Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины - Мещеряков Владимир Порфирьевич. Страница 36

«Ванников был арестован еще Ежовым и находился в тюрьме, когда началась война. Ванников и Берия вместе учились в Бакинском техническом училище и были друзьями в юношестве. Я тоже знал Ванникова по Баку. Берия при моей поддержке уговорил Сталина освободить Ванникова из тюрьмы и назначить наркомом боеприпасов. Ванников, очень способный организатор, был когда-то директором тульских заводов вооружения, оттуда был выдвинут в наркомат и теперь вновь возвращен на свое место. Его тогда привели в кабинет Сталина, где все мы находились, прямо из тюремной камеры».

Тут Микоян явно перестарался «навести тень на плетень». Николай Иванович Ежов был отстранен со своего поста наркома внутренних дел в конце 1938 года, более двух с половиной лет до произошедших событий. Анастас Иванович явно «заливает» своим читателям, чтобы сошлись концы с концами. Якобы, Ванникова арестовал плохой Ежов, а хороший, в данном случае Берия, его, якобы выпустил, так как они были друзьями в юности. Кроме того, Микоян делает акцент, что Ванников был арестован, задолго до войны. Чтобы по этому делу об аресте, не привлекать Берию, пришлось арест перенести аж, в 1938 год, во времена «железного» наркома (Тут они поют с Л. Кагановичем в унисон, в два голоса). И чтобы, после почти трех лет тюрьмы — прямо в Кремль, в кабинет к Сталину!? Чего не сочинишь, чтобы скрыть факт ареста, тоже, «друга детства». А зачем? К тому же, о М. Кагановиче, проходившем по этому делу, в воспоминаниях не обмолвился ни единым словом. А ведь Михаил Моисеевич, все же была фигура значимая. Надо же было так запамятовать?

Кстати, что же инкриминировалось М. Кагановичу, со стороны Б. Ванникова? Об этом, даже страшно произносить: «Участие в заговоре!». Это Вам, не какое-нибудь, халатное отношение к своим должностным обязанностям. Это очень серьезное обвинение, если учесть, что началась война именно с Германией, в чью пользу и был направлен заговор. Почему-то об этом, Лазарь Каганович не стал особо распространяться? Или как всегда, редактора подправили?

Между прочим, Лазарь Моисеевич, ранее давал подобное интервью и Г.А. Куманеву. С этим историком, в дальнейшем, у нас еще будут встречи. Рассказ в деталях, примерно, совпадает. Правда, есть отдельные разночтения. Остановимся на них. Помните, что Л. Кагановича не вызвали на очную ставку, так как, якобы Сталин, обеспокоился состоянием тонкой, чувственной души товарища по партии. В данном интервью Куманеву, все выглядит несколько иначе. Снова говорит Л. Каганович:

«Через два дня меня вызвали. (Это я Вам рассказываю документально, я пока этого нигде не рассказывал.) Но это факт, так оно было. Маленков, Берия и Микоян вызвали меня. В один кабинет, где они сидели. Я пришел. Они мне говорят: „Мы вызвали сообщить неприятную вещь. Мы вызывали Михаила Моисеевича на очную ставку“. Я говорю: „Почему меня не вызвали? Я рассчитывал, что я на ней буду“. Они говорят: „Слушай, там такие раскрыты дела, что решили тебя не волновать“. Во время той очной ставки был вызван Ванников, который показывал на него. А Ванников был заместителем Михаила в свое время…»

Здесь еще нет упоминания о Сталине. Каганович, к тому же утверждает, что интервью по данной теме — первое. Видимо рассказ Ф. Чуеву был позже по времени. Здесь, как видите, ранее заботу о здоровье Л. Кагановича взяли на себя перечисленные выше товарищи. Кроме того, опять непонятна их обеспокоенность реакцией Л. Кагановича на обвинение, предъявленное брату, Михаилу. Ведь Лазарь Моисеевич уже знал, что брату предъявлено, довольно серьезное обвинение, но в те времена, когда давалось интервью Г. Куманеву слово «заговор» произносить, как видите, было запрещено. Он, Лазарь Моисеевич, сразу же после этих предъявленных обвинений брату, к Сталину пошел в расстроенных чувствах. От чего же его тогда оберегать? Кроме того, Г. Куманев уверяет Л. Кагановича, ну и нас, читателей заодно, что видел, в Кремлевском архиве документ, где, якобы, говорилось, что М. Кагановича вызывали на Лубянку и он там застрелился в туалете из пистолета. Однако Лазарь Моисеевич категорично возражает, утверждая, что очная ставка происходила в Совнаркоме, т. е. в Кремле. И еще одна тонкость. В рассказе Ф. Чуеву нет упоминания, что Михаил Каганович застрелился в туалете. Вот как этот эпизод самоубийства М. Кагановича выглядит в первом упоминании, у Г. Куманева.

