Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины - Мещеряков Владимир Порфирьевич. Страница 26

«В соответствии с этим планом (Военное нападение на Советский Союз. — В.М.) надлежит использовать исторический момент для того, чтобы путем расчленения русского пространства на четыре государства, раз и навсегда освободить Германию от кошмара возможной угрозы с Востока. Эти четыре государства представляются следующим образом:

1. Расширенная в восточном направлении Финляндия.

2. Также расширенная за счет белорусских земель Прибалтика (в качестве немецкого протектората), с перспективой последующей германизации).

3. Самостоятельная Украина.

4. Кавказ как федеральное государство под германским управлением».

Как видите, в мае были наметки, а в июне нашу «пятую колонну» уведомили из Берлина радостной вестью, дескать, отмерили вам землицы, как просили и, даже, чуть больше. Так что, дескать, извольте, господа-предатели хрущевцы в ответ похвалиться содеянным. Впрочем, сами увидим 22-го июня, как вы постарались на благо Германского рейха.

Тут, по украинской теме, как всегда к месту, приткнется помянутый Н.С. Хрущев. Не без интереса прочитаем такой пассаж из его воспоминаний. Дело происходило еще осенью 1939 года в Западной Украине, куда вступила Красная Армия в результате соглашения с германской стороной.

«Когда мы заняли Львов, он (Степан Бандера) сидел в местной тюрьме, будучи осужденным в связи с убийством польского министра внутренних дел. Не помню сейчас, какой была роль Бандеры в этом: сам ли стрелял в министра или был одним из тех, кто организовывал это убийство. Мы проявили тогда безрассудство, освобождая заключенных без проверки. Не знаю, правда, имелась ли у нас возможность произвести такую проверку. Все заключенные были освобождены, в том числе получил свободу и Бандера. Тогда его действия нам импонировали: он выступил против министра внутренних дел в реакционном Польском государстве. Не нам было оплакивать гибель этого министра…

Бандера оказался прямым агентом Германии. Когда Германия готовилась к войне и после начала войны эти агенты германского империализма, националисты-бандеровцы активно помогали гитлеровцам. Правда, когда Бандера увидел, что немцы и не думают выполнять данные ему обещания об образовании независимой Украины, он повернул свои отряды против них, но при этом не переставал ненавидеть Советский Союз».

Думается, и без комментариев понятно, все то, о чем нам поведал Никита Сергеевич? Действия Бандеры «нам импонировали»! Лучше не скажешь. Только, не Советскому же руководству, как Украины, так и Союза в целом, особенно, в лице Сталина? А как хорошо Хрущев осведомлен о планах националистов в отношении самостийности «Украины»? Чувствуется, что держал, как сейчас говорят, «руку на пульсе». Правда, почему-то «забыл» фамилию польского министра? Не оттого ли Никита Сергеевич не привел фамилию Перацкого, что тот представлял крыло ярых польских националистов в отношении украинского населения страны? Поэтому и незачем было «оплакивать гибель этого министра».

Кроме того, обратите внимание на фразу о Бандере, когда тот увидел, что «немцы и не думают выполнять данные ему обещания…». А кому же тогда было всё, перечисленное выше, обещано немецкой стороной, «дорогой ты наш Никита Сергеевич»? Не вам ли с подельниками из властных военных и советско-партийных структур, предназначалась вся данная территория? Наш осведомленный Хрущев, почему-то не пояснил читателю, что там не получилось у Бандеры с немцами?

Дело в том, что уже через несколько дней с начала войны — 28 июня (!), в Львове было провозглашено новоявленное Украинское правительство. Правда, возглавил его не С. Бандера, а его ближайший помощник Я. Стецко, но суть, не в этом. Важен факт. И как же, германское командование прореагировало на «самостийность» данных хлопцев? Да, очень просто: Стецко с другими руководителями ОУН были арестованы. Не им предназначалось править бал, и не с ними была договоренность на «самостийность Украины», потому и убрали бандеровских хлопчиков с высокой трибуны.

