Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген. Страница 3

Хрейна дочь Кьялара из Гульдсаллира была женой Свалльвинда конунга и — так уж оно вышло — матерью Альвара. То была женщина немногословная, властная и весьма неглупая. Все жители Сольфхейма почитали за лучшее уважать её и бояться, хотя и не сказать, чтобы народ очень её любил. Ей, впрочем, вполне хватало любви и преданности сыновей, ради счастья которых она была готова на большее, чем иные матери.

Младшего из её сыновей это весьма тяготило. С некоторых пор.

— Хотела переговорить с тобой до ужина, — мать встала из-за ткацкого станка и жестом указала сыну на крытый ковром рундук в углу, а сама выглянула за дверь и прикрыла створку. Альвар сел на рундук, а Хрейна опустилась в кресло напротив, глядя ему в глаза, и вдруг улыбнулась.

— Есть у меня для тебя подарок, сын мой! — заговорщицки прошептала королева сольфов, но тут же изменилась в лице, молвила сурово и укоризненно:

— Твой старший брат Исвальд уже восьмую зиму как женат, и скоро, хвала дисам, одарит меня вторым внуком. А ты всё никак не найдёшь себе супругу, и это печалит меня, и даже пугает. Не обрадуют никого из нас пересуды, коль поползут, о том, что мужу из рода Фьёрса моряки милее белоруких дев!

Альвар тихонько вздохнул. Эти речи были не в диковинку. Матушка вбила себе в голову, что младшего сына надобно срочно женить, а то так и будет мыкать свой век в одиночестве и печали — а век у двергов куда как долог… Правда, надо бы отдать ей должное: угрозы приберегла на крайний случай. Видать, отчаялась просватать сына, раз уж дошло до такого. Раньше, быть может, Альвар и устыдился бы.

Раньше.

До того мига, как увидел Хельгу, дочь Арнкеля конунга, идущую по осеннему саду.

До того мига, как погас для него солнечный свет.

Раньше…

— Жаль мне, милая матушка, огорчать тебя, — покорно сказал Альвар, опустив глаза. Поскорее кончила бы поучения да отпустила сына — броситься в море с Громового Утёса вниз головой или хоть напиться до беспамятства.

— Не достоин ты моего подарка, ну да ладно, — так же строго молвила Хрейна, но глаза её улыбались, — я договорилась с фру Асхильд, супругой Фьялара из рода Финнара Мудрого, а это достойный род, как тебе, конечно, ведомо. Их младшая дочь Гнипа примерно твоего возраста. Они должны прибыть на Йолль, и если всё обернётся удачно, можем засылать сватов уже к празднику Торри. За свою Гнипу они посулили, пока только предварительно, соляную мельницу в Тильхофе. Что сказать, небогатое приданое, но Фьялар Финнунг — знаток закона и лагеман, а иметь такого человека в родне не будет лишним и королю, не так ли, сын мой? Да слушаешь ли ты меня, Альвар!?

Нет, Альвар не слушал. Какое дело было ему до какой-то там Гнипы из рода Финнунгов, до её всемудрого батюшки-законоведа и дурацкой соляной мельницы. Какое дело ему было до всех белоруких дев со всех девяти миров. Тени. Тени и морок.

— Так! — Хрейна вскочила с кресла и принялась ходить по комнате, перебирая мелкие рубиновые чётки, а казалось — у неё пальцы в крови. Вечерело, и оконные зеркала, по которым дневной свет проникал в недра горы, окрасились тёмно-бордовым. Хрейна застыла на миг, глядя в отражённые сумерки, затем резко отвернулась и закрыла ставнями зловещее свечение. Что увидела она в мгновение заката? Что её испугало, какой мимолётный призрак посетил матушку, да и что её вообще могло испугать — Альвар даже не пытался гадать. А Хрейна зажгла сольстейн, круглый самоцветный камень, какими зажиточные дверги освещали свои подземелья, и вдруг накрыла руки сына своими ладонями.

— Кто она? — спросила мудрая дочь Кьялара с тревогой в голосе.

