Квазар (СИ) - Легасова Татьяна. Страница 25

— Здравствуйте, — робко поздоровалась я, немея перед представителями противоположного пола.

— Рады, что ты, наконец, с нами, Агния, — сказал Сапфир.

— Ты такая маленькая, — весело констатировал Умлат и все его родственники неодобрительно на него взглянули.

— Да, хотя мне это очень непривычно, на Земле я считаюсь высокой.

— Мы кажемся тебе гигантскими? — снова без зазрения совести весело спросил Умлат.

— Если честно, то да, — призналась я с улыбкой. Мне нравился этот парень, открытый и искренний он не мыслил зла, был прост и естественен. Флор был таким же. И это было изумительно!

— Вы, наверное, проголодались, — предположила Веен, — пойдемте в дом.

Во время ужина первое время я ощущала сильную неловкость, но потихоньку, делясь впечатлениями от Аквента и рассказывая про Землю, я расслабилась и через какое-то время уже спокойно общалась с родственниками Флора. Мать казалась женщиной проницательной, глубокой, как бездонная синева аквентийского океана. Она внимательно изучала меня, я могла это видеть, слушала, что и как я говорю, но меня это не смущало. Я была искренна в чувстве к ее сыну, поэтому мне было комфортно. Младший брат Флора, казалось, унаследовал веселый нрав от своего отца. Они оба шутили на перебой и мой аквентиец периодически строил недовольные гримасы, показывая, что некоторые шутки были перебором. Однако меня они веселили, и я воспринимала местный юмор вполне сносно. Если я что-то не понимала, мне объясняли, и мне самой пришлось пару раз пояснять свои речевые обороты и их значение. В конце вечера мать Флора предложила мне показать цокольный подводный этаж, и я тут же пришла в восторг.

Оказавшись там, я, словно в океанариуме, разглядывала светящихся различными цветами рыб, которые различались не только формой, но и размерами. Дом Флора стоял на достаточно неглубокой воде, так, что метрах в десяти внизу виднелись флуоресцентные крупные валуны, отсвечивающие зелено-фиолетовым цветом. На некоторых камнях ярко-оранжевым светом переливались крупные крабы с гигантскими клешнями. Когда-то еще на Земле я читала, что этими клешнями крабы приманивают к себе особей противоположного пола. Также я смогла разглядеть довольно крупных морских ежей с длинными иглами цвета металла, которые на дне просеивали залежи ила. Причудливые раковины раков передвигались по дну, придавая динамику сложившейся картине. Циклопические красные креветки целыми стаями перебирали разноцветные водоросли, которые прорастали с самого дна. Огромные стаи розовых мерцающих медуз создавали под водой романтическую атмосферу, образуя причудливые фигуры.

Больше всего меня впечатлила гигантская рыба с квадратной головой.

— Такая форма тела, — объяснила мне Веен, — улучшает маневрирование в вертикальной плоскости, а широко расставленные по краям выростов глаза и ноздри позволяют более точно ориентироваться по визуальным сигналам и запаху. Светящееся голубым оттенком тело помогает отпугивать хищников, освещает темные участки дна и способствует поиску пищи.

— Все ясно, — сказала я, — в вашем мире невозможно налюбоваться красотой. Каждый житель вашей планеты, каждый вид животного или растения, все здесь совершенно, — заключила я восхищенно. — Как жаль, что я не смогла родиться здесь.

— Но ты можешь остаться, — вдруг сказала Веен и я удивленно уставилась на нее.

— Мое тело, — начала я.

— Да, — перебила меня она, — я знаю, что ты хочешь сказать. — Агния, Флор мой сын и я, как его мать, хочу просить тебя не улетать. Я знаю, что ты переживаешь из-за того, что будешь стареть и рано оставишь тело, но с нашими технологиями мы сможем продлить твою молодость еще на тридцать лет, а жизнь может продолжаться до ста с лишним лет.

— Я не хочу, чтобы он видел меня старой и дряхлой, — сказала я тихо.

— Я понимаю, но тридцать лет счастья — это лучше, чем один месяц, согласись. Я обещаю тебе, если ты останешься с ним, то я буду всегда поддерживать тебя во всем. И как только ты решишь, что хочешь покинуть Флора, я заберу тебя к себе и позабочусь о тебе до конца.

