Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий. Страница 41

В аэропорту гостью всегда встречала служебная машина с водителем, которая и отвозила ее в отель. Первое время ее встречал лично сам руководитель российской компании, но в этот раз он предупредил ее, что на несколько дней улетает на отдых, чтобы подлечить сердечко, поэтому встретить не сможет. В курс дела на месте ее введет его зам, а к четвергу уже и он вернется. Женщина с детства терпеть не могла все эти встречи и проводы, особенно на вокзалах и в аэропортах, поэтому, как только выросла, так сразу же постаралась и оградить себя от всего подобного. Немного удивило, что тот собрался на отдых, когда столько работы, все же не каждый месяц она прилетает, мог бы и напрячься, ничего бы с его сердцем не стало. Но у этих русских всегда так, сначала собственная персона, а уж потом все остальные, может, поэтому и весь мир с собой перессорили. Таково было ее мнение, но озвучивать его она не стала, может и в самом деле у дядечки проблемы со здоровьем, не молодой уже, себя беречь надо. Договорились встретиться в офисе компании на следующий день с его замом, а не сразу по прилету, чтобы все производственные вопросы решать уже на свежую голову.

Поэтому и было решено, что ее встретит личный водитель президента корпорации, он же и его телохранитель, и отвезет в отель. Антона среди встречающих она увидела сразу же, тот так сильно возвышался над встречающей толпой своей бритой головой, что не заметить его мог только слепой. Увидев ее, он тут же замахал ей огромным букетом желтых роз над своей бритой головой, приобретенных за счет компании, и, словно ледокол сквозь льды, двинулся ей навстречу, осторожно раздвигая людей в разные стороны, все равно что тот Лундгрен в свои лучшие годы. Она тоже помахала ему в ответ и радостно заулыбалась. Она и сама не знала, почему ей нравился этот бритоголовый громила чистыми глазами и добродушной детской улыбкой на мордастом лице, может потому, что его детская непосредственность и веселый нрав благоприятно сказывались и на ее настроении тоже. Ей было приятно, когда ее встречал именно этот водитель и охранник в одном лице. Срабатывал, видимо, стереотип внешности известного актера, шведа по национальности, которого вообще-то звали Гансом, а не Дольфом, но и этот русский громила был ничуть не хуже. Иногда ее встречал племянник директора, но от услуг этого товарища она уже давно отказалась, с которым ее связывали исключительно деловые отношения, хотя тот и был совсем не прочь их и расширить, переведя, так сказать, эти отношения из сугубо деловых вертикальных еще и в постельную горизонтальную плоскость. В последнем, правда, она был не совсем уверена, прямых намеков со стороны племянника все же не было, но все равно старалась держаться от него на расстоянии. Как та Анна Каренина от своего старичка-мужа, предпочитая не смешивать личные отношения с офисной драмой. Хочешь сделать своего любовника врагом, устрой его к себе на работу. Здесь же речь шла и вовсе о совместном бизнесе.

Племянник входил в совет директоров дядиной компании, чего было вполне достаточно, чтобы он начал на нее оказывать давление, пользуясь своим привилегированным положением любовника, чего она совсем не хотела. Таким вот образом эта заморская бизнес-леди и оказалась за рулем шикарного автомобиля в ту роковую ночь. Просто захотелось почувствовать нового «зверя», приобретенного, кстати, всего за день до ее прилета. И как ей сообщили по большому секрету, специально для нее, чтобы она и в чужом городе чувствовала себя как дома, ведь и в Штатах у нее была точно такая же машина. Мелочь, а приятно — угробить новенький «Ягуар» в первый же день эксплуатации! Мало того, что разбила и спалила машину, так еще и непонятно каким образом сама исчезла с места аварии. Было из-за чего поволноваться компаньонам, пока искали пропажу по всем моргам, клиникам и отелям Москвы и области. Так бы и потеряли, если бы шеф с расстройства сам не попал с инфарктом в больничные стены, да еще и почти в соседнюю палату. Вот и не верь после этого в не случайность случайного, особенно с высоты положения случившегося уже момента.

