Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна. Страница 64

Тот зло скалился и отвечать явно не собирался, пока воин не заставил, надавив на какую-то явно очень болезненную точку на спине. Сарех взвыл, изгибаясь в руках охранника, и простонал:

— От священника… Она успокаивала меня. Помогала слова подбирать. Чтобы не врать.

— Вот почему ты не был вспыльчивым, — пробормотала я, сев на край кровати. Плотней завернулась в покрывало. Золотой месяц маняще поблескивал на ладони, алый мак горел кровью. Мак…

Следующий вопрос я задала, уже зная ответ:

— Маки, которые ты дарил, были зачарованы?

— Чтобы ты влюбилась, — мерзко осклабился сарех. — Сработало! Наши священники сильней!

— Нет, не сильней, — я отрицательно покачала головой, а голос звучал блекло, мертво. — У тебя ведь не получилось ничего.

Он хотел возразить, но я не дала, продолжила говорить:

— Даже под заклятием я знала, что ты лжешь. Хотя эта вещь потрудилась на славу. Хорошо подбирала за тебя слова… Кто надоумил тебя?

— Никто! — соврал он.

— Неправда, — я покачала головой.

Воин снова нажал на чувствительную точку — сарех застонал от боли, но опять солгал:

— Я сам все придумал!

— Вранье! — прошептала я, вглядываясь в лицо чужеземца. Он скрипел зубами, подавлял стоны, едва дышал, но не собирался называть имя. В этом я была убеждена так же, как в том, что меня звали Лаисса.

Все еще держа на ладони амулет, встала, будто во сне подошла к сареху, несколько раз позвала по имени. Я смотрела ему в глаза и думала только о желании узнать правду, добраться до воспоминаний. Он дергался в руках воина, но вскоре затих, словно звук моего голоса зачаровал, а амулет, ставший моим проводником, успокоил…

Воспоминания Ингара были неподатливыми, окрашенными злобой и жаждой мести. Он хотел отомстить мне. По его мнению, достаточным прегрешением было то, что я, человек, наделенный непонятной ему силой, существовала. Еще он мстил за отца. За память о нем. За тюрьму… Нырнув в его недавнее прошлое, увидела сарехского священника, отдающего Ингару цветы и амулет. Узнала имя этого человека и почему-то решила, что он в ближайшие дни покинет столицу. Скользнув дальше, вместе с Ингаром вернулась к нему домой после важной встречи. Осторожно применив силу, чувствуя, как покоряется моей воле сарех, разломала тонкий кокон, которым Ингар пытался защитить воспоминания.

— Сделай это! — горячо шептала еще невидимая мне женщина. — Я знаю, что сарехские боги могут обманывать! Могут менять воспоминания! Принеси им жертвы, что ли! Добейся этого, как хочешь, но обмани ее дар!

— Забирающую нельзя обмануть. Это все знают, — покачал головой Инагр. — Как я ее обману?

— Не знаю. Придумай. Тебе это нужней, чем мне! — огрызнулась все еще неразличимая женщина. — Но сделай так, чтобы дар ее предал! Обмани и унизь ее!

— Как унизить? — холодно спросил Ингар, сложив руки на груди.

— Влюби в себя. Отымей и брось! — велела Абира, подавшись к нему. — У нас внебрачную связь не одобряют, а на севере…

— Нет хуже позора, — закончил за нее усмехающийся сарех.

— Точно, — зло улыбнулась Абира. — Она северянка. Для нее такое будет сильным ударом. Отомстишь сполна и развлечешься заодно.

Я вынырнула из воспоминания, сжала в ладони колкий амулет, чтобы вернуть мысли к настоящему. Смахнула слезы, посмотрела на Ингара. Он победно и насмешливо ухмылялся. Сарех знал, что я не только все видела, но и ощутила, какую радость предвкушения он тогда почувствовал.

— Любящая у тебя сестричка, — злорадно осклабился он.

— Суни, пожалуйста, позови господина Шиана и скажи, что нужен еще один воин в помощь. И чтобы камеру приготовили. Только на сей раз этот человек не вынужденный гость, а преступник, — распорядилась я.

Женщина низко поклонилась и торопливо вышла. Ингар проводил ее взглядом.

— Я, оказывается, «вынужденным гостем» был, — чувствуя, что причинил мне боль не только телесную, но и душевную, сарех вел себя нагло. — А что будет, если посол узнает? О том, что его соотечественника тут без суда держали?

