Солёный ветер (СИ) - "_YamYam_". Страница 6

Инён вздрагивает, когда слышит вдруг звук вибрации, что раздаётся слишком громко в пустом помещении.

— Ну что там ещё? — нетерпеливо оборачивается Сыльмин.

— Это Чонгук, господин Чхве, — тут же отчитывается мужчина, смотря на телефон так, будто он сейчас взорвётся.

Сыльмин снова поворачивается к ней, и Инён просто не успевает среагировать и привести в порядок собственное лицо. А потому смотрит на мужчину широко открытыми глазами, осознавая, что только что допустила фатальную ошибку.

— Чего ты ждёшь?! — внезапно срывается он на крик, продолжая удерживать её за голову. — Отвечай!

Инён отводит взгляд, вмиг растеряв все силы на то, чтобы бесстрашно смотреть в его глаза, и готовится к худшему.

И оно себя ждать не заставляет.

— А теперь слушай сюда, придурок, — слышит она серьёзный голос Чонгука, — только попробуешь ей навредить, умирать будешь в страшных муках.

Инён тошно становится от того, какая улыбка расплывается по лицу Чхве Сыльмина.

— А ты, доктор Анальный зонд, — добавляет он так же без капли улыбки или смеха, — сиди тихо и не рыпайся. Я скоро буду. Диктуй адрес, Чхве Сыльмин.

========== Chapter 4 ==========

У мужчины на лице такая по-довольному гаденькая ухмылочка, что Инён едва сдерживает в себе раздражение, мечтая проехаться по его лицу кулаком. Не раз, и даже не два — много больше. Драться она, конечно, совсем не умеет, и почти наверняка сделает больнее только себе, зато чувство морального удовлетворения надолго поселится в её душе.

— Это действительно так необходимо? — спрашивает она, переводя взгляд на стоящего рядом Чхве Сыльмина.

Тот ухмыляется не хуже своего подчинённого, но выглядит при этом настолько омерзительно, что у Инён в горле встаёт комок отвращения.

— У вас есть какие-то возражения, госпожа?

— Их слишком много, — хмурится девушка в ответ. — С какого начать?

Сыльмин подходит к ней ближе и, останавливаясь буквально в шаге от неё, протягивает руку, не переставая при этом сверкать довольной ухмылкой.

— Дай-ка мне её сюда, — обращается он к мужчине за своей спиной, и тот сразу же вручает ему уже знакомую Инён верёвку. — Вам её совершенно точно не хватает.

Девушка невольно ведёт плечами и тут же морщится — ведь те болят просто ужасно. Около часа назад ей настолько плотно связывают за спиной руки, обматывая совсем тонкие запястья полутораметровым шпагатом, что её лопатки почти касаются друг друга, причиняя кошмарное неудобство.

— Неужели нельзя обойтись скотчем? — Инён злится, ведь страх, сковавший её тело, едва Чонгук положил трубку, покидает её тогда же, когда он звонит вновь. — Или, быть может, моим обещанием молчать?

Чхве Сыльмин склоняет голову набок и снова касается её волос, проходясь по ним рукой почти нежно. Инён только и мечтает о большой пенной ванне, где с остервенением будет отмываться долгие часы, избавляясь от ощущения отвратных прикосновений.

— Вы должны понимать, — улыбается он. — Тому, кто солгал хотя бы единожды, веры нет никакой.

И прежде, чем она успевает сказать в ответ хоть слово, между её губ оказывается верёвка, а нос утыкается в плечо Чхве Сыльмина, что вяжет наверняка лучшие узлы на её затылке. Он вдруг сильнее затягивает её, и та впивается в уголки её рта, вызывая резкую и неприятную боль — вплоть до выступивших на глазах слёз.

— Не могу понять, — произносит мужчина, отодвигаясь и беря её лицо в жёсткие ладони, — нравится ли мне этот твой взгляд или раздражает.

Инён смотрит на него в ответ, не имея никакой возможности сказать хоть что-то, и мысленно прокручивает в голове все возможные варианты развития происходящего, если она прямо сейчас наступит ему на ногу, а потом заедет лбом в переносицу. Выводы получаются неутешительными, а Инён свою жизнь слишком любит и ценит, чтобы вот так просто её разбазаривать, а потому стоически терпит, позволяя себе лишь взглядом нецензурно выражать всё то, что она думает.

— Господин Чхве, — врывается в помещение ещё один его человек, — он здесь.

