Сын императрицы (СИ) - Ли Владимир Федорович. Страница 32

Не стал проходить за Натальей в ее спальню, остался в гостиной, пока она переодевалась в домашнее платье. Заняться ею также решил здесь, пусть на глазах матери, но зато спокойнее — невесть что ей в голову взбредет наедине! Уселись за столом напротив друг друга и уставились в глаза — Лексей попытался через них проникнуть в сознании девушки как когда-то случилось у него с шаманом племени ительменов. На этот раз не вышло — видел только серую тьму, никакие образы в ней не всплывали. Повторил еще раз с тем же результатом — пришло беспокойство, что какие-то способности у него утеряны, как сейчас, внутреннее зрение, да и чтение мыслей или эмоций — просто не чувствовал девушку. Лишь когда взял ее за руки, что-то стало получаться и то не сразу. Постепенно до него стали доноситься слабые отголоски ее переживаний — доверия, любопытства, потом нетерпения, желания ощутить его ближе. А когда она подалась вперед и схватила его за плечи, то как будто прорвало, поток ее мыслей хлынул в сознание.

В них перемешалось многое — воспоминания из детства, радость от подаренной куклы, огорчение из-за испачканного "взрослого" платья с кружевным лифом, волнение перед первым балом, восторг от внимания поклонников и их комплиментов, а потом страдание и страх. Девушка только вступала во взрослую жизнь, ждала от нее самого лучшего и прекрасного, но внезапная болезнь перечеркнула все надежды, оставляя лишь горечь и боль. И как-то невольно Лексей проникся эмоциями и помыслами девушки, он как будто сам их пережил — это ему было больно и страшно, терял надежду жить, — и именно тогда перед ним открылась страдающая душа, увидел те фантомы или призраки, ставшие кошмаром во снах. Они полетели к нему самому, будто почуяли новую жертву, а затем повторилось то, что было с ним пять лет назад — эти чудища терзали его, он же лишь страдал, не мог сопротивляться и некому было прийти на помощь.

Видение казалось настолько реальным, что у Лексея не возникло сомнения — происходит не где-то в чужом сознании, а в нем самом. Различал каждый сгусток тьмы, тянущийся к нему щупальцами, они высасывали из него силы, лишали воли противиться им. И тогда дал себе команду: — Держись, майор (почему майор, он же лейтенант — краешком пролетела мысль)! — подавил охвативший его страх и вступил в бой. Невидимыми руками рвал от себя присосавшиеся чудища, огненным мечом развеивал их плоть, но к ним добавлялись новые и новые, а силы его убывали. Бился насмерть, до последнего вздоха, перебарывая отчаяние и ужас перед множившейся нечистью. Прошла целая вечность, а битва продолжалась и вот в какое-то мгновение возникло чувство — он выдержал, самое трудное позади! Пусть еще долго враг сопротивлялся, накатывался темными волнами, но уже без прежней силы и напора, а потом внезапно иссяк, будто растаял, как снег под жарким солнцем.

Сознание выплывало как из темного омута, сначала неясно, как в мареве, а потом уже отчетливо увидел сидящую напротив девушку, ее серые глаза, смотрящие на него с заметным беспокойством. Наверное, заметила в нем происшедшую перемену, спросила с ноткой волнения:

— Лексей, что с тобой? Ты напугал меня, застыл и даже не дышишь!

Молодой человек оторвался от ее глаз, осмотрелся вокруг, как бы приходя в себя, после ответил успокаивающим тоном:

— Со мной все в порядке, Наталья. Просто я заглянул в твою душу и там задержался. Теперь у тебя все должно быть хорошо, надеюсь, кошмары больше не будут мучить. Сама скоро убедишься, но если что-то еще побеспокоит, то пошли за мной.

