Рожденный на гильотине. В свете ночи... (СИ) - Литвинова Ирина А.. Страница 20

Выбираться из особняка пришлось привычным любому разбойнику ходом — через окно. Как говорили лихачи с большой дороги: "А как попасть в приличный дом? Да только через форточку!" Как выяснилось, вылезать из этого самого приличного дома надо тоже через форточку, чтобы никто, не дайте Боги, не заприметил, что сама царевна и — что теперь более важно! — супруга наследника Веридора в простецкой — мужской! — одежде без сопровождения ни свет, ни заря едет в город, чтобы пошляться по нищенским кварталам! Надо сказать, Рони кое в чем повезло: северянки, приученные к суровому климату, не чурались ходить в брюках. Сперва, естественно, это были только утепленные брюки, которые носили исключительно зимой, но со временем и летние варианты перекочевали в женский гардероб, так что девушка в мужских портках ничуть не выделялась из толпы (разве что простая кожаная маска, представляющая собой всего-то кусок мешковины в завязками и прорезями для глаз, недвусмысленно намекал о бандитской натуре хозяйки).

Антрополь не походил на города дивных во всем: на родине Рони никогда не видела такого обилия лавок с самым разнообразным товаром, красочных вывесок и развлекательных заведений на любой вкус и кошелек. А она то думала, что северяне — нудный, чванливый и хмурый народ, в жизни которого повсеместно преобладают сплошные серые и черные цвета. Какая здесь должна быть красота при свете дня! Эх, жалко, ее здесь вскоре уже не будет. Хотя дремлющий город тоже был прекрасен…

Хотя нет, одно заведение уже (а может быть, еще) не спало. Заинтригованная Рони толкнула тяжелую дубовую дверь и заглянула внутрь. На первый взгляд, самая обыкновенная провинциальня таверна, в меру бедная, в меру обшарпанная, со стоящим в воздухе отчетливым запахом спитра и чего-то копченого. Но стоило углядеть у дальней стенки дверь, судя по всему, на лестницу в подвал, и прислушаться, как становилось ясно, что скоро там будет веселье. Бросив по монете двум громилам, развалившимся за барной стойкой недалеко от неприметной двери, Рони уверенно прошла вниз и очутилась во впечатляющем своими размерами зале с высокими потолками, посередине которого водрузили огромную проржавевшую со всех сторон клетку с прутьями, толщиной в руку. Здесь уже собралось немало зевак, откровенно скучающих и явно чего-то ожидающих. Подозвав подавальщицу, которая, разнося выпивку посетителям, попутно выискивала себе клиентов… ну, не на ночь, но на раннее утро. Окинув взглядом девицу и задержавшись глазами на миловидном родимом пятнышке, кокетливо выглядывающем на правой груди в глубоком вырезе, Рони аж присвистнула:

— Оу! Какая встреча! Так и знала, что такие, как ты, не пропадают… Марго! — и на миг показала лицо, отодвинув маску.

— Ри! — взвизгнула подавальщица и припустила к ней через весь зал, на ходу швырнув практически полный поднос своей ошарашенной товарке.

Они обнялись, как в старые добрые времена, когда делили на двоих один шатер и Марго, которая была не много — не мало на десять лет старше подружки, приглушенным шепотом просила дочку "короля разбойников" тихонечко выскользнуть вечерком из кровати и оставить ее наедине с атаманом. Марго была на удивление красива и не уступала красотой дивным, хотя была чистокровной человечкой. Однако отец, насколько знала Рони, не соблазнился искусницей и та с горя сорвалась с места. В банде знали, что у нее никого не было, и отец, непонятно за что чувствуя вину, рванул за ней в погоню. Догнал ли, девушка не знала — не вернулся атаман.

— Хмель забродивший, Ри, ты ли! — в богатырских объятиях подруги кости Рони чуть-чуть не хрустнули. — Вот так — так! Сама "королева разбойников" в наших заснеженных краях! Какими судьбами, сестричка?

— По зову сердца и Богов, — привычно отвечала девушка, отпускаясь за столик у дальней стены и кивая Марго на стул напротив. — А ты то как? Давно здесь? Ребята поговаривали, что ты вроде как собиралась руки на себя наложить.

— Я что, дура? — фыркнула подавальщица, лихо закинув ногу на ногу. — Я просто рассчитала, что твой папаня благородный, каких мало, и что он сто пудов бросится меня, непутевую, из петли доставать. Чего греха таить, втюрилась я в него, как кошка. Да чего я тебе черт знает какой раз это говорю, сама все знаешь!

