Марионетка. Странная связь (СИ) - Мельрих Ксения. Страница 19

— Влада! — позвал меня голос из-за двери. Это была Людмила Ивановна. — Ты все еще спишь?

Я вновь начала дышать. Превозмогая боль, я встала с кровати, сделала несколько шагов и открыла замок. Экономка охнула и закрыла за собой дверь.

— Давай ложись, девочка! — приказала она мне. — На тебя жалко смотреть. Какие же уроды так постарались?

Она довела меня до кровати и помогла лечь. Я была изумлена. Уроды? Вообще-то мой отец, хотя его и можно так назвать, только в одном лице.

— Твой отец рассказал нам все. — она покачала головой, присаживаясь на край кровати. — Ну зачем ты сбежала? Мы тут чуть с ума все не посходили! Мариночка так плакала, винила себя за то, что обидела тебя после завтрака! Почему ты так жестока с ней и со своим отцом? Тебя нашли на вокзале, всю избитую, без денег и документов, ты была без сознания! Ужас какой!

Я даже присвистнула. Вот это он врать! Надо же! Здесь что, реально никто не понимает, какой дегенерат мой отец? Да, вот уж поистине кому надо оскара давать.

— Никогда так больше не делай! — попросила меня женщина с мольбой заглядывая мне в глаза. — С тобой могло случится что-то и похуже! Ты даже не представляешь, сколько плохих людей землю топчет! А ты такая маленькая, худенькая. Ты даже защитить себя не сможешь!

Я кивнула, стараясь не заорать, чтобы она катилась ко всем чертям со своей заботой! Мне было тошно, противно, но я знала, что эта милая, наивная женщина ни в чем не виновата.

— Тебе придется в наказание сидеть в этой комнате! — вновь покачала она головой, с укором глядя на меня. — А как же форму-то тебе покупать? Ну и наделала же ты делов!

Она поднялась с кровати, взяла поднос с грязной посудой и направилась к выходу.

— Может, ты хочешь чего-нибудь? Там еду привезли, если что! — поделилась со мной Людмила Ивановна.

— Спасибо Вам, — проговорила я с благодарностью. — Мне ничего не нужно.

— Ну отдыхай тогда. Скоро обед принесу.

Она закрыла за собой дверь. Я уставилась в телевизор, чтобы успокоиться и отвлечься от мрачных мыслей.

Кто бы мог подумать, что я буду заточена в комнате, избитая и униженная?

Прежде никто и никогда не посмел бы трогать меня таким образом. Да, меня много раз наказывали, я получала ремня за проделки и непослушание, но бить по лицу никто и никогда не посмел бы в нашей семье. Я ненавидела весь мир за такую несправедливость. Мое отчаяние с каждым новым днем заточения все увеличивалось, а когда почти оно достигло апогея, про меня вдруг вспомнили.

На седьмой день в мою камеру строгого режима постучалась Марина. Она вошла, держа в руках огромное количество пакетов. Следом за ней плелся Игорь, тоже груженный подзавязку.

— Офигеть! — выдохнул он, сгружая поклажу на кресло. — Зачем столько барахла? Вечно вы женщины мудрите! Привет, Влада! — он улыбнулся мне открытой улыбкой, хоть и отводя глаза.

— Привет! — улыбнулась и я ему. Синяк почти сошел, но он, видимо, так реагирует по другой причине, мне неведомой. — Как дела?

— В принципе, — протянул он, усаживаясь на край стола, его длинные худые ноги доставали полностью до пола, в отличие от моих. — жить можно. Скучно правда. Костя с Крисей еще не вернулись из Европы, ты наказана, даже пообщаться не с кем.

Я засмеялась, впервые с того дня, как пыталась сбежать.

— А ты прям рвался к общению! — воскликнула я. — Да ты вообще все время в комнате сидишь, такое ощущение, что тебе нафиг все сдались!

— Ну это верно, почти! — поднял он вверх палец для уточнения. — Иногда на меня находит, знаешь ли. А тут раз и никого рядом. Не очень радует, видишь ли, такое положение вещей.

— Здесь все необходимое на первое время, — вклинилась в разговор Марина. — Я пришлю Людмилу помочь тебе все разобрать.

Я, не глядя на нее, усмехнулась и хотела еще поиздеваться над этим чудаком, но она мне не дала.

— Пошли, — позвала его мать. — Папа не будет в восторге от этого.

