Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины - Мещеряков Владимир Порфирьевич. Страница 27

— Украинцы требуют! Там украинцы живут, они нам дали указание!

— Это ж никогда не было в России, это всегда была часть Австрии, а потом Румынии! — посол Шуленбург говорит.

— Да, но украинцев надо же воссоединить!

— Там украинцев-то… (Понятно, что кот наплакал. — В.М.) Вообще не будем решать этот вопрос!

— Надо решать. А украинцы теперь — и Закарпатская Украина, и на востоке тоже украинская часть, вся принадлежащая Украине, а тут что же, останется кусок? Так нельзя. Как же так? Как это называется… Буковина, — вертелся, вертелся, потом: „Я доложу правительству“. Доложил, и тот (Гитлер) согласился. Никогда не принадлежавшие России Черновцы к нам перешли и теперь остаются. А в тот момент немцы были настроены так, что им не надо было с нами портить отношения, окончательно разрывать. По-поводу Черновиц все прыгали и только удивлялись».

Какие украинцы требовали через Молотова присоединения Черновиц? Это «хрущевцы» в Политбюро требовали от Гитлера, через Советское правительство и того же Молотова — главы наркомата иностранных дел, выполнения своих обещаний, данных немецким вождем. Посол Шуленбург, ясно же пояснял советской стороне, что украинцев там, в Черновцах, меньшинство, и мало ли чего они хотят. Ведь, вроде бы уже были предварительные договоренности относительно территорий на государственном уровне, чего же более? Немцы свое обещание выполнили. Всё Советскому Союзу, в том числе и Советской Украине, вернули. Шуленбург в тупике: что же еще советской стороне надо и почему? А хрущевцев «жаба» душит. Прирезать бы еще кусок земли к будущей республике. Молотов же ясно показал, какая стала территория Советской Украины. Неужели, читатель думает, что это была личная инициатива Молотова. Ему сказали, дави Гитлера — он согласится. И ведь, действительно, тот согласился, ради своих, далеко идущих целей. Вячеслав Михайлович, видно же, «ваньку валял», даже по поводу географии, но сам, вместе со всеми, удивлялся покладистости немецкого вождя. Товарищ Молотов! Почему же «немцы были настроены так, что им не надо было с нами портить отношения»? Чем же вы им так понравились на тот момент? И куда этот момент делся в сорок первом году? Согласитесь же, что действительно труднообъяснима уступчивость Гитлера с нормальной точки зрения дипломатии: отдавать, ничего не требуя взамен?

Хочу заметить, что во время войны, уже в 1944 году Никита Сергеевич, попытался вновь прирезать кусок польской территории к Украине. Еще только начиналось освобождение Правобережной Украины, и всё еще было неясным, а Хрущев озаботился «земельной» проблемой. Приведу кусочек из работы Ю. Емельянова «Правда» о «линии Керзона».

«11 января 1944 года было опубликовано заявление Советского правительства о советско-польских отношениях. В нем отвергались необоснованные претензии эмигрантского правительства. В заявлении указывалось: „Польша должна возродиться не путем захвата украинских и белорусских земель, а путем возвращения в состав Польши отнятых немцами у Польши исконных польских земель. Только таким образом можно было бы установить доверие и дружбу между польским, украинским, белорусским и русским народами“. В то же время в заявлении говорилось: „Восточные границы Польши могут быть установлены по соглашению с Советским Союзом. Советское Правительство не считает неизменными границы 1939 года. В эти границы могут быть внесены исправления в пользу Польши в том направлении, чтобы районы, в которых преобладает польское население, были переданы Польше. В этом случае советско-польская граница могла бы пройти примерно по так называемой линии Керзона, которая была принята в 1919 году Верховным Советом Союзных Держав и которая предусматривает вхождение Западной Украины и Западной Белоруссии в состав Советского Союза“».

Советскому правительству необходимо было выстраивать новые отношения с будущим польским правительством, которое в скором времени появится, в связи с освобождением польской территории от немцев, а наш Никита Сергеевич, под шумок, хочет отхватить территорию у новообразованной Польши. Ему плевать на советско-польские отношения. Он мечтает о «своей» Украине. Нет, не той, которая будет освобождена Красной Армией. А той, которая может появиться, в результате сложнейшей военно-политической ситуации и тонкой дипломатической игре. И это несмотря на 1944 год, уважаемые товарищи читатели. Хитер и одновременно, коварен и коростолюбив был член Политбюро с берегов Днепра.

