Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий. Страница 42

— Это и в самом деле сделала я? — взглянула она на рассказчика, выплакав все слезы, уставившись на него пустым взглядом.

— Тело Антона находился на пассажирском сидении, — вздохнул он, — вот я и предположил, что машиной управляла ты.

— Ничего не помню.

— Такое лучше и не вспоминать.

— Я хочу съездить на место аварии, — произнесла она спокойно, вытирая носовым платком размокшие глаза. — Прикажите подать мне одежду.

На что тот новоиспеченный слуга лишь усмехнулся, понимая всю бессмысленность возражений. Врачи тоже не стали возражать, надеясь, что предстоящий шок от увиденного поможет той вернуть память, попросили лишь не задерживаться, все же они за нее отвечали. Минут через десять незнакомая медсестра внесла в палату ее серую юбку и такой же серый, строгого покроя, деловой пиджак. Вещи были выстираны и выглажены. От бурых пятен крови не осталось и следа, но вид у костюма все же был не очень. После огня его так и не удалось восстановить, что больную особенно и не беспокоило. Ее беспокоило другое: она хотела разобраться на месте, как произошла та страшная авария, почему она не справилась с управлением и нашли ли того «гонщика», который так жестоко ее подрезал и скрылся с места происшествия? Отсутствовали детали, возможно, что самые главные, которые она и хотела восстановить в памяти как можно быстрее. Еще через десять минут она уже садилась в белый внедорожник своего нового знакомого, поданный к подъезду, а из окна палаты ее провожала совершенно равнодушным взглядом дежурная по этажу, сменившая недавно на посту кривоногую Ивановну.

— Ты мне не сказал главного, — спросила больная его уже в машине, покидающей территорию клиники, — как меня зовут и как зовут тебя с твоим дядей?

— Как тебя зовут, — водитель загадочно чему-то внутри себя усмехнулся, — не знаю. Будем надеяться, что ты именно та и есть, за которую себя и выдаешь.

— Я выдаю?

— Ну не ты, — вздохнул тяжело он, — за кого я тебя принимаю, пока твое лицо под бинтами, никто тебе точно этого, кто ты есть такая, золотце мое, не скажет. Или пока сама не вспомнишь и честно всем не расскажешь, почему выдаешь себя за другую.

Глава 17

Красотка с обложки глянцевого журнала, она и жила исключительно только на радость себе и горе окружающим. В свои неполные тридцать с хвостиком эта заокеанская сучка уже успела пару раз развестись, сделать несколько абортов и закончить с отличием юридический факультет Гарвардского университета. Родившись во Франции, большую часть жизни она ухитрилась провести все же в Америке. Интеллектуалка по отцу и фотомодель по матери, она предпочитала больше сниматься обнаженной, чем просиживать свою жизнь в библиотеках. Голого мальчика первый раз увидела во втором классе, особенно рассмешил его коротеньких «хвостик» спереди, а в восемнадцать Кэт уже ухитрилась по очень большой любви выскочить гражданским браком замуж за негра-баскетболиста, поступить в университет, разругаться в пух и прах с родителями и даже… сделать аборт. Родители просто были счастливы, когда она наконец избавила их от своего обязательного присутствия. А вскоре такого же счастья удостоился и негр, с которым она прожила целых 363 полных ночи и еще несколько часов жуткого дневного расставания. Ровно через год баскетболист оставил ей свой мячик, подержанный «Бьюик» и сбежал с очередной девкой, только его и видели. Убитая горем «вдова» при живом гражданском муже, выкурила сигаретку, выкинула в окно семейный портрет несостоявшегося счастья и гордо отправилась в путешествие через всю Америку на подержанном драндулете этого долговязого баскетболиста. В конечном пункте, бросив колымагу, отправилась уже на самолете дальше во Францию, чтобы порадовать дряхлых предков своим посещением и сообщить им, что у нее все замечательно, что она снова свободна и после окончания университета вернется, скорее всего, под их крыло. Понятно, что те были не просто в шоке, своим этим заявлением она вогнала их в такой ступор, что мама даже слегла. Для виду, но даже это не спасло положения, Кэт таки почти сдержала свое обещание. И если бы на пятом курсе ей не сделал бы предложение престарелый владелец сети строительных магазинов, разбросанных по всему северному континенту Америки, то все именно так бы и случилось. Однако родителям повезло, не повезло ее новому мужу.

