Бездомный главнокомандующий (СИ) - Овская Алина. Страница 37

Тем временем, повозка добралась до размытого рекой участка дороги. Внимательно осмотрев края промоины, воины сгрудились вокруг повозки. Посовещавшись несколько минут, они развернули её и отправились именно туда, где у нас была припасена для них масса всевозможных сюрпризов.

Затраченного на объезд времени, как раз хватило, чтобы посланный вперёд десяток наших воинов, запас в предполагаемом конце пути этого отряда массу больших вязанок с хворостом. Я, конечно, могу и ошибаться. Но я пожертвую правой рукой, если правая (опять каламбур, да что это такое) рука Вонга не едет запертым внутри этой повозки. На очевидность этого предположения меня натолкнуло то, что воины для совещания сгрудились именно вокруг неё, хотя она собой загораживала обзор и мешала общаться доброй половине их состава.

Тем временем, отряд приблизился к третьему, заключительному этапу его уничтожения. В этом месте дорога то и дело петляла среди многовековых деревьев. Обхватить некоторые из них не могло бы и трое взрослых человек. И именно тут мы расположили наши ловушки. Часть на самой дороге, часть вдоль неё, но большинство — именно среди ветвей этих исполинов.

Не буду описывать, как стрелы пробивали насквозь грудь, голову или горло воинов. Как их буквально пришпиливало копьями к стволам. Как отрубало вращающимися клинками ноги, а следом и головы. Как они проваливались в замаскированные ямы на самой дороге, густо утыканные на дне заострёнными кольями. Такое отвратительное побоище не делает много чести его устроителям, хотя быстро и действенно ведёт их либо к победе, либо просто банально приближает их к задуманной цели.

После того, как от окружающего повозку отряда осталась едва ли не пятая его часть, а сопровождавших его разведчиков собрали стрелы и клинки уже наших, в бой вступили почти все наши люди. Выпустив на бегу по две-три стрелы, они отбросили в сторону свои луки и выхватили мечи. Да! Не покривя душой, могу сказать, что воины Вонга не зря едят свой рис. Сражались они, защищая свои жизни яростно и неистово. Полностью отдаваясь схватке. Но и мои ученики успели многому у меня научиться.

Отправляя к праотцам очередного противника, я успел заметить, как в стене повозки примерно на уровне моей груди открылась узкая щель, из которой в сторону нападавших воинов вылетела стрела. Переместившись на другую сторону дороги, я едва успел прикрыться своим очередным противником, как в его спину вонзилась точно такая же стрела. Быстро его прикончив, я постарался очутиться у самого угла повозки, и как раз вовремя. Теперь я уже отчётливо заметил, как в металлической стенке повозки опустилась некая заслонка, приоткрывая узкую щель. И только мой своевременный взмах мечом, помешал очередной стреле найти свою жертву.

С этим затаившимся стрелком нужно было что-то делать. Предугадать, с какой стороны повозки откроется следующая щель ни я, да и никто другой бы не смог. Как не мог я сам неподвижно стоять возле неё, дожидаясь подходящего случая. Бой-то ещё продолжался. Разумно предположив, что щели могут находиться со всех четырёх сторон, я крикнул своим воинам, чтобы они по возможности сражались, оставляя между собой и повозкой своего противника. Но кто бы меня ещё слушал?

В пылу сражения никто из них не разбирал, где находится он, где его противник, а просто рубился, пытаясь не дать кому-то себя убить. При этом всеми силами стараясь поразить своего соперника. Неведомый стрелок, не разбирая, кто есть кто, раз за разом находил для своих стрел новую жертву. Но и мои воины не стояли на месте. Наше превосходство было пусть и не в умении, но в численности и упорстве.

Наконец, настало то время, когда рухнул последний защитник повозки. Приказав всем оставшимся друзьям, пригнувшись, собраться у её колёс, я подал сигнал. Тот час из леса, прикрываясь огромными вязанками хвороста, побежали люди. Они передавали его нам, а мы уже обкладывали им повозку. Хвороста набралось так много, что он перекрыл возможные щели, и я приказал своим воинам выпрячь чудом выживших волов и отойти вместе с ними на безопасное расстояние от повозки.