Парень приподнял брови, не понимая, о чем она, но поглядев на ее лицо, внезапно подчинился, спрыгнул со стола и покинул комнату, даже не попрощавшись со мной. Его мать тоже молча прикрыла за собой дверь. Я даже не притронулась к покупкам, продолжая сидеть на кровати и бездумно пялиться в телик. Через какое-то время пришла экономка. увидев кучу всего, она ахнула:

— Это же сколько всего тебе понакупили! — она подняла пакеты с пола и заглянула в один из них. — Ты хоть поглядела, что тут?

Я пожала плечами, не спуская глаз с экрана. Но потом опомнилась, подумав, что как-то нехорошо оставлять ее одну все разбирать. Чего тут только не было! Форма трех видов — платье, юбка с блейзером, брючный костюм. Несколько рубашек, блуз голубого и белого цветов, туфли на низком каблуке, ботинки, кеды, кроссы, сумка из настоящей кожи, книги, тетради, решебники для егэ по всем предметам, ежедневники, блокноты, наборы канцтоваров, бумага, нижнее белье целых пять белых наборов, чулки, гольфы и колготки прямо в пачках, перетянутые резинкой в аккуратные стопки. Тут было и легкое пальто, шапка, шарф, перчатки, два спортивных костюма, шорты, футболки, носки. Такое ощущение, что это все на несколько детей, а не для меня одной. Мы провозились два часа, все укладывая, еще и примеряя, вдруг с размерами ошиблись. Мой шкаф, полки, тумбочка и стол были до отказа забиты всем эти хламом.

— Я сейчас принесу тебе что-нибудь перекусить. До ужина еще не близко, а после такой работы надо подкрепиться. — Людмила Ивановна потрепала меня по плечу. — Чего бы тебе хотелось?

— Парочку бутербродов мне за глаза. — ответила я ей, продолжая чувствовать уныние и хандру.

Она ушла, а я подошла к окну и уставилась во двор. Еще немного и наступит осень. Мне придется идти в школу. Заново все начинать, а когда этим заниматься, если все внимание и время я буду отдавать подготовке к госам? Очень сильно захотелось позвонить подругам и поговорить с ними, пожаловаться им. Но что-то случилось с нашей дружбой. Они неохотно делились новостями, мыслями, куда-то постоянно спешили, даже моя лучшая подруга Олеська. Почему так? Неужели расстояние все определило? Но так не может быть! Я всегда была так привязана к ним, да и они в свою очередь ко мне. Что же тогда происходит?

За два дня до первого учебного дня экономка вошла ко мне и сказала, что хозяин хочет видеть меня. Он у себя в кабинете. Я не без дрожи, хотя и вызывающе смело спустилась на первый этаж, наконец-то покинув свое заточение пусть и ненадолго. Постучав, я подождала, пока мне позволили войти, после чего предстала перед этим ублюдком. Он сидел за столом, как в прошлый раз и его жена, роясь в бесчисленных бумажках.

— Сядь, — не глядя на меня, приказал он. Я послушно присела. — Послезавтра ты отправляешься в школу. Это обычное муниципальное заведение с большим количеством учеников. Каждое утро тебя будут отвозить, а после уроков забирать. Если появятся какие-то дополнительные занятия, консультации, нас известят учителя. Так же дважды в неделю, начиная со второго числа сюда будет приходить репетитор по английскому и литературе. Отказаться ты не можешь. — его голос резал, словно металл. — Также в начале каждой недели тебе будут выдаваться деньги на карманные расходы. Если вдруг они закончатся раньше времени, дашь нам об этом знать. Тебе все понятно?

— Да, все. — просто сказала я. — Цепь сразу купи. — не удержалась я без колкости. — И кнут.

Я встала из-за стола, чтобы выйти из кабинета.

— Я не хотел, чтобы все так случилось. — его голос был неестественным и натянутым. — Мне жаль, что ты не желаешь общаться нормально и цивилизованно.

Я ничего не сказала на это, а просто вышла за дверь. Если бы мне хоть кто-нибудь встретился на пути, я бы точно взорвалась и поколотила его. До самой ночи я проревела, не в силах поверить в то, что возврата к прошлому нет, что моя привычная жизнь теперь только воспоминания, и я ничего не могу изменить. Сколько бы я ни храбрилась перед всеми, братом и собой, глубоко внутри я понимала, это конец, мне остается только слепо плыть по течению, оставив позади такую гармоничную счастливую жизнь. Я долго и горячо спорила с мамой, представляя ее живой и ругающей меня за мое неповиновение и ужасное поведение. А когда начало рассветать, я забылась наконец недолгим беспокойным сном.