«Ну, при них ничего не могли обсуждать, вывели арестованных, а Михаилу говорят; „Ты иди, пожалуйста, в приемную, посиди, мы тебя вызовем еще раз. А тут мы обсудим“.

Только начали обсуждать, к ним вбегают из приемной и говорят, что Михаил Каганович застрелился. Он действительно вышел в приемную, одни говорят — в уборную, другие говорят — в коридор. У него при себе был револьвер, и он застрелился. Он человек был горячий, темпераментный. И кроме того, он человек был решительный и решил: в следственную тюрьму не пойду. И лучше умереть, чем идти в следственную тюрьму».

По-моему, туман не рассеивается, а становится еще гуще. Согласитесь, что приемная, коридор и уборная, это все же разные места, по определению. Так, где же, по воспоминаниям Лазаря Моисеевича, действительно покончил с собой его брат? Что же не поинтересовался, где же именно тот застрелился? Кроме того, от кого Лазарь узнал, что Михаил решил: «в следственную тюрьму не пойду. И лучше умереть, чем идти в следственную тюрьму». Вероятнее всего, что между братьями был предварительный разговор. Иначе, откуда такие слова, что Михаил «решил»? Видимо, Михаил поделился с братом своими тревогами, по поводу предъявленных обвинений. Они, надо полагать, имели такой компрометирующий характер, что Михаилу трудно было их парировать. Надо учесть, еще одно обстоятельство. Рассказывая Куманеву сцену допроса М. Кагановича, откуда Лазарь Моисеевич узнал, что брат кричал на Ванникова и других: «Сволочи, мерзавцы, вы врете…». Откуда узнал, что было на очной ставке, если, как говорит, не присутствовал на ней? Вряд ли Маленков, Берия или Микоян стали бы пересказывать Л. Кагановичу бранные слова его брата в адрес обвиняемых. Скорее это был пересказ самого Михаила Кагановича своему брату Лазарю после первого допроса обвиняемых, на котором он был, после чего младший Каганович и пошел, якобы, к Сталину или Лазарь Моисеевич, сам присутствовал при сцене допроса своего брата, но счел за благо промолчать об этом. Кроме того неясно, неужели это были все же обвинения в заговоре, о которых Л. Каганович поведал Ф. Чуеву и после которых старшему Кагановичу и пришлось расстаться с жизнью?

Придется обратиться за «помощью» к Никите Сергеевичу Хрущеву. Этот борец «за оттепель» в своих мемуарах написал следующее:

«Молотов был ближе к Сталину, хотя Каганович (Лазарь Моисеевич — В.М.) тоже был очень близкий к нему человек, и Сталин его за „классовое чутье“, за „классовую непримиримость“ к врагам выставлял как эталон решительного человека. Мы потом хорошо узнали, что это за „решительность“, что это за человек, который и слова не сказал за своего брата Михаила, и брат покончил жизнь самоубийством, когда выхода у него уже не было, когда ему предъявили обвинение, что он немецкий агент и Гитлер метит его в состав русского правительства после захвата Москвы. Что может быть нелепее: Гитлер еврея Михаила Кагановича намечает в правительство России! Я не слышал, чтобы кто-либо говорил об этом, и никогда Каганович не возвращался к трагедии своего брата, даже когда уже выяснилось, что это была нелепость».

Получается, что в деле Б. Ванникова — М. Кагановича, все же присутствовал момент об образовании русского правительства со стороны заговорщиков. Хрущев, привел этот эпизод, чтобы разыграть антисемитскую карту и на этом примере, якобы, высмеять всю несостоятельность обвинения по созданию «русского правительства». Обратите внимание: Хрущева не удивило, что Гитлер намечал состав нового русского правительства после захвата Москвы! Ему, видите ли, показалось нелепым то, что именно еврей Михаил Каганович будет в составе того правительства. Будь М. Каганович русским по крови, или кто-то другой на его месте, не еврей, — тогда, выходит, другое дело!? Кроме того, ведь это были только обвинения, выдвинутые в ходе следствия. Почему М. Каганович, так остро отреагировал на них? Заметьте, что самоубийство М. Кагановича помогло выйти «сухим из воды» Ванникову. Все концы «замкнули» на мертвом М. Кагановиче, и следствие, вынуждено было освободить подельников по данному делу. Но давайте, порассуждаем. Почему М. Каганович не смог парировать выдвинутые против него обвинения? И почему, после его самоубийства были выпущены и Ванников, и тот же Мерецков? А Мерецков был повязан по делу Д. Павлова. То, что Б. Ванников подставил М. Кагановича ясно, но как это могло выглядеть в реальности? Ведь, по рассказу Лазаря Моисеевича, те то, были арестованы и находились под следствием, а М. Каганович, якобы, был на свободе? И каким же образом, строилось обвинение Михаилу, если после его смерти, его подельники обрели свободу?