Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна. Страница 65

Ворвавшаяся в мои комнаты Гарима походила на ураган, настолько сильны были ее переживания. После общения с кристаллом я особенно отчетливо ощущала сестру, ее гнев, тревогу, страх за меня, возмущение и желание наказать сареха. Хорошо, что мои чувства были подавлены успокоительным.

— Мне только что сказали! — выдохнула Гарима, порывисто обняв меня.

Я прижималась к сестре и с трудом справлялась со слезами. Не хотела, чтобы Абира потом видела мои покрасневшие глаза. Это доставило бы ей удовольствие.

— Как это случилось? — всматриваясь мне в лицо, спросила Гарима.

— У него был амулет, помогавший говорить правильно. Не обманывать, — указав на лежащее на столе украшение, объяснила я. — Поэтому он так убедительно изображал влюбленного. Священник общины зачаровал для него красные цветы, о которые я руки оцарапала.

— Заклятие для изменения воспоминаний? — догадалась хмурая Гарима.

— Думаю, да. Но слабое. У меня возникали сомнения в искренности сареха, если долго его не видела… Он хотел меня обесчестить и бросить. Знал, какой это будет позор для меня.

— Он успел? — с сочувствием спросила сестра.

Я отрицательно покачала головой.

— Хвала Великой, — выдохнула Гарима и вновь крепко обняла меня.

Мы молчали. Успокоительное действовало хорошо, поэтому даже воспоминание о прошедшей ночи ранило не так сильно, как я боялась.

— Он меня удивляет, — призналась сестра. — Он не производит впечатление хитрого, даже коварного человека. В его духе было бы простое нападение. Даже яд для него слишком изощренный способ, а здесь он четко рассчитал уязвимые места… Бил по самому дорогому… Дар, любовь, телесная связь…

— Он, к сожалению, не один это придумал, — вздохнула я. — Его подстрекала Абира.

— Что? — воскликнула Гарима, резко отстранившись.

— Я видела его воспоминания.

— Как без ритуала?

— Я не задумывалась, как мне это удалось, — я пожала плечами. — Мне нужно было знать, я посмотрела. Он знал, что я видела. Сказал, что у меня любящая сестричка.

— О, небо, — выдохнула сестра.

Она не сомневалась в моих словах, а первое потрясение постепенно сменилось душевной болью. Предательство Передающей ранило Гариму, как и меня, очень сильно. В глазах сестры блестели слезы, губы дрожали, она закусила нижнюю, чтобы не плакать, но все равно не справилась с чувствами. Тяжело сев на кровать, Гарима разрыдалась. Я устроилась рядом и, обняв ее за плечи, молчала.

Сестра довольно быстро взяла себя в руки, вытерла слезы. А когда заговорила, ее голос звучал твердо и решительно.

— Нужно об этом поговорить с Императором. Абира — вдохновительница и соучастница сареха. Это должно быть наказано. Не знаю, как. Пусть сам решает.

— Богобоязненный тариец не накажет жрицу, — возразила я.

— В этом случае придется, — отрезала сестра. — Сегодня же сообщу Наблюдающим. Пусть Абира и не злоупотребила даром, но она предала сестру. Дальше жить с ней в одном доме и проводить ритуалы невозможно. Я сообщу им. Попрошу избавить нас от нее. Как можно скорей.

— Думаю, они уже знают…

Гарима вопросительно вскинула бровь и ждала пояснений.

— После случившегося я была в Храме. Кристалл манил меня. Когда я его коснулась, почувствовала, что он меня… читает, если можно так сказать, — признаваться в том, что остаток ночи пролежала в Храме, не стала.

— Я понимаю, о чем ты, — кивнула сестра. — Когда Наблюдающие приезжали за Ральхой, я проходила через подобное. Теперь я уверена, что Наблюдающие знают. Но все равно им сообщу. Так будет верней.

Абира не знала, что ее соучастие больше не тайна, и в то утро поразила лицемерием. Картинно всплескивала руками, выставляя напоказ свое мнимое сочувствие. Кляла сареха, которому в голову пришла мысль, что жрице можно причинить вред. Возмущалась его подлостью, тем, как втерся в доверие, как вскружил голову. Ласково журила за то, что я доверилась такому вспыльчивому и непредсказуемому мужчине. Говорила, время все расставит на места и научит разбираться в людях. Снова сочувствовала.

