Квазар (СИ) - Легасова Татьяна. Страница 24

— Если у нас еще когда-нибудь будет время, пожалуйста, — попросила я, — давай приедем сюда еще раз.

— Конечно, радость моя, — с улыбкой согласился Флор, — но я боюсь, что куда бы ты сегодня не приехала, ты будешь просить меня о том же.

— Не представляю, что может быть чудеснее, чем это место, — призналась я. Однако, когда мы вошли на территорию горного заповедника Улыманты, я передумала. От пристани мы двинулись вперед по узкой лощине, по которой шла дорога, ведущая к главной достопримечательности этого места — горе Ынтам. Ущелье казалось тонкой светлой ленточкой на фоне громадных разноцветных гор. Те, что вздымались ближе к дороге, были овальными без острых пиков и соединялись в одну цепь. Покрытые мелкой карминовой, лимонно-желтой и изумрудной травой, они выглядели как детский рисунок из раскраски, создавая ощущение нереальности. А подальше поднимались настоящие горные пики, вокруг каждого из которых зависло облако, напоминающее атомный гриб. Облака были разноцветными, словно радужными мыльными пузырями и искристо переливались под сиянием двух солнц.

— Это лентикулярные облака, но с эффектом иризации, — промолвила я в восхищении, — никогда не думала, что увижу это своими глазами!

— Да, самые высокие горы сверху покрыты ледниками, это залежи кристально чистой воды. А этот невероятный эффект иризации объясняется дифракцией света на каплях переохлажденной воды в облаках и образовании цветных кругов в облачной пелене вокруг, — пояснил Флор и я глупо уставилась на него.

— Ты знаешь все на свете? — спросила я с оттенком зависти.

— Не все, но многое, — улыбнулся Флор и прижал меня к себе.

Я смотрела вперед и видела, как горные вершины громоздились одна над другой и им, казалось, не было конца. Далеко на горизонте уже не было видно самих гор, а прорисовывались лишь их очертания. Цветные призраки вставали друг за другом на фоне бирюзового неба, опоясанные радужной дымкой. Здесь в горной местности было прохладнее, но мой защитный пузырь не позволял холоду проникать внутрь и я совсем не замерзла. Я была так восхищена всем тем, что увидела, что когда Флор предложил зайти и перекусить в местный ресторанчик, я просила его не делать этого. Очень хотелось еще погулять среди этого горного рая.

— Пошли, — потянул меня аквентиец, — пообедаем на веранде с красивым видом. Заманив меня таким образом, нам все же удалось поесть.

Третье место, в которое мы приехали, была пустыня Редьма. Она славилась своими закатными миражами, и я была вся в предвкушении.

Оказавшись после водопадов и гор в пустынной местности, я была уверена, что это место не особо впечатлит меня, ведь пустыня — это природная зона, характеризующаяся равнинной поверхностью, разреженностью или отсутствием флоры и со специфической фауной. Что тут может удивить? Однако я снова ошиблась. Пройдя небольшое поле с неким подобием щебенки на поверхности, перед нами вдруг открылся вид несравненной красоты. На фоне заката двух солнц, красного справа, и желтого слева, шафрановые барханы выглядели сверкающим золотом, отдающим свою энергию в простор над ними. Это пространство, словно специально созданный фильм, проявляло черты различных миражей, постоянно перетекающих от одного сюжета, к другому. Я видела караваны верблюдов, нагруженных драгоценностями, затем закаты над багряными горами, которые мы видели днем. Иногда мне казалось, что я вижу далекое море с выпрыгивающими дельфинами, но когда стало темнеть, вдруг из самого центра миража показалась сумрачная высокая фигура человека, замотанного в черную ткань. Его облик почему-то показался мне знакомым, хотя в памяти ничего не всплывало. Этот лик был для меня и манящим и пугающим, поэтому я решила спросить Флора, что видит он.

— Говорят, что в этих миражах каждый видит то, что ему суждено прожить, — загадочно произнес аквентиец.

— Я вижу пугающую фигуру черного человека, — взволновалась я.

Аквентиец повернулся в мою сторону и нахмурился. Он дотронулся своей рукой до моей спины и проник вглубь меня.

— Это странно, — сказал он.

— Что именно? — переспросила я.