— И догнал он тебя?

— А как не догнать, такому молодцу то, тем паче самому неуловимому атаману. Конечно, отловил меня быстро, хотел обратно в банду приволочь. Ну так я ему сказала, что ежели он моим не будет, то под каждого встречного и поперечного ложиться буду да его каждый раз проклинать, и все это на его совести останется. У меня то эдакой хвори, совести то бишь, отродясь не водилось!

— Это точно, — хмыкнула Рони. — Ну так и что дальше.

— А дальше твой батенька сказал мне: не хочешь в банду — устрою тебя в другом месте, навещать иногда буду, деньгами, если надо, помогать, а уж спать тут с кем-то или нет — моя забота. А вообще я могу нормально так замуж выскочить о нем благополучно забыть.

— А ты, как я вижу, не забыла его.

Улыбка подавальщицы тут же увяла.

— Как видишь… Знаешь, я думала, что у меня есть шанс. Он ж меня не в какой-то блядовник засунул, а во вполне себе стоящее заведение, денежное, так что на жалование не жалуюсь. Ждала его, как дура, неделями, а порой и месяцами. А потом шепнули мне, что лорд, который ко мне порой захаживает, — крупная шишка, вроде как дворцовая крыса Веридорская, так что деньги могу стричь с него смело и на скромные тряпки не вестись. Ну, вот и стала я с горя… такой…

— Марго! — Рони положила ладонь на руки подруги и сжала в ободряющем движении. — А хочешь, пойдем со мной? Чего тебе здесь ловить? И с отцом моим сможешь хоть каждый день видеться.

— Так ты что же, тоже из банды свинтила и в Веридоре осела? — недоуменно захлопала глазами девица.

— Круче, — озорно сверкнула глазами "королева разбойников". — Марго, ты хорошо сидишь.

— Задницей мимо стула не попадаю.

— Но так держись, сестра, щас упадешь!

— Да говори уж!

— Я уж неделю как царевна Дивной страны Ария, а со вчерашнего дня — супруга наследника Веридорского престола, — заговорщическим шепотом призналась Рони.

— Твою ж гнилую головешку… — ошарашенно проговорила Марго, во все глаза пялясь на подругу. — Ри, забродивший хмель тебе в печень, ты ж теперь того… принцесса!

— Так ведь дочка "короля", — рассмеялась девушка, но тут в зале поднялся дикий гвалт, и они стали озираться в поисках того, что вызвало такой переполох.

Первой виновника всеобщего ора заметила Марго и, привычным жестом подхватив неведомо откуда взявшийся поднос с наполненной чаркой и бросив, что сейчас вернется, бросилась к остановившемуся на входе мужчине.

Только бросив на него один взгляд, Рони узнала его, хоть лицо местной знаменитости и было на славу заморочено. Пф, такого забудешь! Да ни одна аура на свете не способна так давить, да и чувства противоречивые начинали рядом с ним в груди бурлить и в голову ударять, как вскипевшая саратская настойка! К тому же "кровавая" черта поперек шеи намекала, что ее предположение верно. Но что забыл в этом притоне Рожденный на гильотине?!

Марго в самом деле вернулась быстро и тут же, не дожидаясь расспросов, начала:

— Какое зрелище, Рони! В наших краях сам Непобедимый! Знаешь, у нас обыкновенно бойцов об арену размазывает его "тезка", тот, у кого космы бабские да чей-то клок волос на шее болтается. Я, когда в первый раз увидела, думала — шаман какой осточный, али шут гороховый. Ан нет, бьется, аки дьявол! А уж в постели он…

— Погоди! — оборвала ее Рони. — Ты говоришь, здесь, в Северном Пределе, есть боец, такой же сильный, как и прославленный Непобедимый, о котором слышали даже в Дивной стране? И что ты спала с этим вторым непобедимым?!

— И не только! — высокомерно задрала нос подавальщица. — Я его подпоила выпытала, чего это он в клетку повадился, ведь сразу видно, из знати, ухоженный такой, холеный. Таки он под градусом и ласками раскололся: оказывается у него зазноба есть здесь, на севере, да только она вроде как по одному из его братьев сохнет. Ну так он с горя сначала по мальчикам пошел, а потом стал в драках душу отводить. Да в бездну их! Слушай, я тут подумала, а в самом деле, почему бы мне за тобой не увязаться. Только уходить надо прямо сейчас.