«Неожиданно против возвращения к линии Керзона выступил Н.С. Хрущёв. В своем выступлении на VI сессии Верховного Совета УССР в марте 1944 года первый секретарь ЦК КП(б) Украины, резко осудив претензии эмигрантского правительства в Лондоне на Западную Украину и Западную Белоруссию, заявил о том, что границу 1939 года надо отодвинуть на запад и включить в состав Украины город Хелм и прилегающие к нему районы Польши, в которых проживают украинцы. Возможно, что страстность, с которой Хрущёв излагал это предложение, объяснялась тем обстоятельством, что супруга Хрущёва была родом из этих мест».

Я не собираюсь опровергать выдвинутые Юрием Васильевичем мотивы, которыми, дескать, руководствовался Хрущев, а, просто, хочу заметить, что, как помнит читатель, и в 1939 году наше правительство под нажимом друзей-хрущевцев посягнуло на Черновцы, и фокус с немцами удался. Почему бы и в 1944 году не повторить подобное с поляками, тем более, с позиции силы?

Но вернемся к предвоенной дипломатии: от чудес фашистской Германии с Украиной, к переговорам с агрессивно-настроенной Финляндией.

Вот, налицо, противоположная ситуация. Юрий Мухин в книге «Крестовый поход на Восток» описывал ситуацию со скандинавской страной, происходящую, практически, в то же время. Наше правительство, чтобы отодвинуть границу от Ленинграда, предлагало финнам в обмен территорию, вдвое превосходящую по площади требуемую. И что? Финны, в ответ на предложения, тупо уперлись: нет! Но, ведь, выгода была же, очевидна. Даже Маннергейм, в общем-то, был согласен. Но Суоми, видите ли, хотели повоевать с Советским Союзом. С точки зрения дипломатии, и в этом деле — полный абсурд. К чему клоню? Чего не сделаешь, ради войны или целей, которые скрыты за вооруженным конфликтом! Чем, дело-то кончилось? Взяли у финнов силой требуемую территорию и обложили их еще и контрибуцией. Кто-нибудь может внятно пояснить, смысл финской дипломатии?

Разумеется, он есть, но эта деликатная тема требует отдельного разговора, так как военный конфликт (и не только с Финляндией) — это повод для решения очень сложных политических процессов происходящих в кулуарах скрытых от постороннего глаза. Со временем постараюсь осветить эту не простую для понимания тему.

Теперь вернемся к нашим главным фигурантам-заговорщикам. Если рассматривать, в свете выше изложенного, фигуры Тимошенко и Жукова, как «самостийников», то, как бы ни заманчиво было бы поставить их во главе Кремлевского заговора, все же они, думается, представляли простых исполнителей, не лишенных, разумеется, определенных личностных амбиций.

Пословица: «С кувшинным рылом, да в калашный ряд!» — это прямо в адрес Жукова. Ведь, неуч же был, однако гонору на двух генералиссимусов хватало.

Примером амбиций (как поверхностный взгляд на данное дело) служит осуществленный заговор 1953 года. О Семене Константиновиче тогда уже успели подзабыть, а вот Георгий Константинович, сам уверял читателей, что был в числе первых активистов. В итоге стал министром обороны, но поместьями с крестьянами наделен не был и, более того, проявив свойственный ему гонор, тут же, слетел со своего поста. Другие люди правили бал, как в пятидесятые, так и в те, сороковые годы. Без военных трудно бывает обойтись в таких «щекотливых» делах как заговор, а в последующем — государственный переворот, но к рулю власти, затем их, военных, как правило, близко не допускают.

Могут возникнуть вопросы: «Что двигало Жуковым и, тем же Тимошенко, примкнуть к стану заговорщиков? Какими же мотивами они руководствовались, являясь членами коммунистической партии? Кроме того, они занимали высокие военные посты. Неужели, такое возможно?»