Украденная беременность (СИ) - Лактысева Лека. Страница 35

— Хороший выбор, — согласился Федор. — Я, пожалуй, возьму то же самое.

Пока Федор делал заказ, его спутница снова погрустнела и как-то отдалилась. Обнаружив это, Лукьянов закрыл на мгновение глаза, чтобы справиться с чувством, близким к отчаянию. В общении с Фифой он чувствовал себя даже не сапером, медленно передвигающимся по минному полю, а, скорее, кроликом в половодье, скачущим со льдины на льдину.

— Снова вспомнилось что-то неприятное? — обратился мужчина к Фае.

Филимонова отвечать не хотела. Это было видно по тому, как она отодвинулась, как скрестила перед собой руки на столе, словно закрываясь от вопроса. Федор не стал давить, выспрашивать. Но и забирать свой вопрос обратно не торопился. Просто держал паузу, давая девушке время на что-либо решиться. И Фаина не подвела. Набралась храбрости и призналась:

— Каждый раз, когда ты заговариваешь о моей беременности, я невольно думаю о том, что интересую тебя только как тело, в котором растет твой ребенок. Признаться, не самое приятное ощущение… Сегодня ты сказал, что я нравлюсь тебе, но я пока не успела свыкнуться с этой мыслью.

— Не буду скрывать, Фая, — Лукьянов вздохнул, — когда я разыскивал тебя, когда не был знаком с тобой — ты и в самом деле была для меня всего лишь незнакомкой, которая по чистой случайности носит мое дитя. Но сейчас все по-другому. Я начал узнавать тебя, и мне хочется становиться все ближе и ближе, но я опасаюсь оттолкнуть тебя излишним напором.

Фаина чуть порозовела: все выглядело так, будто она второй раз подряд то ли напрашивается на комплименты, то ли требует признаний. А какие могут быть признания, если они с Лукьяновым видятся третий раз в жизни?

— Да, ты прав, — смущенно проговорила она. — Нам обоим нужно время, чтобы получше узнать друг друга.

— И как мы будем узнавать?

Фая подняла глаза и увидела, что ее собеседник улыбается: одновременно и лукаво, и чуть насмешливо. «Ого! Он и так умеет?» — отметила про себя.

Раньше ей не приходилось видеть Федора в ситуациях, располагающих к проявлению чувства юмора, и Фифе оставалось лишь гадать: обладает ли ее новый знакомый этой чертой характера. Оказалось, с юмором у Федора все хорошо. Дальнейшая беседа, во время которой и Фае, и Федору удалось, наконец, избавиться от неловкости, подтвердила это впечатление.

Заказ был выполнен, блюда поданы, официант — отпущен восвояси. Снизу, с первого этажа, где явно проходил какой-то банкет на несколько десятков человек, доносились звуки гитары и армейские песни. Заглянувший в ВИП-зал администратор поинтересовался:

— Надеюсь, вам шум не мешает?

— Нет, что вы, — улыбнулась Фая. — Мой отец — офицер, так что все знакомо…

— Мне тоже нравятся эти песни. Было время — сам пел такие, — добавил Федор.

Успокоенный администратор вежливо извинился и ушел, а Фаина с интересом взглянула на Лукьянова:

— Ты служил в армии?

— Да, после ВУЗа, — кивнул тот.

— А как же твои… — девушка замялась, — приступы?

— За время службы не было ни одного, — легко сообщил мужчина.

— Но почему тебя вообще отправили служить?

— Наверное, потому что я никогда не стоял на учете ни у невролога, ни у психиатра. Один мудрый доктор посоветовал бабушке не настаивать на официальном установлении диагноза, чтобы не портить внуку жизнь. — Пришла очередь Федора мрачнеть и прятать взгляд в собственную тарелку.

Теперь уже Фаина поймала и сжала его руку:

— Я… искала в интернете информацию о таких приступах. Знания о них появились совсем недавно, — призналась она.

— И… что ты узнала? — напрягся Лукьянов.

— Что твое состояние называется посттравматическое стрессовое расстройство, и оно может возникнуть у любого психически здорового человека, а тем более у ребенка, при особых обстоятельствах. Во время войн, аварий, катастроф…

— Значит, ты не считаешь меня ненормальным? — это было главное, что по-прежнему мучило Федора.

— Нет, не считаю. А еще выяснила, что современные специалисты знают, как можно помочь, — попыталась намекнуть Фифа на повторное обследование и лечение. Только вот мужчину этот намек не впечатлил.