— Что… кто она? — оторопело пробормотал Альвар. — О ком ты говоришь, матушка?

— Ты знаешь, — Хрейна провела ладонью по лбу сына, по щетинистой щеке, пальцы у матери были холодны, да и рубиновые чётки неприятно холодили кожу, — ты сам не свой, весь горячий, и я не узнаю собственное дитя. Думается, нетрудно отыскать причину подобной хвори, коли речь идёт о неженатом юноше… Кто же она? Какого роду-племени, кто её родители, и где ты с ней познакомился? Как зовётся та дева, на которую положил глаз мой сын?

Альвар только слабо улыбнулся и покачал головой:

Хрейна приняла игру:

Альвар долго молчал, затем заговорил, и голос его постыдно дрожал:

Теперь надолго замолчала Хрейна. Оцепенела, окаменела, кольцеукрашенные пальцы сомкнулись на чётках, сомкнулись и бледные губы, и веки над усталыми глазами. Как же ты постарела, бедная матушка, подумалось Альвару. Ждал, что она станет кричать и гневаться, что потребует от него клятвы образумиться и повиноваться, что расскажёт всё отцу, и тогда уж волей-неволей придётся жениться на этой Гнипе — или ещё какой-нибудь Гнипе, которую ему сыщут. Он, собственно, был ко всему готов, и одна мысль билась в висках: скорей бы кончилось. Но Хрейна лишь уточнила, не открывая глаз:

— В доме Арнкеля? Того самого Арнкеля Арнгримсона, что сидит конунгом в Вестандире, в Западных Фьордах?

— Так оно и есть, матушка, — настороженно ответил Альвар.

— Тебе приглянулась дева из народа краткоживущих Верольд? — мать не спрашивала, она размышляла вслух, снова меряя шагами покои. — У себя дома она высокого рода, но нам-то они чужие, здесь — чужаки… Ты ей никак не равен, и она тебе не равна, и такого ещё не бывало, чтобы дверги женились на вердах и плодили потомство… Не в том даже печаль, что это дело позорное, а в том, что просто невозможное. Помнишь, чем закончилось сватовство Альвиса из сварфов к дочери Тэора? На Севере поют, что, мол, солнечный свет обратил его в камень, но мы-то знаем правду: Альвис не ответил на последний вопрос будущего тестя, и Гневноревущий убил жениха. Может, оно и к лучшему: пострадал сам, но избавил от страданий невесту. Да мы же самое меньшее вдвое ниже их ростом, — горько усмехнулась уголком рта королева, — как ты станешь с нею спать?

Вот теперь Альвар смутился. Мать умела задеть за живое. Но щадила сына, и он это знал.

— Не будет мне без Хельги Красавицы ни света, ни жизни, — прошептал он едва слышно. — Но никто из асов и альвов меня за неё не просватает…

— Уж конечно, — бросила Хрейна, рассеянно гладя сына по голове, — больше асам и альвам нечем заняться, как только сватать тебя за эту Хельгу. Впрочем, думается мне, в этом деле можно обойтись и без асов, и без альвов. Раз уж ты у меня такой упёртый. Весь в отца. Ну что мне с тобой делать? Помогу, чем смогу!

Альвар поднял удивлённый взгляд. Матушка улыбалась, и от этой улыбки хотелось плакать — столько нежности и муки было в её глазах.

— Я сама ничего не придумаю, — тихо сказала Хрейна, — сколько ни ломать головы. Потому лучше бы тебе обратиться к тому, у кого голова сломана уже много веков. Поезжай назавтра в Сольвиндаль, на двор Гримхёрг. Там живёт Тунд Отшельник. Он самый старый из двергов, кого я знаю. Он прорицатель и колдун. Он совершенно выжил из ума, ещё когда я была твоего возраста, но сказано ведь: «над старцем седым смеяться не смей, благо нередко в словах старика» [9]. На вот, подаришь ему с моим приветом, — и вложила свои любимые чётки в ладонь сына.