Бездомный главнокомандующий (СИ) - Овская Алина. Страница 43

Глава пятьдесят четвёртая

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ

Мы влились в армию Вонга в тот момент, когда её наступление на города, прикрывающие собой предместья столицы, было в самом разгаре. Дороги к тому времени окончательно просохли, и мы основательно пропылились, прежде чем достигли её передовых постов, указавших нам путь к канцелярским палаткам. А пока мы туда шагали, меня вновь стал грызть червячок сомнений. Уж больно гладко у нас всё получилось.

Характеристика Чена о новом главнокомандующем регулярных правительственных войск, оказалась верной. За это время я понял, что стратегией и тактикой он владел даже не хорошо, а весьма и весьма посредственно. Если бы в своё время я воевал так же, как он, мы низачто не выиграли бы прошлой войны. Не зря ещё учитель нам говорил, что из салонных мальчиков редко когда получаются хорошие командиры.

Главнокомандующий армии Вонга играл с ним, как старая, многоопытная кошка с маленьким глупым мышонком. Обманными манёврами заставлял перебрасывать с места на место полки, и даже целые дивизии. Постоянно изматывал отряды его армии в мелких стычках. Дезинформируя, провоцировал на контратаки, в последний момент, уводя свои части из-под удара. А этот дворцовый щёголь каждый раз вёлся на все его подначки.

Не в силах грамотно спланировать ни одной операции, он лишь в вяло трепыхался, проигрывая битву за битвой. Отступал там, где можно было, перераспределив силы ещё долго удерживать позиции, а то и, чуть-чуть поднатужившись, отвоевать потерянное. Зато потом зря губил сотни своих людей, отбивая уже занятые противником даже не города, а всего лишь сёла или вовсе никому не нужные возвышенности.

Но и мои предположения оказались верными. В царившей в канцелярии армии Вонга непрекращающейся суете, когда сюда ежедневно прибывали для регистрации десятки, а то и сотни больших и маленьких новых отрядов, и всех их нужно было принять, пересчитать, заново оснастить, а потом ещё и куда-то распределить, до нас никому не было дела. Ни тех, кого мы отправили ранее, ни нас, так толком и не проверив, просто зарегистрировали и отправили дальше.

В следующей инстанции, наконец-то покормив, вымыв и как скот, пересчитав нас всех по головам, нашему отряду выдали недостающее оружие и предписание: явиться в ставку вышестоящего начальства, указав на прощание, какому командиру нужно доложить о своём прибытии.

Там нас снова зарегистрировали, но теперь уже, как боевую единицу в составе конкретного полка. Поставили на довольствие и покормив ужином, показали палатки для отдыха. А уже утром, мы почти бегом маршировали прямиком в расположение этого самого полка, чтобы успеть усилить его потрёпанный в последнем бою состав.

Кольцо вокруг столицы сжалось настолько, что регулярная армия начала испытывать затруднения с поставками продовольствия. Её главнокомандующий, видимо, наконец-то осознав, что пора балов и парадов окончательно канула в небытие, опять не удосужившись тщательным планом операции, начал контрнаступление.

В безуспешной попытке прорвать осаду, он сосредоточил свой удар как раз между двух недавно оставленных им городов. Если бы он так рьяно атаковал армию противника ещё до того, как кольцо осады стало слишком плотным, его усилия, возможно, и могли бы окончиться успехом.

А так, он лишь незначительно потрепал пару вражеских полков, расположившихся в этих городах и вокруг них. Заставил их временно отступить внутрь за стены. Чтобы на следующий день при первой же контратаке опять трусливо оставить отвоёванные позиции. С боем отступив, теперь он сам спрятался за крепкими стенами осаждаемого уже этими полками города.

И если один из тех вышеназванных полков после этой операции, усилив парочкой вновь прибывших отрядов, так и оставили на передовой, то наш, пополнив новобранцами, тоесть нами, за не пойми какие заслуги отправили куда-то в резерв, зализывать полученные в последнем бою раны, заменив на свеже-прибывший.