— Надо же, — тянет в ответ мужчина, всё также вертя её голову из стороны в сторону, — как вовремя. Идём, — он неожиданно сильно отталкивает её от себя, и девушка не валится на пол лишь за счёт груди одного из «чёрных смокингов», что ловит её за локоть, а затем тащит в сторону выхода.

Со Инён чувствует себя вещью, а ещё — политической заключённой, совершившей самое тяжкое преступление. Ей больно, неприятно и до одури обидно, и она из последних сил гонит эти чувства из души, прекрасно зная, что они смежены со слезами, которые сейчас просто недопустимы.

Инён совершенно невольно запоминает путь, которым её ведут — прямо, затем налево, потом дважды направо, — и вздрагивает от холодного пронизывающего ветра, едва они оказываются на улице. Тот, если верить утреннему прогнозу, дует с запада, и потому её волосы вмиг прилипают к лицу, закрывая весь обзор. И всё же его силуэт она видит.

Чон Чонгук стоит перед шестерыми мужчинами, вальяжно засунув руки в карманы длинного пальто, а Инён панически оглядывается по сторонам, не замечая больше никого и ничего, кроме одинокого автомобиля за его спиной. Парень переводит свой взгляд на неё, и девушка видит, как враз он напрягается всем телом, а ей только и хочется закричать: «С ума сошёл?! Почему ты один?!» Инён страшно надеется на то, что в машине смиренно ожидают кульминации другие люди, а ещё большее их число расположились по всему периметру этой местности, дожидаясь его отмашки. Только вот она знает, что это не кино, и подобного чуда ей ждать не стоит.

Со Инён чувствует себя по-настоящему жалкой, стоя перед ним со связанными руками и заткнутым ртом, удерживаемая за локоть неприятным типом и продуваемая всеми семи ветрами сразу. И она его мысленно благодарит, когда он свой взгляд отводит, и в глазах его загораются насмешливые огоньки.

— Давно не виделись, хённим, — бросает Чонгук, — а ты не молодеешь.

Чхве Сыльмин тут же фыркает и, хватая её под другую руку, дёргает на себя, заставляя встать рядом.

— Я бы сказал, что рад встрече, — отвечает мужчина, — но мы оба знаем, что это не так.

— В самое сердце, — саркастично замечает Чонгук и опускает голову, хлопая по груди ладонью. А потом вдруг снова кидает на неё серьёзный взгляд и, протягивая руку, зовёт, едва шевеля пальцами: — Иди сюда.

Инён делает шаг в его сторону в тот же миг, да вот только спиной врезается в грудь удерживающего её мужчины, едва он тянет её назад.

— Для начала верни то, что принадлежит мне, — усмехается Сыльмин.

— Вот в чём проблема, — поджимает Чонгук губы, но руку всё же опускает, — у меня ничего подобного нет. А вот у тебя, — вновь переводит он на неё взгляд, — есть кое-что моё.

Инён не успевает понять, что происходит. Но, падая на колени и сдирая с них кожу о твёрдый асфальт, едва успевает сгруппироваться, поворачиваясь, прежде чем утыкается лбом в землю. Но прийти в себя ей не дают, снова дёргая за руку и разворачивая к Чонгуку боком. Она видит краем глаза, как преграждают ему дорогу все и сразу, едва он только делает шаг в их сторону, и вдруг начинает бояться, замечая в его глазах проблески опасения.

— Раз уж ты так любишь играться, — тянет Чхве Сыльмин, извлекая из-под пиджака уже знакомый Инён пистолет, — я сыграю с тобой тоже.

Девушка отшатывается, замечая, как в другой руке у него мелькает небольшой складной нож, но тут же затылком упирается в чью-то ладонь. Однако и подняться на ноги ей не дают тоже, опуская тяжёлую руку на плечо.

— Убери руки, — слышит она голос Чонгука словно бы сквозь толстую-толстую стену, а потом — куда громче: — Ты чего удумал, подонок?!

Инён испытывает отвратительное дежавю, когда холодное лезвие ножа касается её щеки, перерезая верёвку, но почему-то никакой радости от этого не ощущает.

— Я ведь уже объяснил, Чонгука, — елейным тоном тянет мужчина, одновременно с этим сжимая её щеки с такой силой, что девушка едва удерживается от недостойных стонов, полных боли. — Хочу с тобой сыграть. И ставкой у нас с тобой, — он давит все сильнее, заставляя прочувствовать собственные зубы и раскрыть рот, — будет жизнь этой милой леди.