Даже, при благоприятном раскладе сил в будущем, из-за такого жирного куска, как «независимая Украина», Степану Бандере пришлось бы разругался, не только с Гитлером, но и с самим Хрущевым со товарищами. Хотя по окончании войны, никакой независимой Украины образовано не было, так как планы «пятой колонны» провалились, крови простых граждан Украины и представителей местной власти, пролито было изрядно. И не важно, чьими руками было совершено: что националистми — из УПА, что хрущевцами — с помощью силовых структур НКВД.

Правда, хитрый Никита Сергеевич все же изловчился и «прирезал» в 1954 году в пользу, правда, Советской Украины, но, все же, российский Крым. С Гитлером, такой фокус не прошел бы! Там, в Крыму должны были отдыхать только арийцы.

Интересный штрих к портрету Гитлера в отношении к Украинской проблеме по началу войны. Снова к месту воспоминания пилота Гитлера Г. Баура. Вот как он описывает увиденное летом в начале войны:

«Мы преодолели расстояние в тысячу километров до Умани за три с половиной часа (Катастрофа под Уманью — один из „котлов“ Красной Армии 1941 года на Украине. — В.М.)…

Из аэропорта кортеж автомобилей, к которому присоединился и я, проехал несколько километров к карьеру, где добывали гравий. Там содержались тысячи русских военнопленных. Гитлер приказал, чтобы всех находившихся среди них украинцев немедленно освободили. По дороге к карьеру мы встречали много гражданских лиц, в большинстве своем женщин, тащивших небольшие тележки, чтобы забрать на них своих мужей и других родственников».

Широкий пропагандистский жест с далеко идущими последствиями. Обратите внимание, что хотя и разогнали немцы правительство самостийников, тем не менее, от политики умиротворения украинцев Гитлер не отказался.

Наши летчики, освобождая Советскую страну от врага, жаловались: если сбивали над Украиной, то шансов уцелеть было значительно меньше, чем, к примеру, над Белоруссией.

Подобное об освобождении из плена, именно, украинцев, встречается и у Ф. Гальдера в его «Военном дневнике» за 27 июля 1941 года:

«Вопросы военной администрации: Украинцы и уроженцы Прибалтийских государств будут отпущены из плена».

Если Г. Баур просто констатирует увиденное им на Украине, то Ф. Гальдер говорит о решении этой проблемы. С чего бы такая избирательность руководства Германии к представителям одной из славянских национальностей? К белорусам не было же проявления такой заботы и такого внимания? То, что это было заигрывание, понятно из указанной даты — 27 июля. Планы «блицкрига» в содружестве с «пятой колонной» трещат по швам, поэтому и пришлось Гитлеру прибегнуть к ранее данным обещаниям. Ведь, 27 июля, еще только решили, что «украинцы» будут отпущены. По правде говоря, действительно, принятое решение было воплощено в жизнь, о чем мы узнали у того же, Г. Баура.

А вот еще интересный эпизод о том, как обыгрывалась украинская тема на дипломатическом поле. Это было еще до войны, но тем занятнее рассматриваемая тема. Видите, какой значительный временной отрезок. Понятно, что все это (в отношении Украины) делалось не с бухты-барахты, а планировалось заранее.

Молотов в беседах с писателем Феликсом Чуевым, так рисовал картину происходящего во время переговоров с немцами. Такое ощущение, что и он сам удивлялся легкости, с которой происходили уступки германской стороны.

«— В 1939 году, когда приезжал Риббентроп, я тогда не очень хорошо знал географию, — говорит Молотов, — (Вроде серьезно, кто его знает, может, так бы и понял. — авт. Ф.Ч.), — границы между государствами: Россией, Германией и Австро-Венгрией. Предъявляю требование: границу провести так, чтобы Черновцы к нам отошли.

Немцы мне говорят:

— Так никогда же Черновиц у вас не было, они всегда были в Австрии, как же вы можете требовать?