Я молчала, даже не встречалась с Передающей взглядом, позволяла ей все это выплеснуть. Мне происходящее было почти безразлично — микстура притупляла разум. Гарима тоже слушала, не перебивала, но я чувствовала злость, крепнущую в ней, ярость, усиливающуюся с каждым новым словом Абиры. Я ждала всплеска гнева и боялась его. Но Абира и в этот раз видела только себя, а потому не замечала надвигающейся бури.

— Мы знаем, что ты несколько раз встречалась с сарехом, — голос Гаримы прозвучал на удивление спокойно. — О чем вы разговаривали?

— Он спрашивал о Лаиссе, — по-прежнему сочувственно ответила Передающая. — У меня и в мыслях не было, что он так использует сведения!

Протянув руку, легко сжала мое запястье. Там синел кровоподтек, поэтому прикосновение причинило боль. Я вздрогнула и повернулась к Передающей. Она старательно изображала сопереживание, красивые губы изгибала участливая улыбка. Но не это в образе Абиры поразило меня больше всего.

— У тебя голубые глаза, — выдохнула я, не в силах отвести взгляд.

— Что? — она нахмурилась, недоуменно подняла брови.

— У тебя голубые глаза, — повторила я.

Она отшатнулась, схватила широкий нож и попыталась разглядеть в нем свое отражение. Но ее руки дрожали так сильно, что Абира только порезалась. С раздражением отбросив нож на стол, она всем телом повернулась к сестре.

— Гарима! — требовательно, с надрывом выкрикнула Абира. — Скажи, что это неправда!

— Великая услышала мои молитвы, — тихо ответила Доверенная. — У тебя действительно голубые глаза. Справедливая Маар лишила тебя дара.

— Справедливая? — завопила Абира, вскочив. — За что?

— За предательство, — все так же невозмутимо ответила Гарима. — Мы знаем, что это ты уговорила сареха мстить и научила, как это сделать.

— Она тебе сказала? — указав на меня пальцем, прошипела бывшая Передающая.

— И сарех признался, — кивнула сестра.

Лицо Абиры исказилось злобой до неузнаваемости. Такой взбешенной я ее в жизни не видела и теперь боялась. Не знала, на что она способна. Абира схватила со стола чашку и швырнула ее в меня. Я успела вскочить со стула и увернуться — тонкий фарфор со звоном разбился о колонну беседки.

— Ты нападаешь на жрицу! — крикнула Гарима, когда Абира схватила кувшин. — Не ухудшай своего положения!

Абира ответила ругательствами и все же запустила в меня кувшин. Я поймала его и отступила к выходу.

— Госпожа Абира! — в беседку вбежал начальник охраны. — Остановитесь!

Он ловко отбил рукой брошенную в Гариму чашку, оттеснил Абиру от стола.

— Будьте благоразумны! — увещевал господин Шиан.

— О себе думай! — огрызнулась она, пытаясь обойти его. — Как разговариваешь со жрицей?

— Ты больше не жрица, — громко возразила Гарима. Она встала, подошла ко мне, взяла за руку. — Великая лишила тебя дара.

— Нет! Нет! Врешь! — завопила Абира и попыталась пробиться к столу.

Господин Шиан схватил ее, крепко стиснул в руках. Абира бесновалась, старалась вырваться, но воин держал ее, как в тисках.

— Великая лишила ее дара? — перекрикивая визг, начальник охраны неприязненно морщился.

— Да. Ее глаза поменяли цвет, — обняв меня другой рукой, ответила Гарима. — У нас ведь две камеры, так?

Воин кивнул.

— Проводите ее в пустующую, — велела Гарима. — Потом передадим в городскую тюрьму и ее, и сареха.

— После его недавних откровений я сделаю это с особым удовольствием, — хищно усмехнулся господин Шиан.

— Я тоже, — тихо ответила сестра, но не думаю, что мужчина услышал это признание за бессильными рыданиями Абиры.

ГЛАВА 30

Гарима отвела меня в спальню, велела отдыхать.

— Я напишу Императору, попрошу о встрече сегодня же, — сказала сестра, поцеловала в лоб и ласково погладила по щеке. — Ты ни о чем не тревожься. Постарайся поспать.