Торжество матери (ЛП) - Хонфлер Миранда. Страница 22

Слова Агаты были как шип в его ладони.

«Ты такой же как твой брат, который изнасиловал мою дочь, а потом заплатил нашей семье ради молчания. Но меня больше не заткнуть».

Он считал родителей идеальными. Его добрая и умная мама, благородный и крепкий отец. До того, как Генрик ушел, они были счастливы. Эта комната была полной смеха, Генрик играл на гуслях, они с мамой танцевали. Когда он уставал, он устраивался у камина, гладил теплую шерсть Искры. Отец читал им, его низкий голос убаюкивал. Генрик мог поступить так ужасно? И они это скрыли?

Агата врала.

Генрика любили люди, женщины падали к его ногам. Ему не пришлось бы никого заставлять. Может, они спали вместе, и Дорота надеялась, что они поженятся?

Но Генрик был наследником, он не мог жениться на ком угодно. И как мог мужчина, отдавший все, чтобы служить богам как жрец Перуна, совершить такое злое? Генрик всегда заботился об остальных, любил семью и общество. Он никому не навредил бы.

— Это правда? — спросил он сквозь сжатые зубы. — Генрик…?

— Что это за бред? — голос мамы был высоким. — Ты не видишь, что расстраиваешь отца?

Отец хрипел. Она повела его к кровати, и он тяжело опирался на ее плечо.

Они не признаются. Даже если захотят, он вряд ли хотел это слышать. Но ему нужно было узнать всю историю. Если бы тут был Генрик, он рассказал бы ему. Но он был слишком далеко.

И спросить можно было только одного человека.

Ему придется снова столкнуться с Агатой.

ГЛАВА 11

Бригида застыла, глядя на грязь между ней и Ниной. Ветер выл в деревьях, укрытых ночью. Свет из окон дома озарял Нину, ее лицо было в тени.

— Ты… видела, как Каспиан убил ее?

Нина вытащила руки из зеленой шали, подошла и взяла Бригиду за руку, нежно смотрела в ее глаза. Синяк темнел на виске Нины, тянулся до края глаза.

— На пути домой с праздника я услышала хихиканье и пошла посмотреть, кто это был. Роксана подпрыгивала и хохотала, шагая с ним рука об руку.

Бригида крепко сжимала косу. Она ощущала, что Каспиан был нежной душой и не мог никому навредить, тем более убить. Но если Нина это видела, то это было правдой, да? Увиденное Ниной было куда важнее инстинкта.

Но тень и ночь обманывали глаза.

— Как ты поняла, что это были они?

— Роксану было легко узнать по ее красивым волосам и короне из цветов. И Каспиан… было темно, но это был он. Тот же рост, то же телосложение, и он ушел с ней с праздника рука об руку. Кто еще это мог быть? — Нина отвела взгляд на землю. В окне домика мелькали тени в теплом свете свечи. — Я и не думала, что он так может поступить, но я видела, как они бежали в Безумный лес, хихикая.

Тень улыбки мелькнула на губах Нины и пропала.

— Я подумала, что они пошли… понимаешь, — она подмигнула, — так что не переживала, просто они не могли дождаться брачной ночи. Но когда я услышала новости, я поняла, что это был он. И я должна была сказать, что бы ни хотел мой отец.

— Твой отец? — Бригида нахмурилась. — При чем тут он?

Нина повернулась к темному озеру, выдохнула сквозь сжатые губы.

— Мой отец — торговец, и земли Волски были бы идеальны для нашего скота. Он хочет, чтобы я вышла за Каспиана.

Нина повернулась к ней и схватила ее за плечи со слезами.

— Прошу, я не хочу выходить за убийцу! Уже есть… я…

Мужчина, с которым она говорила у ограды. Нина уже кого-то любила, не Каспиана. Этого хватало, чтобы придумать это признание в попытке избавиться от Каспиана, чтобы не умолять отца?

Синяк темнел у глаза Нины, портил ее белоснежную кожу. Может, она уже пыталась договориться с Дариушем.

Но глаза Нины были искренними.

Бригида отвела взгляд, подавляя напряжение внутри себя. Если Нина рассказывала правду, значит… значит…

Она сглотнула.

Как она могла так ошибаться насчет него? Даже теперь, думая о коротких мгновениях с ним, она не видела тьму в нем. Она знала матерей. Знала народ леса. Она знала озеро и земли ведьм. Но о мужчинах, да и других людях, она ничего не знала. Она не могла различить доброту и злобу, честность и обман. Мир за лесом всегда обладал своей магией, яркий, загадочный, интересный, но она не могла понять ту магию, и она не была готова даже для попытки.