Поджигая хворост, я уже знал, чего мне ожидать. Не прошло и двадцати минут, как изнутри повозки раздался кашель, быстро перешедший в оглушительный вой заживо горевшего в ней человека. Разнёсшийся вокруг осевшей повозки смрад сгоревшей плоти, окончательно подтвердил мою догадку, что в ней скрывался человек.

А вот был ли это правая рука Вонга или кто-то другой, мы смогли выяснить лишь после того, как раскидали и погасили остатки хвороста и сбили с двери замок. Ну что могу сказать. Зрелище дымящегося тела никому не доставило удовольствия. Зажимая носы, я и ещё двое воинов выволокли его из остова повозки и оглядели. Да. Это действительно был правая рука Вонга.

По шутке провидения он принял именно ту смерть, какой очень любил предавать пленённых им крестьян и младенцев. Рассыпанные из полуистлевших мешков монеты и слитки золота были нами остужены, собраны, нагружены в приготовленные заранее корзины и водружены на спины многострадальных волов.

В сопровождении нас и наших раненных товарищей (да, мы по пути прихватили ещё освежеванные туши незадачливых предшественников наших волов) отвоёванные нами богатства были переправлены в лагерь сопротивления.

Глава сорок девятая

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

После этого знаменательного события прошёл ровно месяц. Я был абсолютно уверен, что Вонг давно уже знает и о гибели своей правой руки, и о пропаже золота. Карательные меры с его стороны нужно было ждать со дня на день. Ведь он не был глупцом. И сложить два и два мог так же легко, как выпить магию у очередного несчастного. Но вот что он предпримет, мы пока не знали. Поэтому перебравшись в очередной затерянный в джунглях лагерь, просто затаились.

Но долго так сидеть, нам было нельзя. Стараясь побольше успеть до приближающегося сезона дождей, армия Вонга стремительно захватывала город за городом, сжимая кольцо осады и приближаясь к столице. И пускай по периферии захваченной Вонгом территории мы уже освободили добрую треть ранее завоёванных им городов, но через вражеское кольцо пробраться в центр не могли. А значит, ничем не могли помочь ни тем, кто был в столице, ни тем, кто вместе с ней оказался в окружении.

Зато, у нас появилась возможность тщательнейшим образом оснастить наши отряды. Я ещё по привычке называю их так, хотя они больше уже смахивают на немаленькую армию. Уверен, если Вонг примется за нас всерьёз, нам даже с этими силами долго не выстоять. Несмотря на нашу мобильность, несмотря на поддержку населения — его армия намного сильнее нас. От расправы над нами (он, видимо, всё ещё недооценивает наносимый нами урон) его сейчас удерживает зацикленность на столице. Во что бы то ни стало, Вонг хочет её захватить и объявить себя если не правителем, то уж не меньше, чем главой правящего кабинета.

А пока он тешит себя мечтой о безграничной власти, мы связались с оружейниками и его же золотом перекупили большую часть его заказа. На наш вопрос: А не создаст ли это им проблему? Они лишь усмехнулись и заверили, что нет. Они работают только для тех, кто платит за их труд. А на всех остальных (тут старший представитель оружейников нехорошо усмехнулся) всегда найдут управу.

Я согласно кивнул головой на его слова. Если есть свои секреты мастерства у кожевенников, воинов, целителей. То почему бы им не быть и у оружейников. Ведь они куют не только оружие. Тот же скорняжный нож, нож для теста, нож целителя — Это всё их работа. Не говоря уже про другие металлические предметы.

И тут его острый взгляд зацепился за выглядывающий из наручей кончик рукояти одного из моих новых метательных ножей. Вы когда-нибудь видели взгляд фанатика? Я увидел. Его губы, руки, пальцы затряслись, когда он потянулся ими к моему ножу.

— Дай! Дай посмотреть мне свой нож. — Просительно закричал, нет — взвыл он.

Я вынул его и, не выпуская ножа из рук, протянул его оружейнику. И тут меня ожидало ещё одно потрясение. Мастер оружейник, внимательно осмотрев мой нож, счастливо заплакал. Мутные дорожки слёз катились по его морщинистым щекам, а он улыбался и не отводил взгляда от ножа, даже не пытаясь смахнуть их или хотя бы дотронуться до протянутого ему клинка.