— Я не могу прочитать это, словно для меня это запрещено, как будто ты прячешь это от меня.

— Нет, — запротестовала я, — я и не думала.

— Я понял, — ровно ответил Флор, но я могла ощущать в его голосе скрываемую тревогу.

— А что видел ты? — спросила я.

— Квазар, — ответил Флор задумчиво.

— Это было красиво? — поинтересовалась я.

— Это было опасно, — неохотно изрек Флор, стараясь перевести тему.

Я ощутила, что эти миражи привнесли в наше прозрачное общение нечто непонятное, мне это не понравилось, и я сказала себе, что мираж, он то, что кажется, а не то, что есть на самом деле. И это меня успокоило.

На глазах темнело. Золотые крупные камни с серебристыми пятнами лишайника начали светиться и под темно-синим ночным небом, усыпанным мерцающими звездами, пустынная почва выглядела, как водная гладь, отражающая небеса. Запели какие-то местные насекомые и обстановка превратилась в шикарный романтический вечер. Многие посетители, объединяясь в небольшие группы или парочки, разбредались подальше друг от друга, видимо, чтобы вдохнуть романтику этого вечера. Мы с Флором сделали тоже самое. Обнявшись, мы медленно брели среди серебристых переливов камней, ощущая абсолютное счастье, то, о существовании которого я могла только догадываться и, наконец, познала.

— У нас на Земле все устроено таким образом, что стоит только произойти чему-нибудь хорошему, обязательно следует что-нибудь плохое, — сказала я философски, — а у вас так же?

— Почему ты это спрашиваешь? — поинтересовался Флор.

— Потому, что мне сейчас так хорошо, что внутри затаился страх, что грянет какой-нибудь кошмар.

— Мы не смотрим на это под таким углом, — объяснил аквентиец, — мы верим, что все, что происходит, имеет под собой смысл и всегда ведет к лучшему для каждого вовлеченного в опыт.

— Да, наши философы тоже об этом говорят, но мне так хочется, чтобы все страшное и болезненное исчезло, чтобы его никогда не было, ибо я так устала страдать.

Флор остановил меня и взял мое лицо в руки.

— Я рядом и что бы ни случилось, мы справимся.

Это было так непривычно быть не одной, что даже не верилось. Неужели со мной действительно это происходило? Сегодняшний день был сосредоточением счастья всей моей жизни. Я будто попала в сказочную страну, где меня любили, защищали и заботились обо мне. Это было настолько невероятным, что я с трудом могла осознавать происходящее. Я постаралась отогнать мысли о том, что счастье мне выдали всего лишь на месяц.

— Я хочу загадать кое-что, — прошептала я.

— Что? — спросил Флор.

— Когда мы умрем и будем рождаться снова, давай попробуем родиться в одном месте и найдем друг друга, чтобы любить.

Флор смотрел мне в глаза, и я могла чувствовать, как все его существо поднялось навстречу моему предложению.

— Обещаю, — сказал он. — Я буду искать тебя и найду.

— И я обещаю, — прошептала я, боясь моргнуть, чтобы не спугнуть эту нежность и любовь между нами.

Мы гуляли до тех пор, пока не начали ныть ноги.

— Поехали домой, родители уже, наверное, заждались.

— Господи, мне так страшно, — призналась я.

— Совершенно напрасно, — убеждал меня Флор.

И к моей радости, это было действительно так.

Стоило только нам подъехать к дому, как двери распахнулись и оттуда показались три громадные фигуры. Я вцепилась в руку Флора так, что заскрипели костяшки. Впереди шла мама. Выше меня на голову платиновая блондинка с карамельного цвета глазами, она излучала радость и тепло. Мне стало понятно, кого внешне напоминал злотовласый Флор.

— Рада приветствовать тебя, Агния, — сказала она, не делая никаких движений в мою сторону.

— Добрый вечер, — сказала я, улыбаясь, — рада знакомству.

— Меня зовут Веен, а это мой муж Сапфир и младший сын Умлат. Я уставилась на два похожих между собой лица небывалой красоты. Темно фиолетовые волосы отца были коротко стрижены. Сын унаследовал тот же цвет, но носил шевелюру в длинном хвосте. Глаза обоих мужчин напоминали сверкающие сиреневые турмалины, кожа была скорее светлой, телосложение у обоих крепкое, мускулистое.