гостью в лесу, он бросился искать.

Перепуганная до смерти Грэйс вскочила, обогнула дуб с другой стороны и спряталась в высоких кустах. Она вся дрожала, мысленно прощаясь с жизнью. Девушка закрыла глаза и молилась.

В этот момент подоспела помощь. Кто-то приструнил зверя, злобное рычание прекратилось.

— Затих. Вот сейчас сзади незаметно подкрадётся ко мне и съест, — бормотала перепуганная девушка.

И вдруг Грейс услышала чей-то голос:

— Не бойтесь, сударыня. Он не сделает вам больно. Не скоро выйдет из своего логова.