Не знаю, в какое место нас теперь перебрасывают, но мы вот уже вторые сутки, перехватывая на ходу чёрствыми рисовыми лепёшками, куда-то упорно шагаем. Мы останавливаемся на короткие привалы только для того, чтобы облегчиться, да в середине ночи прикорнули немного прямиком на каком-то лугу, проспав пару часов на пожухлой, истоптанной кем-то ещё до нас траве. Если такой бросок продлится ещё хотя бы сутки, то люди начнут падать прямо на марше, засыпая от усталости.

Но дисциплина в армии Вонга железная. Ещё бы! Ведь здесь каждый кем-нибудь подчинён и беспрекословно следует его командам. Я, наконец-то, научился различать иерархию подчинения, существующую в его армии. Могу в любой произвольной группе воинов вычленить старшего, которым подчинена верхушка, тоесть некоторая небольшая часть её членов. Которыми, в свою очередь, были подчинены все остальные члены этой группы.

На всякий случай, беру на заметку каждого из главенствующей верхушки, чтобы передать эти сведения всем нашим ребятам. По воле случая, наши отряды разбросаны по всем частям армии Вонга от передовой, до глубокого тыла. Если моя тайная авантюра удастся, эти знания помогут им в нужное время учинить повсюду ещё большую сумятицу. Да, да. Подчиняясь своим сомнениям, я всё-таки придумал некий план, ну это громко сказано, скорее так, наброски плана.

Но вначале, мне необходимо как можно ближе подобраться к ставке главнокомандующего этой армией. Найти его самого и того, кто на самом деле всем здесь управляет. Это будет первый, причём самый непредсказуемый этап моей авантюры.

Моё желание было услышано кем-то свыше. Не знаю, за какие заслуги, но оказывается, наш полк направляют как раз на охрану ставки самого главнокомандующего. Добираемся мы туда чуть меньше, чем за трое суток.

Донельзя уставших и измученных долгим переходом, нас размещают в уже освобождённых палатках, которые ещё ночью занимали те воины, которые охраняли ставку весь последний месяц. Нет. Они до позднего вечера так и будут ещё стоять на своих постах, давая нам возможность поесть и хоть немного отдохнуть после долгого перехода, и только тогда окончательно покинут свои посты.

Вечером предстоит смена караула. Тогда их командующий полком передаст свои полномочия нашему командующему, и только после этого нас всех рассредоточат на их места по периметру и внутри лагеря. Но сейчас поздний завтрак и сон. Свалившись на циновку, на которой ещё пару часов назад спал мой предшественник, я принялся обдумывать возможные варианты изменения своего плана, придавая конкретики задуманной авантюре.

Но незаметно для себя, я засыпаю. И там во сне слышу голос моей спасительницы. Я отчётливо осознаю, что это всего лишь сон именно потому, что я понимаю тот ранее непонятный мне язык, на котором она разговаривает:

— Помни, что в последней битве тебе придётся рассчитывать только на свои силы. Отбрось свои сомнения. Просто воспользуйся светом моей души и тогда у тебя всё получится.

Она ещё много чего говорила и разъясняла мне, но моё утомлённое сознание, перестав реагировать на смысл в её словах, быстро соскользнуло в глубокое забытьё, где не было ни её, ни её прекрасного голоса. Незадолго до побудки я просыпаюсь с твёрдой уверенностью, что во сне я понял и осознал нечто очень важное. Вот только что? Память упорно не хочет мне этого подсказывать.

Глава пятьдесят пятая

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Нас с Ченом, что показалось странным только мне (конечно, о своих подозрениях я ведь так ему и не сказал) распределили на один и тот же пост. Мы стояли по обе стороны от входа в палатку, назначение которой я пока затруднялся определить. Нет. Я, конечно, понял, что это было нечто вроде островка отдыха для кратковременно прибывающих в ставку членов верхушки командования.

Внутрь заглядывать в неё нам не полагалось. Мы, словно неподвижно замершие истуканы, стояли у входа снаружи. А те из офицеров, кто прибыл в ставку командующего, и кому приспичило справить нужду, перекусить (более плотно можно было поесть в офицерской столовой) немного отдохнуть или развлечься каким бы то ни было способом, приходили именно в эту палатку.