До МКАД оставалось совсем ничего, скоро уже должны были показаться огромные металлические «ежи», где во время войны русские остановили фашистов, и засиять огнями справа по борту огромный торговый МЕГА-комплекс построенный турками, когда блондинке за рулем резко подрезала дорогу какая-то чокнутая иномарка. Все случилось настолько быстро и непредсказуемо, что она даже не успела среагировать на непредвиденную ситуацию, да и никто бы не успел, если честно. Дорога была свободна, как вдруг пыхтящая справа по своим делам фура начала, стирая в дым резину, тормозить и заламываться. Что заставило при этом менять направление своего движения белый джип из соседнего ряда слева, цепляя и подрезая уже ей дорогу, сегодня это уже дело следствия, а тогда на трассе… Тогда она только почувствовала, как ее железный «Ягуар» содрогнулся от сильнейшего удара в левое переднее крыло, инстинктивно она крутанула руль вправо и тут же налетела на заднее колесо прицепа того самого уже тормозящего справа грузовика. После чего ее машину в сумасшедшем вихре развернуло на сто восемьдесят убийственных градусов и выбросило сначала на обочину, а после уже и в кювет. Потеряла управление от касательного столкновения и белая иномарка, выскочившая прямо под ход тяжелой фуры, перегородив той дорогу своим белым боком, еще не мятым, но уже в следующую секунду превратившимся в нечто ужасное и безобразное, смятое и искореженное. Что-то орал белобрысый охранник справа, но блондинка за рулем его уже не слышала, вцепившаяся в руль с вытаращенными от ужаса глазами. И если бы не мастерство водителя еще одной легковушки, в самый последний момент чудом ухитрившегося уйти от столкновения, то результат мог стать еще плачевней. «Ягуар» еще раз основательно развернуло и на полном ходу выбросило с обочины в кювет, где, пролетев по воздуху еще несколько фантастических метров, автомобиль с ужасным треском и врезался в огромное дерево, рухнув всей своей изуродованной железной массой на землю, где тут же и вспыхнул, озарив ярким пламенем все кругом. Как в кино, только еще хуже, пламя охватило и дерево, а саму ее выкинуло при ударе из машины наружу, что, собственно, и спасло ей жизнь. Спасло ее и то, что была не пристегнутой, в противном случае на этом ее жизнь бы и закончилась. И тут же визг тормозов, стираемая в дым резина по асфальту и адский гром от столкновения еще нескольких обреченных автомобилей на взбесившейся дороге, пытающихся уйти любым способом от столкновения с неуправляемым тяжеловозом, заваливающимся в кювет и подминающим под себя ту самую иномарку, с финта ушами которой все и началось. Всего несколько черных секунд убийственного рева и вот уже на дороге все снова было тихо и спокойно — дорожная заварушка закончилась. И только изуродованные куски железа, растекающаяся из прицепа водка и горящее дерево с догорающим под ним кабриолетом, указывали проезжающим мимо на разыгравшуюся здесь трагедию. Бежали люди на помощь…

— Что с водителем? — спросила больная, в напряженном ожидании уставившись на нового старого знакомого, со слов которого сейчас и узнала о страшной аварии на той ночной трассе, чуть не отнявшей у нее жизнь.

— Антон почти погиб, — ответил тот более чем спокойно, было видно, что чужая смерть его нисколько не волнует. — В коме мужик, две дочки ходят в садик. Не хотел расстраивать тебя раньше времени. В команде Шумахера гонщиков прибавилось, есть теперь с кем поноситься…

А она и не расстроилась совсем, подумаешь, ведь не она спровоцировала ту аварию. Проделала мокрую дорожку первая слезинка по щеке под бинтами, вторая, третья… Проделала бы, если бы лицо не было забинтовано.

— Жалко-то как, — шмыгнула она носом, хотела еще что-то добавить и не смогла. Ком подступил к горлу. Женщина попыталась глотнуть, но и этого у нее не получилось. Тогда она, сдерживаясь из последних сил и все еще как-то пытаясь держать себя в руках, вцепилась судорожно в одеяло, сжала до боли в челюстях зубы и закрыла глаза, кляня себя последними словами, что уселась в ту проклятую ночь за руль этого жуткого автомобиля. Но и это ей не помогло, сначала предательски задергался подбородок, затем в пляс отправилась нижняя губа, и вместе они начали выбивать такую жуткую чечетку. Она перевернулась на живот, уткнулась мокрым лицом в сухую пока еще подушку и завыла. Как волчица, потерявшая своих волчат. Хуже… «У-у-у, — ревела в подушку она, проклиная все на свете и больше всего себя саму за эту поездку. — Как же теперь жить-то с этим дальше?» Заглянула в палату медсестра, но оценив обстановку, тут же ретировалась. Когда баба ревет — это нормально, ненормально — когда мужик слюни пускает.