Отдам босса в хорошие руки (СИ) - Ручей Наталья. Страница 25

Вообще-то вопрос не к нему, просто мысли вслух, а Яр так, случайно рядышком стоит, вот и попался под руку. А я ведь помню о поцелуе на улице, так что хоть так отведу душу, выскажусь.

- Мой авторитет рушится на глазах, - жалуюсь. – Я сказала собаке лежать, Егор увел ее на экскурсию. Как думаешь, кого в следующий раз она будет слушать?

Иду в зал, сажусь с ногами на свой диван и смотрю, как два бесенка мечутся в соседней комнате. На душе как-то теплеет, хотя подозреваю, проблем у нас с собакой будет море. У меня в детстве даже неприхотливые хомячки не приживались, а здесь такая зверюга с характером!

- Она явно уже выбрала себе хозяина, - говорю я присевшему рядом Яру.

- Она выбрала себе друга, - с улыбкой говорит Яр.

- Послушай, в тему о друзьях… - вспоминаю наставления бабули, что совсем не думаю о будущем мальчика, и пересказываю их бывшему. Может, и правда Егору начать в школу ходить, пусть в элитную – их хватает в городе, но главное, чтобы с ровесниками общался, а то сидит в четырех стенах и со мной – разве я компенсирую ему всех?

- Злата, ты компенсируешь ему самое главное, - говорит Яр, внимательно меня выслушав, а я тихо млею от его слов, не знаю почему. – А что касается школы… Твоя бабуля права. Она вообще очень мудрая женщина. Планировалось, что Егор уедет в Англию, но сомневаюсь, что он теперь туда захочет, если он и раньше не рвался.

- Из-за собаки?

- Теперь и из-за собаки тоже, - улыбается мягко, совсем как прежде, и ощущения у меня рядом с ним немного меняются. Нет жуткого желания оттолкнуть, отодвинуться, отсесть подальше. Мне комфортно, хотя он явно преодолел мое личное пространство. Так странно, зима на улице, холод, а я начинаю оттаивать.

- Я тряпка, - делаю вывод, не сразу заметив, что произношу это вслух.

И, наверное, достаточно громко, потому что и псина, и Егор тут же оказываются в зале, садятся передо мной на ковер. Один из них по-турецки, подперев кулаком подбородок. Вторая – вразвалку, но задумчиво почесывая мохнатой лапой стриженый лоб. А Яр, расположив руку вдоль спинки дивана, едва ли не касается пальцами моей шеи, и мое тело мурашками реагирует на его близость, даже при стольких свидетелях, даже прекрасно помня, чем у нас все закончилось в прошлом…

- Да, тряпка, - ставлю окончательный диагноз и самое время расплакаться, жду только намека на согласие, жалость, да хотя бы кивок, а они на меня смотрят – все, даже псина, даже Яр, глаз которого я физически не могу сейчас видеть, - смотрят недоуменно и осуждающе, что ли.

- Ты – добрая, - наконец, говорит Егор, но серьезно, по-взрослому, ни капельки при этом не ерничая.

- Ты – искренняя, - говорит Яр, щекоча горячим дыханием шею.

Я с сомнением смотрю на псину, но она только трет лапой лоб, видимо, пока еще не составила своего мнения, присматривается.

- Ты так раскрашиваешь настоящее, что в нем хочется жить, - говорит Егор, ловя мою ладонь и пожимая ее на весу. А приподнявшись, захлопывает мне пальцами рот.

- Интересно, а как это я раскрашиваю настоящее? – спрашиваю, чтобы отвлечь их от своих красных щек. – А, поняла, - дурачусь вместо Егора, - я же сказочница!

Но моя шутка производит странный эффект. Егор рассматривает меня как экспонат в музее. Собака, собиравшаяся уйти, видимо, устав от моего самоедства, оглядывается и громко шлепается на зад. А Яр оголяет все мои нервные окончания легким (случайным) касанием языка моей мочки и шепотом в самое ухо:

- Нет, ты не сказочница, Злата. Ты – сказочная.

А я так и сижу, поджав ноги и не оборачиваясь, чтобы никто не заметил, как я дрожу. И не понял, как странно мне слышать такие слова.

Милая, хорошая, умница – простой набор для всех девушек помню, а чтобы именно для меня…Не было, как и чувств…

Егор, поднявшись, с усмешкой закрывает мне рот.

- Не забывай про муху, - говорит, бросая меня с братом наедине, - сегодня у нас день сострадания, было бы жаль насекомое.

