Мое чужое имя (СИ) - Логинова Анастасия. Страница 25

— Я бы на твоем месте интересовался, почему вообще там работал, — неохотно ответил я, — я бы там долго не протянул — или спился бы, или крыша съехала. Нормальный человек там вообще долго работать не сможет, как только романтическая дурь из головы выветрится, человек нормальный, как правило, оттуда бежит.

— Федин, по-твоему, ненормальный?

— У него дурь как раз еще не выветрилась. Ты спроси его об этой работе через годик-другой.

Таня же была со мной в корне не согласна:

— Ну хорошо, а в существование следователей от Бога ты принципиально не веришь, да? Тот же Юрия Николаевич…

— А что — Юрий Николаевич? Ты забыла, как он тебя чуть не до истерики довел? Может, он и от Бога следователь, но у него уже та стадия прогрессирует, когда человек ни думать, ни говорить, ни о чем, кроме работы не может. Он из породы фанатиков, которые для достижения цели все готовы принести в жертву. Себя, собственную семью, друзей — всех! И что самое страшное, они считают, что это нормально. Жена, думаешь, от него от хорошей жизни ушла?

— Ну да, — хмыкнула Таня, — мало того, что все опера и следователи алкоголики, психи и фанатики, так они еще и поголовно разведенные!

— Нет, разведенные не все. Россия всегда славилась героическими женщинами.

— Это потому что героические мужчины в России давно перевелись, — усмехнулась Таня.

— Типичные рассуждения незамужней одинокой женщины. — Таня явно собралась что-то возразить, но я ее опередил: — может, ты не хотела это обнародовать, но так как ты критикуют мужчин в основном незамужние и одинокие.

Сказал и ждал ее реакции. Нет, в том, что никаких более-менее серьезных отношений у нее нет — по крайней мере, сейчас — я не сомневался. Просто я проверял, может, такая тактика ухаживания Тане больше по душе?

— Ладно, один-один, — только и ответила она уже безо всякой веселости в глазах и отвернулась к окну.

Кажется, я все-таки ее обидел. Ее университет был все ближе, а расставаться на такой ноте не хотелось.

— Все, что я тебе рассказал — это можно было бы терпеть еще много времени, если бы не последнее мое дело… — Я говорил через силу. Признаться, Таня была первой, кому я вообще это рассказывал. — Прихватили парня — мальчишку семнадцати лет — наркомана, я пообещал отпустить, если сдаст того, кто продавал ему наркоту. Он сдал — я отпустил. А через неделю из реки выловили его труп.

Я не поворачивался к Тане, но боковым зрением видел, что она смотрит на меня. Больше всего не хотел услышать от нее, что это была не моя вина. Потому что это было неправдой. Но Таня так ничего и не сказала, только взяла меня за руку, так же как я ее полчаса назад.

Но, уверен, она все же подумала, что туда мне и дорога — в адвокаты — настоящего следователя типа Ваганова это бы не сломало, он остался бы при должности, постарался забыть о смерти мальчишки и прищучил бы всю банду. Хорошо, что она промолчала.

Глава 9. Новые фигуранты

Старогорск

Ответ из ИЦ по запросу об отпечатках пальцев пришел уже на следующий день.

Максим работал в органах всего ничего, но даже он уже знал, что официального ответа из Москвы можно ожидать и несколько месяцев, и полгода — система МВД громоздкая и неповоротливая, москвичей старогорские проблемы не волнуют. Впрочем, как и старогорцев московские. А тут всего три дня. Везение?

Пока Максим пробегал глазами ответ из ИЦ, Ваганов, который с ним уже ознакомился, с выражением отвращения на лице качал гирю килограмм в двадцать. Гиря уже много лет лежала под столом у зампрокурора и, по наблюдениям Федина, когда Юрий Николаевич был чем — то раздражен, рука его машинально тянулась к гире. Ясное дело, что раздражение Ваганова на этот раз было связано все с тем же ответом из ИЦ — в везение он не верил.