— Мне достаточно того, что ты не будешь считать меня психом, Фаина, — с вымученной улыбкой заявил он. — А к врачам обращаться желания нет. Устал я от них…

— Понимаю, — вздохнула Фая и решила вернуть разговор в более приятное русло: — так где ты служил, если не секрет?

— В войсках связи, — охотно сменил тему Федор.

— Тяжело было?

— Трудно, но временами забавно.

— Забавно? Я бы послушала пару армейских баек из твоей жизни, — подбодрила Лукьянова Фая.

Через пару минут она заливисто хохотала, слушая очередную историю, которых в запасе у Федора оказалось неожиданно много.

— Так вот, перед кроссом на десять километров сержант нам говорит с намеком: «бежать надо головой, а уж потом ногами», — оживленно вещал Лукьянов. — В общем, мы срезали пару километров, и никто этого не заметил, но, когда добежали, майор схватился за голову и принялся материться, а генерал, который прибыл на учения, это заметил и поинтересовался, в чем дело.

— И в чем было дело? — такой истории Фая еще не слышала, и теперь с любопытством ждала развязки.

— Майор говорит генералу: половина участников кросса установили новый мировой рекорд! — Лукьянов хитро глянул на внимающую ему молодую женщину. — Но самым эпичным был ответ генерала…

— И что он сказал?

— Генерал спросил: а почему только половина?

Фифа в очередной раз залилась хохотом. И даже промокнула салфеткой проступившие в уголках глаз слезы.

— Уф, Федор Андреич, спасибо, насмешил, — выговорила, отдышавшись.

— Еще чего-нибудь закажем? — Федор кивнул на опустевшую тарелку Фифы.

— Ой, нет, не надо, — отказалась та.

— Тогда, может, чаю или кофе?

— Да, давайте чай, — согласилась девушка.

Федор нажал кнопку вызова на столешнице, попросил принести ему и его спутнице чаю и решился перейти к теме, которая его по-прежнему волновала:

— Фаина, хотел напомнить тебе, что предложение переехать в мой коттедж остается в силе. Теперь для этого нет препятствий. Суды по разделу имущества между мной и Ланой продолжатся еще какое-то время, но этот дом в любом случае останется за мной.

Он затаил дыхание в ожидании ответа. Фифа отвечать не спешила. Гоняла чаинки в чашке изящной ложечкой, сосредоточенно хмурила брови, то ли подбирая вежливые слова для отказа, то ли просчитывая все «за» и «против». Наконец, подняла глаза, проговорила медленно, словно думая вслух:

— Даже не знаю, как лучше поступить. Как-то это неудобно — переезжать к постороннему мужчине, да еще и на длительный срок.

«Я не посторонний!» — хотелось возразить мужчине, но он промолчал.

— Потом, квартиру без присмотра оставлять не хочется. — Продолжала рассуждать женщина, которую он после сегодняшнего вечера уже точно хотел бы называть своей. — С другой стороны, понимаю, что так, наверное, будет и мне безопасней, и тебе спокойней.

— Мне будет еще и очень приятно видеть тебя в моем доме, Фая, — Лукьянов потянулся, в очередной раз накрыл ладонью женские пальчики. Это пока была самая большая степень близости, которую он мог себе позволить. — Сейчас там слишком пусто и одиноко…

Фаина решилась:

— Хорошо. Я… согласна на переезд. Пока — только до рождения малыша. За эти пять месяцев, надеюсь, мы с тобой сумеем понять, стоит ли нам пытаться жить вместе.

28. Федор

26 ноября 2015 года. Поселок Михалково. Подмосковье

Первый этаж и часть второго в коттедже Федора были готовы для заселения и проживания. Сияющий новизной кафель и смесители в ванных, свежие обои и ламинат, качеством не уступающий паркету — все ждало хозяев, которые будут с удовольствием обживать пока пустые комнаты.

Лукьянов рассчитывал, что подбором мебели, занавесок и прочих предметов декора займется супруга, но Лана не изъявила ни малейшего желания «вить гнездышко». Даже попытка нанять дизайнера интерьеров провалилась: на все его вопросы Светка отвечала так неопределенно, что специалист сдался и предложил Федору обратиться к ним в бюро в следующий раз, когда хозяйка определится со своими предпочтениями. Понятно, что «следующий раз» так и не наступил.