Увидев однажды ее на обложке глянцевого журнала для мужчин, куда она попала, благодаря своему знаменитому негру-баскетболисту, который и сделал ее фотомоделью, делец от строительных материалов не просто потерял голову, он лишился здравого ума, бросил все свои дела, старую жену и примчался к ней в Гарвард. Такой прямо Майкл Дуглас с диагнозом скорой смерти из одного из своих фильмов, но только пока еще без диагноза — вполне здоровый и даже в постели еще вполне энергичный для одного раза в неделю. И это замужество было более удачным, чем первое, в смысле продолжительности брака, продлившегося целых три года, два месяца и одну неделю, три дня, одну бессонную ночь, и еще несколько километров дороги в один конец. И этот замечательный брак закончились так же быстро, как и вся ее веселая жизнь в университете. Добившись руки глянцевой красавицы, деловой мужик с головой ушел в дела, стремясь таким вот почти оригинальным способом оправдаться в ее глазах за свою невозможность исполнения супружеского долга более раза в неделю, в две недели, в месяц. Все силы работе, жене — все остальное! И надо было видеть, с какой гордостью он появлялся со своей молодой супругой на всевозможных приемах, наслаждаясь завистливыми взглядами конкурентов. Короче, бизнесмен ушел в работу не только с головой, но и со всеми своими супружескими обязанностями. Его недельные, а то и месячные командировки стали в семье молодых нормой. Первое время, правда, молодая жена предпочитала скитаться с ним по свету, чтобы тот окончательно не растворился для нее в своей работе. Но вскоре ей это надоело, исколесив всю Америку вдоль и поперек, она постепенно потеряла интерес к этой затее, все чаще и чаще предпочитая оставаться дома. Представленная самой себе, в пустом, не считая прислуги, огромном доме, Кэт от безделья потихоньку стала прикладываться к спиртному. Сама не заметила, как ночные клубы стали ее постоянным местом увеселения. Дома же, куда она возвращалась уже под утро, первую часть дня она проводила в постели, а вторую — в открытом океане, на собственном скоростном катере, подаренном ей заботливым старичком. Чем бы жена ни тешилась, лишь бы не плакала! В океане она продолжала «веселье», погружаясь с каждым днем все глубже и глубже в спиртное безумие. Она вся такая героиня не своего романа — Кира Найтли, хотя внешне ничего общего, он весь такой Джонни Воробей, зовущий ее к себе на пиратский парусник с бутылкой рома в руках. Всего лишь один ее шаг навстречу, и он умчит ее в бескрайние морские дали авантюрных приключений в погоне за несметными сокровищами и своим собственном счастье. И скорее всего ведь так бы и шагнула пьяная за борт, да только звонок мобильного телефона помешал ей это сделать. Дотянулась до трубки, поднесла к уху и вяло ответила слабо и чуть слышно:

— Алло… — и через мгновение еще раз, но только уже значительно громче: — Алло, я слушаю, кто это?

И только длинные гудки в ответ вместо ответа. После чего дорогой мобильный телефон почти без всякой на то причины и отправился за борт. Но лучше уж эта дорогая штучка, чем она сама. Потом она часто в своей жизни вспоминала и этот почти смертельный момент и этот спасительный звонок без ответа. А может быть, никому ее ответ был и не нужен, может быть, этот странный звонок нужен был только ей? Кто звонил, может ангел-хранитель? Кэт никогда в подобные сказки не верила, звонил тот, который не дозвонился. Звонил муж с одного из своих бесконечных совещаний: «Милая, ты как?» Он всегда звонил, чтобы отметиться. А вечером она снова направилась в ближайший ночной клуб. Не вышло утопиться, так хоть напьется в свое удовольствие. Где, конечно же, за ней увивались всевозможные собутыльники, не без этого, богатых сучек на халяву многие любят, но с этой стервой ни у одного так и не прокатило. И ее муж знал, что жена стала поддавать, но свято верил, что все это временно, лишь бы не изменяла. Да и какие измены, когда скука и смертельная тоска по какой-то иной лучшей жизни стали тогда лучшими ее спутниками по жизни. Изредка, когда супруг бывал дома, они все еще продолжали выбираться в свет на всякие там политические приемы и крутые тусовки сильных мира сего. В этих случаях она надевала одно из своих вечерних платьев в пол с огромным вырезам на спине, коих у нее было множество. Она меняла только их цвет для разнообразия, соблюдая общепринятое правило, что дважды в одном и том же платье в свете не появляются, что это признак скверного тона. И отсутствие нижнего белья под платьем — как раз и было той самой компенсацией за все то, что ей на этих званых обедах и вечерах приходилось терпеть и выслушивать. Маmma Mia, вокруг столько было крутых особ из мира большого бизнеса и политики, что упоминать их по именам — только время тратить, достаточно включить телевизор, чтобы бы увидеть, что они уже натворили и что натворят еще в угоду своим интересам, и можно сразу начинать сочувствовать бедняжке, с кем только ей приходилось общаться. Нижнее белье заменяли бриллианты, обожаемые супругом, за блеском камней не замечающего того, чем наслаждались все остальные из мужской половины присутствующих — ее почти обнаженными телесами. И пусть! На одном из таких приемов к ней подошла некая Псаки, к настоящему моменту уже смещенная с Олимпа, и заметила, что в таких незаметных трусах под платьем нельзя, мужчины могут неправильно все расценить и повести себя неадекватно. На что Кэт этой дуре ответила, что на ней вообще нет трусов. А если ее очень волнует этот вопрос относительно мужчин, пусть попробует раздеться сама и пройтись между ними, никто даже глазом не моргнет. Так что она может тоже спокойно ходить без белья и даже не париться по этому поводу, никакой беременностью ей это не грозит даже при очень большом старании. На обложку журнала почти голой сниматься можно, а на вечеринку нельзя? Петух не вскочит, пока курица не захочет, или она думает по-другому? Псаки не ответила как она думает, усердно пытаясь связать в своей куриной голове в одно целое женское нижнее белье, вернее, его отсутствие, кур, петухов и спортивные мероприятия.