А Максим читал. В документе было написано, что отпечатки пальцев трупа с трассы Старогорск-Москва идентичны отпечаткам Нуйкова Александра Борисовича, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения. Примечательно, что с марта две тысячи десятого Нуйков находится в розыске по делу об убийстве. Чуть раньше — в конце две тысячи девятого он уже отбыл срок в колонии общего режима — осужден был районным судом города Москвы на пять лет по статье 162-1 [12]. Нуйков от звонка до звонка отсидел свой срок, плюс получил еще полтора уже в зоне.

— Прочитал? — осведомился Юрий Николаевич. — Посмотри — ка откуда он родом.

— Зарегистрирован в поселке Дмитрово Московской области…

— Ну! А какого черта он приперся в Старогорск, когда в бега пустился? Что у нас здесь медом намазано?! — громыхнул Ваганов, как будто виноват в этом был Максим.

Федин, однако, впечатлительностью не отличался, потому в ответ на ор даже ухом не повел:

— Не-е, Ваганыч, положим, мы знаем, почему приперся он именно в Старогорск, а не куда-то еще. Каравчука-то он найти мог только здесь!

Этот несложный вывод, что в Старогорске Нуйков разыскивал именно Каравчука, опер и следователь сделали после того, как при мертвом Нуйкове был найден измятый блокнотный листок с двумя Старогорскими адресами. Один адрес принадлежал Каравчуку, уже мертвому на тот момент, второй — как узнали, запросив адрес по базе данных — один из старогорских адресов Патровой Софьи Павловны.

В Старогорске трудно было найти человека, который бы не знал фамилию Патров. Именно Александр Патров — покойный муж Софьи Павловны — возглавлял фирму «Старогорск-Тур» и держал в своих руках весь туристический бизнес Старогорска. Сам Старогорск — старейший город, основанный еще в XIV веке, близ которого расположены десятка два памятников старорусского зодчества. Патров, родившийся в Старогорске, половину жизни и огромные средства вложил, чтобы восстановить и сохранить местные достопримечательности. Тогда же он организовал «Старогорск-Тур» и начал проводить полномасштабные рекламные акции, пытаясь привлечь внимание туристов к Старогорску. Приблизительно с середины двухтысячных его труды, наконец, стали окупаться: туристы со всей России и даже зарубежья активно посещали город, охотно пользуясь услугами «Старогорск-Тура», останавливаясь в гостиницах, принадлежащих Патрову, обедая в его сети ресторанов «Сказка», и отовариваясь в его же супермаркетах «Снежинка».

А после внезапной смерти Патрова, наследницей всего этого стала его вдова — Софья Павловна Патрова.

Каким образом эта дама могла попасть в один список с Виктором Каравчуком — довольно мутным типом — ни Максим, ни Ваганов не понимали. И спросить было не у кого — Каравчук, как и обладатель блокнотного листка Нуйков, мертв, а Софья Павловна, как сообщили в «Старогорск-Туре», в отъезде.

— Да, кстати, — вспомнил вдруг Максим, — я же вчера сгонял в этот адрес. Ну, чтобы убедиться, что ее действительно нет в городе. Так вот, консьерж на входе обмолвился, что с неделю назад Патровой уже интересовался некий мужчина лет тридцати, в кожаной куртке. Показал ему фотку Нуйкова — опознал.

— А застал он Патрову дома? — насторожился Ваганов.

— Консьерж говорит, что она уже месяц, как в городе не появляется, так что не застал. А нам ее, Ваганыч, позарез найти нужно!

Юрий Николаевич задумчиво произнес:

— Как бы нам ее в виде трупа не найти. Заказное убийство вроде вырисовывается…

— А я что говорю! — аж подпрыгнул в кресле Максим. — Нуйков в бегах, причем грозит ему срок за убийство — деньги нужны позарез, так что терять ему нечего. Кто-то заказал ему Каравчука с Патровой, вот он и приехал в Старогорск! А вот теперь смотри, Ваганыч: Патрова-то недавно овдовела, причем муж ее не от продолжительной болезни помер — читал я что-то такое в газетах, история там была мутная. Так что за свою жизнь Патрова вполне имеет основание опасаться. А тут она узнает, что подозрительный мужчина интересуется у консьержа, куда она уехала и зачем. И она нанимает людей, чтобы того паренька нашли и, если он представляет опасность, ликвидировали.