Отдам босса в хорошие руки (СИ) - Ручей Наталья. Страница 51

- Ну да, ну да. Ладно, - если Ира и обиделась, то тут же простила брата. – Но в следующий твой приезд чтобы оба были у нас. Как хочешь, планируй на день больше, но семейный ужин обязателен.

Чтобы никто не видел, как я покраснела при упоминании семейного ужина, я шире распахнула окно и выглянула на улицу. Город гудел машинами – уже начали образовываться пробки (старая часть города, узкие улицы), и у некоторых водителей сдавали нервы. А Назару куда-то ехать по этим пробкам…

- До вечера, - он обнял меня со спины, лизнул в шею и, не позволяя обернуться, прошептал: - Мне нравится, когда ты в этой позиции.

А потом отстранился и быстро вышел из кабинета. Я видела, как он уверенно пересекает улицу, видела, как садится в машину, не замечая, что я за ним наблюдаю, видела, как отъезжает спустя пару минут… И заулыбалась, как полоумная, когда он посигналил. Он видел. Он знал. И, возможно, тоже наблюдал за мной из машины.

Целый день я была необычайно счастлива и рассеяна. Ира пыталась настроить меня на работу, но я так нелепо рассортировала документы, что она вытащила их из папок обратно, образовав на моем столе свалку, и позволила пробыть в этом беспорядке до завтра.

- Да уж, - только и вздохнула она, - а я уже и забыла, как это прекрасно - влюбиться по уши.

- Это ты про кого? – витая в облаках, поинтересовалась я.

Мне достался укоризненный взгляд, будто я что-то скрываю, и вздох, намекающий, что сколько бы ни скрывала, меня все равно уличат.

Ну и пусть. Ну и ладно.

Я мало воспринимала реальность, то и дело вспоминая, как шагнула к Назару, как его обняла, а потом…

Вспоминала и краснела. Краснела и опять вспоминала. И литрами пила кофе, потому что работать все равно не могла, а день был нескончаемо нудным.

Но неожиданно часы показали шесть часов вечера, и я, встрепенувшись, достала из сумочки пудреницу, помаду и начала приводить себя в порядок.

- С возвращением в реальность, - поприветствовали меня из-за стола напротив.

- Я была сегодня плохой подчиненной, да? – расплываясь в улыбке, поинтересовалась я.

- И ты еще спрашиваешь? У тебя совесть есть? – Прерываясь на тяжкие вздохи, которые вместо слов должны были поведать о моем поведении, Ира начала красить губы. А потом, взглянув на меня, сказала: – Знаешь, видеть в тебе счастливого человека мне нравится гораздо больше, чем усердного бухгалтера.

- Спасибо, - я подбежала к Ире и шутливо чмокнула в макушку, как Назар утром.

- Отлично, - осмотрев себя в зеркало, сказала подруга. – Твой мокрый поцелуй лучше геля уложил мои волосы.

- Поцелуй не был мокрым! – возмутилась я.

- Был. – Ира спрятала пудреницу и помаду в сумочке и направилась к двери. – Жаль, что у Назара волос нет, а то бы и он оценил.

Представив себе живописную картину, как я подкрадываюсь к мужчине, чтобы сделать ему с помощью поцелуев укладку, я рассмеялась. А потом у меня вдруг возник вопрос.

- Слушай, - окликнула я подругу, когда она уже шагнула в коридор, - а он… всегда был лысым?

- Нет, - ответила она. – Только при рождении и последние несколько лет.

- То есть, такая прическа – это его выбор?

- Ну да. Я же тебе говорила, что после того, что случилось с сыном, он начал все сначала. – Я кивнула, и Ира продолжила. – Ну вот, он изменился, Натали. Сильно изменился. И не только внешне. А волосы… понимаешь… - Она зашла обратно в кабинет, прикрыла дверь и только после этого сказала: - У Назара и у его сына были очень густые черные волосы. Они с мальчиком были как две копии – большая и маленькая. У них даже прически были одинаковые, мальчик очень любил отца и во всем хотел быть на него похожим… А после аварии… Последний раз я видела Назара с волосами на похоронах сына. Потом… уже нет. Я думаю, он сделал это, чтобы как-то пережить смерть сына… чтобы не видеть его каждый день… в зеркале. Понимаешь, Натали?

