И восходит луна (СИ) - Беляева Дарья Андреевна. Страница 60

- Но это же правда. Я даже им не подхожу. Но однажды, давным-давно, семья Валентино оказала услугу Дому Тьмы. И вот поэтому, в благодарность моим, блин, предкам, меня убили. Знаешь, как страшно умирать? Теперь еще хуже думать, что я опять так умру.

Грайс вздохнула. Она вряд ли могла сказать ему что-то приятное. Поэтому оставалось только спросить:

- А что за услугу?

- Ну, они приплыли сюда на корабле нашей семьи. Мы тогда были люди богатые. И моя семья скрыла то, что в Эмерику прибыли новые боги. Они прибыли сюда и освободили, свой, ну, народ. Черных, короче. Тогда еще война была. Короче те доисторические Валентино предали белую расу, если бы не мы, может бы Дом Тьмы и не доехал до сюда, может их бы остановил Дом Хаоса, и было бы в Эмерике только одно семейство богов. А они прирезали жрецов Дома Хаоса, которые плыли на том корабле и заключили договор с Домом Тьмы. Вот так-то.

- Душераздирающая история. Лаис, ты уверен, что стоит рассказывать твои семейные тайны по телефону? Телефоны прослушивают, ты же знаешь об этом?

- Да, ЦРУ следит за нами.

- Я думаю, что наши телефоны прослушивает лично Кайстофер.

- Ага, или Ноар.

Грайс и Лаис засмеялись. Странно было смеяться, разговаривая с человеком по телефону. Вроде как они были вместе, и в то же время не совсем. Вместе и разделены.

- Я скучаю, - неожиданно для себя сказала Грайс. Она сама не поняла, не почувствовала, как вырвались у нее эти слова. Ей стало неуютно.

- Я тоже! - радостно воскликнул Лаис. - Возвращайся скорее домой, будем смотреть кинохи. Аймили бросила меня, шляется с Ноаром, выясняет с ним всякое. А мне одиноко. Но я надеюсь она придет, и мы втроем будем смотреть кинохи. Давай смотреть комедии про полицейских, чтобы говорить цитатами из них перед Ноаром.

Грайс тут же почувствовала себя утомленной.

- Давай. Но мне пора. Не могу же я разговаривать с тобой на ходу.

- Да, а то ты разобьешь тачку, и... и купишь новую тачку! Делов-то, если ты жена бога.

- Если я разобью себя, мне неоткуда будет взять новую себя.

- Звучит, как фраза, которую ты часто говорила своему психотерапевту.

- Пока, Лаис, - сказала Грайс и нажала на кнопку сброса. Для надежности она поставила телефон на беззвучный режим. Потом можно будет сказать, что не слышала звонков Лаиса.

Наверное, ему было очень страшно и хотелось, чтобы рядом с ним были люди, которые одни у него остались. Семьи-то у него теперь не было. И из людей вокруг были Ноар, Маделин и Грайс.

Грайс решила поскорее попасть домой, а по пути купить Лаису что-нибудь хорошее, вроде нового чехла для телефона или ведерка мороженого из "Баскин Роббинс". Лаис любил лимонное с заварным кремом, оно всегда его радовало.

Грайс с тоской посмотрела на свой салат, нехотя доела его и, выбросив контейнер в положенное место, в отличии от многих ее коллег, с чувством выполненного долга пошла к лифту.

Позади нее оставался уютный кафетерий со сносной едой, и ее очаровательный лаборант Джайстин, который все время болтал о том, как он состоял в каком-то братстве с названием, которого Грайс не могла запомнить, в Йеле.

В целом, Грайс должна была быть счастлива - монотонная работа, позволявшая ей быть наедине с собой, лаборант, выполняющий функцию радио, коллеги, с которыми можно обсудить расчеты и даже какао в меню кафетерия.

Войдя в лифт, Грайс улыбнулась своему отражению. Дом Хаоса справится с Бримстоуном, кто бы там ни состоял. Они ведь боги, они все могут. А Грайс может расслабиться. Подумав об этом, Грайс почувствовала, как легче становится дышать.

