Запечатанное счастье (СИ) - Самсонова Наталья. Страница 51

Но как бы я ни гоняла в голове все эти пасмурные мысли, оставаться наедине с собой мне быстро надоело. Райан, Далейра и близнецы на озерах, Шелтис непонятно где, Зеркальщик еще не проснулся — да что ж мне делать-то?!

Я едва не свихнулась, пока дождалась Лина. Он пришел за несколько минут до заката и я наяву увидела ту самую «ключную» защиту — она полыхнула нежно-розовым светом по дверному проему.

— Лийкхан в темнице, — уведомил меня Линед и нежно поцеловал, — напал на заместителя главы тайной службы.

— Он дурак? — ахнула я.

— Он хотел знать где ты и орал, что пришло время ритуала. Прости, я забыл спросить сожгла ли ты хлеб, — Лин чуть виновато улыбнулся. — Сейчас подадут поздний ужин.

И только в этот момент я осознала, что после того фрейра с яблоками у меня во рту и маковой росинки не было.

— Я голодна как дикий зверь, — отозвалась я. — Но у меня есть неприятные вопросы. Ты предпочитаешь до еды, во время или после?

— Хм, а есть вероятность, что ты меня прогонишь прочь?

— Нет, — уверенно сказала я. — Такой вероятности нет.

— Тогда начнем сейчас, продолжим за едой и после, — он подмигнул мне.

А я, покосившись на голую кладку стен, кашлянула и выразительно спросила:

— Ты ничего не замечаешь?

— Так мне же уже доложили, — удивился Лин. — Я рад, что ты решила изменить интерьер. Ильсин не стала ничего менять и жила в цветовой гамме Иварис. Хотя мне всегда казалось, что они слишком разные.

Покивав, я принесла дневник его первой жены. Думаю, он должен сам все посмотреть. И долгие полчаса я наблюдала, как он рассматривает страницы, иногда гладит их пальцами и время от времени отводит глаза. Не могу себе представить, что он чувствует сейчас, но мне немного обидно. Или нет? Это какое-то другое чувство, не обида. Ревность? Но это глупо — Иварис мертва. Просто горечь, наверное.

— Я никогда бы не приказал убивать своего ребенка. И не убил бы его сам, — тихо произнес король. — Я бы сам убил кого угодно и как угодно…

Ему пришлось прерваться — пришли слуги. Все тот же здоровяк в передничке и еще несколько мужчин. На них тоже были надеты передники.

— Ты так жестока, — выразительно хмыкнул Лин.

— Это не я!

— Хм? Гвардейцы!

Они тут же вытянулись и приняли бравый вид.

— Что за обновки?

— Так, значит, чтобы королеву порадовать, — тут же отрапортовал бородатый. — Чтобы не грустила в заточении!

— Спасибо, — поспешила сказать я. — Это очень мило. Как ваше имя?

— Бальтус, миледи.

— Спасибо, Бальтус, я очень тронута.

Бальтус приосанился, огладил широченными ладонями свой накрахмаленный передник и поклонился. Затем шустро расставил блюда, собрал в стопку подносы и парой пинков направил своих помощников к выходу. У самых дверей притормозил, резко вернулся назад и забрал притащенный утром чайный столик.

— К сожалению, пока придется потерпеть Бальтуса и его ребят. Они дали мне клятву, повторно, — негромко сказал король.

— Ничего страшного, Бальтус довольно мил. Он даже нарвал для меня яблок, — отозвалась я. — Тебе не кажется, что на твою первую жену кто-то оказывал влияние? И началось это явно после того, как она забеременела Далейрой.

Линед вздохнул, разлил по изящным бокалам вишневый сок, забросил туда по паре льдинок и по листику местной мяты. Вероятно, ему требовалось собраться с мыслями.

— Да, думаю ты права, — выдохнул он наконец. — Иварис была очень тихой, но время от времени на нее словно нападала жажда деятельности. Очень недолгая жажда деятельности. Это было одним из симптомов приближающегося спонтанного превращения. После наложения печатей она стала обычной тихоней, без вспышек активности.

Он как-то преувеличенно аккуратно положил дневник на стол. И не сразу убрал от него руку.

— Она любила тебя, — шепнула я. Спросить, что чувствовал к ней он я не смогла. Просто не готова это узнать.