Я понимала ее как мать. Она делала все возможное, чтобы подарить своему сыну хотя бы каплю настоящего счастья. Но у меня тоже были дети, и я не могла просто бросить их, даже не объяснив, где я и что со мной случилось. Я никогда не смогу жить счастливо, зная, как им больно.

— Совет запретил мне связываться с Землей в случае, если я останусь, — сказала я, — но я не могу поступить так со своими детьми.

— Не волнуйся, у меня есть нужные связи, всю твою жизнь до последнего ты сможешь созваниваться с твоими детьми.

Эта новость поразила меня.

— Это правда? — переспросила я.

Веен вдруг что-то сказала вслух на своем языке и в комнате раздались телефонные гудки.

— Але, — услышала я голос сына, и мои глаза наполнились слезами.

— Он не слышит сейчас тебя, пока ты не решила все, не стоит им ничего говорить, — сказала Веен, прекратив звонок. — Обещай, что все тщательно обдумаешь, у тебя есть месяц на это. Проси меня, о чем хочешь, я сделаю, что смогу, — закончила она и я поняла, как сильно она переживает за Флора.

— Если я уеду, что будет с ним? — спросила я.

— У него будет шанс найти себе женщину, он хороший аквентиец, но он никогда не испытает того, что я вижу, он чувствует сейчас. И я хочу, чтобы ваше счастье продлилось. Я знаю, ты хочешь этого тоже.

— Конечно, хочу, — выпалила я, — на Земле у меня так же, как и у него нет шансов на полное счастье. — Я очень боюсь, Веен, — призналась я.

— Чего именно? — мягко спросила она.

— Многого, например, что не смогу смириться с тем, что никогда не обниму своих детей, не буду рядом с родителями, когда они будут во мне нуждаться. Я боюсь, что умру от горя, когда в старости мне придется жить далеко от Флора, я страшусь, что он не согласится отпустить меня и будет ухаживать за моим изношенным телом. Это так унизительно. Я боюсь, что мне придется пережить своих детей, и я не смогу вынести эту потерю.

— Да, твой выбор будет не простым, но я все же прошу, подумай.

— Хорошо, — согласилась я, — я буду думать.

— Спасибо, — ответила Веен и впервые взяла меня за руку. В мгновение информация хлынула в меня, и я могла буквально чувствовать внутренний мир этой женщины, ее тревогу за жизнь сына, ее желание хоть как-то помочь ему в этой ситуации. Она любила его безмерно и ради него готова была пойти на все. Она любили его так же сильно, как я любила своих детей. Мы обе были матерями и хорошо понимали друг друга.

Вернувшись к остальным, я ощущала себя заговорщицей, мне не хотелось говорить Флору о нашем с мамой разговоре, потому, что у меня еще не было решения. Мне нужно будет все обдумать.

— Уже поздно, — наконец, сказал Сапфир, — думаю, нам пора.

— Где вы остановились? — спросила я, по привычке тревожась за близких.

— В гостинице данной акватории, — ответил Сапфир.

— Насколько это удобно? — забеспокоилась я. Эта была семья Флора и я хотела, чтобы для них были созданы хорошие условия.

Веен заулыбалась.

— Это лучшее место, в котором мы могли бы остановиться, Агния. Наша семья богата и мы можем позволить себе проживать в комфорте.

— Хорошо, — сказала я, почувствовать смущение от своей настойчивости. В конце концов, они и без меня знают, что для них лучше.

— Благодарим за заботу, — добродушно сказал Сапфир. — Через несколько дней увидимся на общем собрании группы.

— Да, — ответила я, — до встречи.

Когда капсула с нашими гостями исчезла из вида, мы с Флором, уставшие, но счастливые уселись на шезлонги на причале у дома.

— Спасибо тебе за этот сказочный день, — сказала я, — я никогда даже в самых потаенных уголках своей души не могла себе представить, что переживу все это.

— Я так боялся, когда мы летели за тобой, что что-то пойдет не так, что мы тебя не найдем, или что ты откажешься и не полетишь с нами. Я нервничал ужасно и по дороге на Землю почти не спал. Впервые увидев тебя тогда в коридоре корабля, я был настолько сражен, что первое время не мог прийти в себя.