— Думаю, он поблагодарит за доброе к тебе отношение, — вздохнула я. — У тебя короткая память. Мы уже обсуждали, как наказывают за оскорбление жриц.

— Да, обсуждали, — он неприязненно скривил губы.

— Ты хоть догадываешься, что тебя ждет за сегодняшнее? — потирая саднящее запястье, спросила я.

— Вира? — с издевкой предположил сарех.

Я обратилась к воину:

— Скажите вы ему, пожалуйста. Моим словам он, боюсь, не поверит.

— Как пожелаете, сиятельная госпожа, — тариец почтительно кивнул и крепче взялся за плечо связанного. Хорошая мысль, ведь после разъяснений Ингар мог только вырываться и беситься. — За покушение на жрицу закон предусматривает клеймение. Клеймо ставят на лбу.

Ингар дернулся, попытался сбросить с себя руки воина, но тот невозмутимо продолжил:

— И не меньше сорока лет каторжных работ в каменоломнях.

Сарех в ярости завопил, попробовал встать, но воин не дал. Несколько раз ударил пленного локтем по плечам и, повалив на пол, прижал коленом. Ингар стонал от бессилия и унижения, все силился освободиться.

— Уверена, вы справитесь без меня, — встретившись взглядом с охранником, выдохнула я. Тот коротко кивнул. — Благодарю вас. За все. Мне хочется побыть одной… Я оставлю вас.

— Как пожелаете, госпожа, — тихо ответил воин.

Я заглянула в ванную, сменила покрывало на халат и вышла в сад. Поначалу не замечала ни росы, ни холода вымощенных камнями дорожек. Просто бродила, стараясь полностью очистить мысли, думать только о разноцветных фонариках, освещающих цветы, деревья, тропинки. Птицы в золоченых клетках удивлялись поздней гостье, замолкали, стоило мне подойти ближе. Одна из дорожек вывела к Храму. Представив мягкое сияние белого кристалла, я поняла, что именно рядом с ним мне нужно быть в эту ночь.

Запах лаков и красок уже почти проиграл благовониям, матовые светильники сияли в проходах, кристалл манил, сулил утешение. Камень пола холодил босые ступни, сердце часто билось, будто в предвкушении чего-то важного, особенного. Конечно, связь с кристаллом всегда особенная, но в этот раз волнение было сильней обычного. Я шепотом помолилась Маар и положила ладони на раскрывшиеся для меня цветы.

Сила кристалла увлекла меня в золотой поток, а я чувствовала себя книгой, которую читали очень внимательно, не пропуская ни единой буквы. Неясная сила вызывала в моей памяти многочисленные образы. Воспоминания о последних месяцах, об общении с Гаримой и Передающей сменились подробностями наших с сарехом отношений. Причем последние были очень объемными, потому что состояли не только из моих воспоминаний, но и из его. Из тех, которые я увидела с помощью дара, и из тех, которых коснулась, но в непривычном трансе не смогла прочесть. Все три встречи сареха с Абирой стали полнокровными, целостными. Я поучаствовала в его беседах со священником, прочувствовала и злость чужеземца, и ревность Передающей. Отвратительные ощущения.

Потом кристалл отпустил меня, позволил отдохнуть. Хотя, думаю, я просто потеряла сознание. В полубреду видела сияющие огни других даров, они постепенно гасли, потому что гасла я.

Очнулась в Храме утром в окружении прислужниц.

— Госпожа, как вы себя чувствуете? Пригласить лекаря? — встав рядом на колени и склонившись ко мне, тихо спросила Съярми.

— Нет, спасибо. Все в порядке, — я отрицательно качнула головой, приподнялась на локте.

— А тот мужчина вчера, он… — она так и не решилась до конца произнести вопрос.

— Тоже нет. Только пара синяков. Хотя не будь охранника и Суни рядом, все закончилось бы хуже. Гораздо хуже, — признала я и осторожно села.

Из-за того, что долго лежала на холодном полу, тело затекло и не слушалось. Съярми подала руку, помогла подняться, велела двум прислужницам сопровождать меня в спальню. Расторопная Суни приготовила ванну, щедро намазала мне лицо и запястье целебной мазью, и к завтраку я выглядела вполне сносно. Конечно, никакой косметикой не возможно было полностью скрыть следы вчерашнего общения с Ингаром, но, к счастью, это не требовалось.