После встал и попрощался, не остался на обед, который приготовила хозяйка дома — сослался на небольшое недомогание, ему надо отдохнуть. Не лукавил, действительно чувствовал в себе слабость, на обратном пути даже задремал в санях. Дома сразу лег в постель и отключился, спал до следующего утром мертвым сном, без всяких видений и кошмаров. В тот же день из губернаторского дома передали письмо, на этот раз написанное самим хозяином, в нем он выразил благодарность за дочь и пригласил Лексея на ужин вместе с женой. Отказать генералу, конечно, не мог, к указанному часу отправился с Машей, согласившейся поехать в гости к самому губернатору без каких-либо сомнений — лишь немного помучилась с выбором платья из своего гардероба, благо, что их там было достаточно. Гостей, кроме них, не оказалось, так что ужин прошел без особых церемоний — по-простому, как выразился Осипов. Еще раз поблагодарил молодого офицера за помощь дочери, предложил обращаться по любому поводу — предпримет все от него зависящее ради спасителя.

История с губернаторской дочерью на этом не закончилась — по возвращению домой жена призналась, что пригласила Наталью в гости.

— Знаешь, Лексей, она такая милая, нисколько не заносится своим папой. А еще ей стало интересно, как я сшила платок из кисея — прежде ей не доводилось, — вот и позвала, покажу что есть у меня. Ты не будешь меня ругать, родной?

Конечно, у молодого мужа не хватило духа попрекнуть простодушную женушку, ответил лишь: — Маша, ты вправе звать кого хочешь — здесь твой дом и ты в нем хозяйка. Да и разве я могу отказать в такой малости, все, что тебе в радость, приму без укоризны!

А у самого кошки заскребли в душе — эта девица не отстает от него, нашла лазейку видеться с ним, войти в его дом, а жена рада вниманию столь видной подружки. Из того, что увидел в душе Натальи, понял — она потянулась к нему не только из-за своей болезни, вообразила еще, что влюблена в него. Теперь, когда недуг позади, открылась для вспыхнувшей страсти, а то, что избранник его сердца женат — не остановило жаждущую любви красавицу. На том званном ужине не раз замечал ее томный взгляд, краснела, когда встречалась с ним глазами. Потому не стал долго задерживаться в гостях, при первой удобной возможности простился с хозяевами. И вот как-то ведь умудрилась навязаться жене и не объяснишь своей половинке о подоплеке интереса к ней дочери генерала. Махнул рукой — пусть будет, как есть, — только самому надо быть осторожней с влюбленной интриганкой и не оставаться с ней наедине.

Заявилась в усадьбу уже на следующий день со своей сестренкой. Время было послеобеденное, жена что-то вязала будущему малышу, Надя ушла во двор — ее позвали посмотреть только что родившегося теленка. Сам Лексей выпиливал из дерева зверюшку — приохотился с недавних пор пилить и строгать всякие поделки для дома, в одной из комнат устроил небольшую мастерскую. За ним пришла сама Маша, позвала в гостиную — приехали важные гостьи. Пришлось оставить в сторону игрушку и идти переодеваться, а потом развлекать юных дам светскими разговорами. После пили чай, пахнущий дымом от еловых шишек, из настоящего тульского самовара с медно-красным сверкающим боком. Этот новомодный прибор Лексей купил еще в прошлом году на ярмарке, стоил он дорого — отдал купцу пять рублей, как за добрую корову, — теперь проводил с родными ему людьми каждый вечер за ним, наслаждаясь идущим от него теплом и уютом.

Чаепитие за самоваром

После чаепития гостьи уехали, поблагодарив за теплый прием, в свою очередь пригласили вместе праздновать масленицу, наступающую через неделю. Конечно, Маша, а за нею и Лексей с Надеждой согласились приехать — уж как пропустить гуляние, да с такими милыми барышнями! К удивлению молодого хозяина, старшая гостья не предпринимала попыток сблизиться с ним, вела себя ровно, чисто по-дружески. А с Машей ворковала как с лучшей подругой, делилась с ней какими-то девичьими тайнами, а та поведала свои — о муже, будущем дитя, своих женских делах. Казалось, им обоим доставляет удовольствие такое общение, во всяком случае, после отъезда девиц Осиповых жена не могла нахвалиться ею — уж такая разумница и ласковая, каких еще поискать! Сам Лексей не знал что и думать — может быть, действительно Наталья подружилась с его супругой, а к нему поостыла, уняла неразумное чувство — ей ведь надо заводить семью, устраивать свое счастье, а не ломать чужое.