Не по плану (СИ) - "_YamYam_". Страница 31

***

К концу дня Хери хотелось убивать. Долго, много, со вкусом и беспощадно. Потому что сидеть одновременно с Джином и Чимином оказалось действительно невыносимо ни для психического здоровья, ни для физического. Они правда не говорили друг другу ни слова, но от того атмосфера, повисшая между ними тремя и привлекающая так откровенно внимание сразу всех однокурсников, никуда не девалась. Всё казалось неправильным, неразумным и дико смущающим. А ещё становилось невыносимым, когда Чимин подавался в её сторону — вроде как привычно и обычно — и уточнял что-то, что не расслышал или не успел записать.

Разумом Хери понимала, что так было всегда: он постоянно, с самого момента их знакомства и начатого соседства наклонялся в её сторону, грудью прижимаясь к плечу, и спрашивал что-то тихо на ухо или подглядывал в её записи. Но только теперь Хери начала видеть и замечать в этом совершенно однозначный подтекст, который дыхание заставлял сбиваться, а щёки пунцоветь. И девушка всё чётче стала осознавать, что они действительно словно бы поменялись друг с другом местами, а ещё опасаться — как бы после всего этого у неё паники перед противоположном полом не развилось.

Остаться одной ей удалось только на второй большой перемене, когда солнце уже начало тихонько скрываться за горизонтом, уступая место сумеркам, а время неумолимо стремилось к шести часам вечера. Она спустилась во внутренний двор подготовительной школы, укуталась плотнее в куртку, прячась от холодного ветра, так свойственного началу ноября, и плюхнулась на лавочку, отмечая про себя, что это, кажется, то самое место, где они с Ким Сокджином впервые перебросились чуть больше, чем парой ничего не значащих слов. Хери улыбнулась, вспоминая, что с самого начала не ощущала с ним никакой неловкости, и выдохнула изо рта пар, наблюдая, как тот потихоньку испаряется, исчезает в опускающейся на Сеул темноте. Она подумала, что было бы очень хорошо, исчезни и испарись вот так же её чувства к Чимину, чтобы игнорировать его стало совсем легко, не чувствуя при этом ни вины, ни желания ответить всем сердцем. Хери в любовь никогда особо не верила, признавая одну только симпатию, которая и была единственно важной, а теперь готова была уверовать в то, что вляпалась, кажется, как никогда сильно, действительно впервые влюбившись в свои двадцать один.

Она не сразу обратила внимание на послышавшиеся слишком близко голоса, будучи с головой погруженной в результаты поискового запроса одного простого «любовь». А потом расслышала совершенно определённо тон Чимина и, вздрогнув, подняла голову, удивлённо уставившись прямо перед собой.

В её сторону действительно двигался Пак Чимин, руку закинув на плечо какого-то маленького и щупленького паренька, который, кажется, хотел оказаться как можно дальше отсюда. Он улыбался широко и дружелюбно, обращаясь к своему неожиданному спутнику, трепал того по макушке волос, а потом вдруг подтолкнул с силой вперёд, едва их с Хери стало разделять всего пара шагов. Незнакомец по инерции полетел носом ей навстречу, и Хери подскочила, рассчитывая его поймать и вернуть равновесие, да только тот отшатнулся от неё, словно от прокажённой, едва разглядел лицо, и, коротко обернувшись на Чимина, поклонился вдруг низко-низко.

— Мне очень жаль! — торжественно прокричал он, кажется, на весь двор, и Хери даже покачнулась, совсем этого не ожидая.

— Нет-нет, — замотал головой Чимин, не дав вставить ей и слова, и подошёл к замершему в явно неудобном положению парню. Он наклонился к самому его лицу, руку положив на плечо, и продолжил: — Попробуй ещё раз, На Уджин, более искреннее. Так, как мы репетировали.

— На Уджин? — выдохнула удивлённо Хери и в тот же миг встретилась взглядом с распрямившимся Чимином. — Тот самый?..

— Мне правда жаль! — проговорил отчаянно парень, разогнувшись, и заглянул в её глаза. — Я не должен был приплетать тебя, но Раым бы никогда не позволила мне уйти от неё в другом случае!

Хери действительно старалась удержать себя в руках, но рот сам собой распахнулся в удивлении, а глаза забегали, перемещаясь с лица Чимина на лицо Уджина. В голове тут же всплыл образ разозлённой девушки, не постеснявшейся облить её водой и опозорить перед всеми сразу, и Хери поймала себя на мысли, что ту наверняка звали Раым, и она действительно не позволила бы расстаться с собой так просто.