— Нет, — Лин покачал головой, — она любила себя-королеву. Иварис пыталась принять участие в придворной жизни и у нее это даже начало получаться, но потом она резко закрылась в своих покоях. Я так и не смог узнать почему это произошло. Можно было бы списать на печати, но с момента их постановки прошло несколько лет.

Положив нам на тарелки мясо со сливочно-желтым пюре, я осторожно заметила:

— Возможно, ее унижали? Оскорбляли на грани слуха, как меня. Так тихо, что не услышит никто, кроме редгенки.

— В профилактических целях я удалил от двора всех женщин и пригласил других, — вздохнул Линед. — Но Иварис больше не хотела давать балы, танцевать, принимать гостей и выезжать в город. Расследование дало нам крохотную зацепку — королева, в свой последний выезд, посещала городскую больницу и там долго беседовала с умирающей старухой. О чем они беседовали нам так и не удалось узнать, Иварис лгала на прямой вопрос, а женщина умерла спустя несколько минут после ухода королевы.

Король замолчал. Я жестом предложила нормально поесть и продолжить разговор после. Потому что невзирая на новости есть хотелось ужасно.

Пюре было выше всяких похвал, а вот мясо для меня оказалось островатым. Пришлось отпиваться вишневым соком. Который, надо признать, уже порядком поднадоел. Но лучше льдистой кислоты фрейра.

— Ты не думаешь, что это могут быть происки соседей? Из дальнего Зарубежья? — вдруг спросила я.

— Эту версию мы отрабатывали в первую очередь, — кивнул Лин.

— И?

— И ничего, — он отложил столовые приборы. — После передачи печатей мы пристально наблюдали за Ильсин.

— Ради этого надели на нее ограничивающие магию браслеты? Есть отпечаток, в газете.

— Мы некоторое время этим даже гордились, — хмыкнул Линед. — Нет, это была точная копия анти-магических браслетов. По отпечатку ты никак не определишь, настоящие ли они или нет. А учитывая, что на окна моей второй жены были экстренно установлены нарочито грубые, издалека заметные решетки… Мы ждали, что к ней придут. Будут утешать и плавно подталкивать к свержению короля.

Я отломила себе кусочек пряной лепешки и макнула ее в нежно-розовый соус. Вкуснота. И мысли в кучку помогает собрать.

— Ильсин знала об этом?

— Конечно, такие вещи втихую не делаются. Но никто не пришел и мы сняли решетки и антипортальные щиты.

— А браслеты? — я нервно потерла запястье, которое почему-то заныло.

— Они были надеты только на время отпечатывания. У Ильсин был какой-то травмирующий случай и она ничего не носила на запястьях. Все пошло прахом.

Мы оба замолчали. Лин превратил еду на своей тарелке в кашу и щедро залил это бордовым соусом. Я уже знала, что эта красивая и густая штука нереально острая. Хм, он не думает о том, что мы будем целоваться сегодня?

— А что за артефакты ты собирал? Для зачатия Далейры? — спросила я. — Может их могли испортить? Просто про них в каждом издании написано и мне стало интересно. У нас на земле тоже много всяких поверий, то мужчине на любовное орудие заговоренную веревочку повяжут, то женщине под попу что-нибудь уложат. А то и все вместе.

Лин рассмеялся:

— А вот это то, чем я и все мои предки гордимся до сих пор. Когда королева беременеет, эмиссары короля начинают скупать всякую ерунду за баснословные деньги. Мол, Мать Магия повелела это все собрать и любовное ложе окружить.

Я поперхнулась смешком. А они серьезно подошли к сокрытию своих тайн. С выдумкой и огоньком.

— Что будет дальше? — спросила я вдруг.

— Что? Мы найдем очередного фанатика и перемещения по дорцу вновь будут открыты для тебя. После этого я покажу тебе свой подарок, который ты и хотела. А потом покажу самые красивые места Траарна. Я написал отцу с матерью, попросил у них разрешения провести пару дней на эльфийском летающем острове.

У меня не было слов. Да и откуда им взяться? Самые красивые места, путешествия — я всю жизнь мечтала быть свободной и путешествовать. Но, увы, финансы не позволяли. А женой большого босса я пробыла слишком недолго, только и успела две недели в Израиле провести.