Я кивнула. Да, я тоже теряла близкого человека. Это был дедушка. Бабушку я не застала, а вот дедушку любила и помнила хорошо. Возможно, кто-то подумает, что это другое, не та любовь. Но мне кажется, любовь бывает разных оттенков, но она или есть или нет. И, уходя, неизменно приносит боль. Разной степени, но с обязательным опустошением после.

- Ир, - трудно было задать вопрос, но я решилась, - кто был тогда за рулем?

- Назар.

- Точно он? – усомнилась я. – Просто сегодня мы ехали, и я обратила внимание – он очень уверенный водитель… Может, это была жена?

- Ты заметила, что когда он улыбается, рот выглядит немного кривовато?

- Да, но…

- Это осталось после аварии. За рулем был Назар, Натали.

Мы помолчали. Ира подошла к окну, а я так и сидела за столом, глядя прямо перед собой.

- Жена не смогла его простить, - сказала подруга. – Нашла сначала одного любовника, потом другого... Она лишила его многих друзей, Натали. И все равно не смогла простить. Только когда вокруг него образовался вакуум, никого близкого – одни деловые… коллеги, - быстро взглянув на меня, Ира перевела дыхание, - она отпустила его, подав на развод. Мне пора, Натали. А ты… ждешь Назара?

Я поняла ее настоящий вопрос. Он звучал иначе. Она не просто спрашивала: жду ли я? Она спрашивала: жду ли я после всего, что узнала?

- Да, - ответила я.

Ира ушла, я осталась в офисе. Приподнятое настроение, в котором я пребывала весь день, улетучилось. Не потому, что мое отношение к Назару изменилось из-за его прошлого. А потому, что я искренне сопереживала тому, что случилось – с ним, с его сыном, с женщиной, которая не смогла простить, и потому потеряла и ребенка и мужа. Жаль, безумно жаль, что иногда жизнь, играя со скоростями, забывает включить тормоза…

У меня было много времени, чтобы подумать. Офис давно опустел, а я сидела одна и ждала. Назара не было. Часы показывали девять, а он даже не позвонил. А, может, и не позвонит вовсе? Может, я – тоже часть того, с чем он решил расстаться? Ну, было и было. Мало ли что бывает у свободных мужчин?

Я взяла сумочку, закинула ее на плечо, повернулась к двери, и… увидела в дверях Назара.

Как давно он стоял там, наблюдая за мной?

Я подошла к нему.

- Грешен, задержался, - он шутливо развел руками, заодно обняв меня. – Каюсь.

- Хорошо, - облегченно выдохнула я, - когда мы приедем домой, я посмотрю, как велико твое раскаяние.

Назар хмыкнул. Это были его слова, и он узнал их. И понял, что я играю по его правилам. Вот только я не учла, что он может менять правила. В следующую секунду я услышала странный звук, а потом Назар взял мою руку, потянул вниз, заставив прикоснуться к нему, и предложил:

- Мое раскаяние настолько велико, что предлагаю не терпеть до дома.

- Назар! – вспыхнула я, как школьница, и хотя знала, что в офисе никого кроме нас нет, опасливо покосилась на открытую дверь.

Он шагнул внутрь. Запер дверь. Посмотрел в глаза и прижал мою руку сильнее.

- Наташ?

Я смотрела на него в восхищении. Он был великолепен – в свете угасающего солнца, заглядывающего в окно. Он был величественен даже в расстегнутых брюках. И он был красивым, даже несмотря на лысину, сильный загар, лопоухость и кривоватый рот. И самое главное – он был моим.

- Больше никаких возражений? – строгий вопрос не кающегося, а инквизитора. Все-таки эта роль ему ближе.

- Нет, - ответила я.

- Прекрасно. – Он осмотрелся и вынес мне приговор: - Для начала я выбираю твой стол. Расслабься, хотя я и заставлю тебя поработать, но не с бумажками, тебе понравится.

Тогда я подумала, что звучит нагло и многообещающе. А когда мы воспользовались сначала моим столом, потом Иркиным, потом в густых сумерках перешли к подоконнику, потушив в кабинете свет, но оставив окна не только открытыми, но и распахнутыми, и когда я силилась не стонать вслух, и все равно один из прохожих нас заметил, более того – нами увлекся, а Назар и не подумал остановиться, а только ускорил темп… заставив меня уже открыто стонать, несмотря ни на что, вопреки ложной скромности… Я поняла, что он выполнил все свои обещания, даже более чем…