— Но… — сглотнула девушка и вдруг в свете проезжавшей мимо машины, что фарами осветила весь тёмный двор, заметила на лице Уджина слишком специфический и слишком узнаваемый красно-синий след прямо на скуле. Её взгляд соскользнул на стоящего рядом Чимина, и она продолжила: — Мы ведь даже не знакомы, зачем было говорить подобное?

Ей было жаль парня ровно настолько же, насколько сильно злость и обида на такую его слабость заполняла всю душу. Хери понимала, что он своё получил — след на щеке то ли от пощёчины, то ли от кулака Раым был слишком очевидным, но ничего не могла поделать с собственными чувствами. А потом, едва только Чимин протянул руку и указательным пальцем ткнул Уджина в висок, тот отшатнулся от него в панике так явно, что Хери нахмурилась.

— А вот тут и начинается самое интересное, — хмыкнул он и похлопал парня по плечу слишком лживо поддерживающе, слишком насмешливо. — Или мне рассказать?

— Чимин, — нахмурилась Хери, привлекая внимание, — ты перебарщиваешь.

— Переборщил только он, — не согласился парень и, спрятав руки в карманы джинсов, весь как-то нахохлился и даже, кажется, надулся. — О последствиях своих слов тоже надо думать, а то судьба потом даст в бубен.

— Ты что ли судьба? — пробурчал недовольно Уджин, и Хери едва успела рвануть вперёд, чтобы протиснуться между парнями.

Чимин сжимал губы и хмурился так откровенно, дыша всей грудью, что девушка поняла — успела как раз вовремя. Она в ответ сжимала его плечи, в пальцах комкая явно в спешке накинутую куртку, и, задрав голову, вглядывалась в действительно разозлённое лицо.

— Да что на тебя нашло? — пролепетала она как-то слишком слабо — настолько, что едва расслышала сама себя. Однако Чимин услышал её тоже и, как-то странно вздрогнув, опустил на неё взгляд. — Проблем захотелось? Ты чего нарываешься?

— Я? — потрясённо выдохнул парень. — Да он с самого начала знал, что его ненормальная не оставит в покое ни его, ни его новую девушку. Он специально назвал твоё имя, чтобы его драгоценную Мисо не трогали. И это ещё я не прав, Хери?

Она замерла, в один миг почувствовав, как замерло и её сердце тоже, ощутив буквально на себе тот тяжёлый и жалящий взгляд, каким наградил её Чимин, а потом обернулась в сторону Уджина. Хери по-прежнему опасалась отпускать плечи излишне эмоционального Чимина и продолжала прижиматься к нему, хотя где-то там, глубоко внутри, понимала отчасти, что упорно находит для себя ненужные оправдания.

— Правда? — протянула она и, получив в ответ утвердительный и скомканный кивок, как-то особенно горько усмехнулась.

— Мне очень жаль, просто…

— Забудь, — фыркнула девушка и кивком головы указала на дверь, ведущую обратно, в здание. — Мне от твоих извинений ни холодно, ни жарко.

Парень снова поклонился ей — и снова совершенно неискренне — и поспешил скрыться подальше, кажется, от них обоих. А Хери медленно повернулась обратно и вновь встретилась глазами с тяжёлым взглядом Чимина. Его зрачки снова были необычайно большими — или, быть может, так казалось в темноте — и девушка судорожно выдохнула, ощутив, как на талию её опустились чужие ладони.

— Отпусти.

— Нет.

— Ты ударил его, — нахмурилась она. — Что за бандитские замашки?

— Я? — захлопал глазами Чимин. — Да я в жизни никого не ударил!

— Врёшь, — припечатала Хери, а он в ответ только раскрыл рот, облизнул явно пересохшие от волнения губы и, вздохнув, прикрыл веки, так и не найдя, кажется, подходящих слов, кроме одного только:

— Вру.

Хери легко сбросила с талии чужие ладони — Чимин совсем не сопротивлялся — и, скрестив руки на груди, внимательно на него посмотрела. Он действительно казался всё тем же парнем, что вполне мог разозлиться на то, что она лезет к нему слишком сильно, кто говорил иногда грубо и поступал — тоже. Но прежде не было в нём этой странной силы, не было пожара в тёмных глазах и распрямившихся вдруг самих собой плеч — словно бы по волшебству. И это действительно пугало, напрягало и не отпускало, щекотало нервы и заставляло едва подрагивать всё внутри, потому что — как бы не хотелось — неприязни это не вызывало.