И псина, гавкнув в знак согласия, сбегает за ним. Дверь в комнату закрывается. Ну, вот… собственно… а мы расселись вдвоем на диване…

- Вы сделали фотографии? – хвалю себя, что ловко придумала, как разбавить затянувшееся молчание.

- Да, - потянувшись через меня, Яр достает фотографии. Оказывается, все это время они лежали на тумбочке, справа от дивана, и их никак нельзя было достать, случайно не задев моей спины длинными пальцами.

- А рамочки купили? – спрашиваю важно.

- Ты во мне сомневаешься? – и снова, потянувшись, Яр задевает мою спину и с тумбочки достает рамочки для фотографий. Самые простые, как я и просила, чтобы их потом не жалко было выбрасывать.

- Может, вставим? – Пытаюсь выбрать из горы снимков хоть один удачный, но то акцент на фингал Егора, то на царапины на лице Яра, то на мои неестественно круглые глаза. – И вставить-то нечего. Даже не знаю, что и делать… Может, так?... Ох, хоть бери и задом переворачивай… Просила же попроще…. Чтобы раз – и вошел, а здесь… Я уже и запыхалась… Нет, в этом определенно нужна практика! Ты ничего не хочешь сделать?

Оборачиваюсь и… прикипаю к темному взгляду. Цвет сини словно растворился, одни зрачки, пожирающие меня алчно, долго и в свое удовольствие.

- Хочу, - чуть хрипло отзывается Яр, но не берет снимки, а легким движением отправляет их на пол. – И да, ты права, тебе определенно не мешает возобновить практику…

И прежде чем я успеваю пискнуть, губы Яра нежностью давят мое сопротивление, но оставляют до того, как я сквозь сладостную дымку начинаю строить планы броска мужчины через балкон.

- Еще хоть раз… - шиплю ему возмущенно.

- Еще не раз… - улыбаясь, обещает он и я, уверена, с наслаждением, любуется моими раскрасневшимися щеками.

- Послушай…

- Успокойся, Злата, - потягивается, умудряясь задеть горячими пальцами уже не только спину, но и грудь, - я поцеловал тебя не для того, чтобы соблазнить.

- Нет?

- Нет, - невинный взгляд. – Я поцеловал тебя, чтобы ты не шарахалась от меня при матери.

- Подожди! Она что, будет смотреть как мы целуемся?!

- Сомневаюсь, что она попросит это продемонстрировать, - утешает Яр, - но вдруг придется, исключительно для правдоподобности.

Его слова меня остужают не более чем морось – бушующий пожар.

- Я укушу твой язык, - предупреждаю его.

- Соблазнительно.

- Сильно укушу.

- Я никогда не был приверженцем БДСМ, но если ты настаиваешь попробовать…

- Яр!!!

- А что еще, кроме ультразвука, входит в эти игры? – спрашивает, потирая свое ухо. – Может, выберем что-нибудь другое?

Пытаюсь высказать ему все, что думаю: все, без прикрас, но эмоции захлестывают, слов - океан, и в итоге я издаю только грозный рык.

- О, нет, - притворно шарахается Яр. – Зоофилию я не одобряю!

Я на пределе, а балкон так соблазнительно близок…

- Послушай, Злата, - Яр медленно встает с дивана, и отступает к комнате брата, - сегодня же такое событие… праздник… новый член в доме…

- Хорошо, что напомнил, - говорю я, следуя по хрустящим фотографиям за намеченной жертвой, - ты мне сейчас не только за поцелуи, но и за собаку ответишь!

- Я, вообще-то, имел в виду себя, - говорит он, уже практически придвинувшись к спасительной двери. – Злата… Злата… ты перевозбудилась… Это очень даже хорошо… я всегда за… только… может, используем это как-то иначе, мм?

Я наступаю. Я так близко к нему, что снова чувствую легкую волну дыхания. Еще один шаг и…

- Сегодня день сострадания! – напоминает он.

Я не ведусь. У него только два выбора: сдаться мне или спрятаться в комнате Егора. Уверена, он не будет впутывать в наши разборки ребенка, и прелюбопытно, как же он выкрутится?

Его глаза сверлят мои, дыхание греет лоб и макушку, потому что смотрю на него, задрав подбородок. Все, он в ловушке.

- Привет, - говорит Яр, растягивая губы в улыбке и прижимаясь ко мне непозволительно близко, - попалась.

Руки его складываются за моей спиной в надежный замок, а большие пальцы рисуют непонятные иероглифы. Жарко. Холодно. Снова бросает в жар. И как можно было подумать, что я льва загоняю в угол? Он – хищник. Он играет со мной. Ну а я не боюсь, не дрожу, не бегу и не вырываюсь.