Она нажала на кнопку, рядом с которой было написано "-3". Этажей подземной парковки было пять. Большинство из парковочных мест пустовали, однако "Файзер" предпочитал эргономичности простор. Парковочные места разделялись между персоналом сразу же и никогда не менялись. Такая стабильность Грайс нравилась. К примеру, она попала в пустой сектор, и на протяжении почти всей парковочной линии у нее не было соседей, только в самом конце застывали иногда высокие, черные машины топ-менеджеров. Грайс полагала, что доставшееся ей парковочное место выражало уважение и почтение. Благородное соседство никоим образом Грайс не волновало, однако его редкость приветствовалась. Двери лифта беззвучно открылись, и Грайс вышла в широкое и темное пространство. Несмотря на все усилия по обеспечению освещения, обилие широких столбов, отграничивающих парковочные места друг от друга, мешало белесому свету озарять все огромное помещение. Столбы, как осы, были размечены черным и желтым, и Грайс до сих пор не знала, что это означает. Вообще-то и водила Грайс не слишком хорошо. Кайстофер предлагал, чтобы ее отвозил и привозил личный водитель, однако Грайс отказалась - ей не хотелось новых знакомств, субъективно она была переполнена ими на многие годы вперед. А молчать, пока ее возят туда и обратно каждый день, казалось ей невежливым и оскорбительным по отношению к человеку, который ей помогает.

Словом, было решено купить машину. Грайс настолько не интересовало, что у нее будет за автомобиль, что его выбирали Лаис и Маделин.

Таким образом Грайс стала обладателем малиновой "Мазды", совершенно не сходившейся с ее представлениями о себе и своих вещах. Однако, Грайс с честью и благодарностью приняла заботу Лаиса и Маделин. С "Маздой" они почти поладили, машина это была хорошая, только резковатая на вкус Грайс. Однако Грайс практически приноровилась. Особенно ей нравилось, когда дорога была длинной и пустой, и все напряжение покидало Грайс, как воздух покидает воздушный шар.

Грайс шла к своему парковочному месту. Помещение вроде бы поддерживалось в идеальной чистоте, и все равно из-за своей сумрачности и обилия бетона, лишь изредка аккуратно раскрашенного в неряшливые цвета, оно казалось обшарпанным. Казалось, о нем позабыли в стремлении к роскоши и красоте. Парковка в прямом и в переносном смысле представляла собой нижний мир по отношению к основным помещениям. Унылое пространство, лишенное всего богатого изящества верхних этажей. Даже лаборатории "Файзера" приводили в восторг красотой и блеском своих приборов.

Шаги Грайс гулко отдавались по всему помещению, ритмичные, ровные. Грайс никогда не боялась парковки, хотя Джайстин, к примеру, относился к ней с трепетом и рассказывал жуткие и не имеющие отношения к реальности истории о том, как там бесследно пропадали люди, и о маньяке, который преследовал там блондинку-секретаршу, которая исхитрилась его, в конце концов, убить. Однако Грайс, наученная киномарафонами с Аймили и Лаисом сказала:

- Это сюжет фильма "Парковка" Элександра Аджи.

Дальше разговор не клеился.

Грайс не боялась парковки вовсе не потому, что она была приветливым, безопасным местом. Один из плюсов депрессии, которую пережила Грайс - ощущение всесильности, всемогущего контроля. Что бы ни случилось с Грайс: кирпич, упавший на голову, машина, выскочившая из-за поворота, маньяк в безлюдном парке, внезапный пожар, все она могла принять, как подарок судьбы. Пока Грайс не хотела жить, она ничего не боялась. Смерть, поджидавшая будто бы за каждым углом, была приятным спутником, а не вечным преследователем.

Сейчас к Грайс вернулись ее тревоги, с которыми она пыталась справиться посредством компульсивных ритуалов, как и Кайстофер. Однако иногда, в особенно жутких местах, ей удавалось поймать это ощущение полнейшего комфорта от мысли об опасности.

Это было незабываемое чувство, как сказать "ну и что?" в споре, чего Грайс никогда не делала лет этак с семи, потому как неаргументированные ответы, это неприлично и выставляет в дурном свете основные тезисы.

Грайс шла через пустынное, унылое, казавшееся бесконечным пространство. На протяжении всего своего пути, она встретила только одну машину представительского класса, "BMW", кажется.

Посередине располагалась комната охранника. И если обычно этот полный, рано лысеющий парень выглядывал, отпуская очаровательные комментарии насчет еды в кафетерии и поздравляя Грайс с окончанием рабочего дня, то сегодня он, видимо, отлучился. Наверное, пошел поужинать. В противном случае, он непременно бы вышел. Наверное, парень, чьего имени Грайс даже не знала, изнывал от одиночества на этой работе.