— Прости, — прошептала Нина, подавив всхлип. Она обняла ее на миг и отошла.

— Прости? — Бригида чуть тряхнула головой. От объятий Нины она застыла на месте, не зная, как реагировать, но Нина отодвинулась, и она заскучала по теплу ее рук.

— Я хотела бы, чтобы все было другим. Я видела, как ты смотрела на него, — слеза покатилась по щеке Нины. Она с дрожью вдохнула. — Но он всех нас обманул.

Бригида склонила голову. Она по-особенному на него смотрела? У них было пару мгновений под дубом Перуна, и светлячки потенциала угасли так же быстро, как появились.

Но теперь… если он сделал то, что сказала Нина… это было… ужасно.

Нина еще раз обняла ее, потом слабо улыбнулась и ушла. Бригида открыла рот, повернулась, но не нашла слов, глядя вслед Нине.

Она должна была поблагодарить Нину за помощь с поиском убийцы Роксаны. Это был правильный ответ.

Но что-то сдавило ее горло, как плющ на белой березе, удушало ее. Она впервые в жизни хотела глубоко вдохнуть и… закричать. Закричать как можно громче, собрав все тепло, которое он вызвал в ней, все свои ошибки насчет него, все чувства и выпустить с дрожащей жестокостью голоса, пока ничего не останется, пока она не сможет превратить горы ошибок в пыль, пока она не сожмется на земле леса без хаоса внутри нее.

Но Нина пропала в ночи, а крик не пришел. Слова не пришли. Ничего не было.

Слезы падали на землю перед ее ногами, но она не вытирала их. Иначе она размазала бы краску из черной смородины на щеках и запачкала одежду. Мама и мамуся поймут, попросят ее все рассказать.

Этим бременем она не могла поделиться. Ее сердце запуталось в шипах. Это было ошибкой, поражением, стыдом, но это принадлежало ей, только ей. Она не могла слушать слова утешения мамуси. Не в этот раз. Не сейчас.

Это ощущала Нина у ограды, когда почти теряла того, кого любила? Нет, если Нина любила его, было намного хуже, да?

Бригида скрестила руки, опиралась на косу и смотрела на озеро. Вода набегала на берег, обычно ровная поверхность была в бесконечной ряби, тянущейся из центра, где ждали русалки. У нее не было опыта с людьми вне земель ведьм, и она плохо судила о характере. Нина вряд ли врала, но и Каспиан не казался лжецом. И они не могли быть правыми вдвоем.

Или…

В деревне было много мужчин, и Нина могла спутать Каспиана с кем-то схожего роста и телосложения?

Но это исключало Дариуша, который был ниже и куда толще Каспиана. Из всех подозреваемых Каспиан имел больше всех мотивов для смерти Роксаны.

Ее ладони дрожали, но она прижала их к рукам, обнимая себя.

Она ошиблась в Каспиане? Он был убийцей, как и говорила Нина?

Или она ошиблась в Нине? Она могла врать, пытаясь защитить отца и семью, пытаясь избежать брака с тем, кого не любила? Хватало ли этого, чтобы ей захотелось приговорить Каспиана к смерти?

Она провела пальцами по волосам. Если она не могла доверять им и понимать их, чему она могла доверять? Ее сердце шептало, что Каспиан не был виновен, может, и сердцу нельзя было доверять. Если она ничего не будет делать, то погибнет, но если ошибется, тоже погибнет.

Несмотря на ее недостатки, она получила это бремя. И до заката завтра ей нужно было разгадать невозможную загадку, иначе русалки утянут ее на глубину. Что ее ждало? Проклятая бессмертная жизнь в холоде и тьме с вспышками сумерек, если ее призовут вершить правосудие? Русалки хоть общались между собой? Или это была бесконечная жизнь тишины и одиночества?

Озеро тихо набегало на берег.

«Роксана, что случилось в ту ночь?».

Жизнь Роксаны была словно в другом мире, но кое-что было очевидным в ту ночь. Ее широкая улыбка Каспиану, нежный взгляд — она заботилась о нем. Но он презирал мысль о свадьбе с Роксаной, хоть заботился о ней. Он предложил проводить ее домой в ту ночь, накануне их свадьбы, а потом… что?