Дом ночи и цепей (СИ) - Аннандейл Дэвид. Страница 17
- Здесь великолепная акустика, отец, - сказал он. – Очень звучное эхо.
- Потому что здесь пусто, - кивнул я. – Но я хочу вернуть сюда жизнь. Начнем хотя бы с нас троих.
- Ты собираешься устраивать приемы для совета? – холодно спросила Катрин.
- Нет, пока он не очищен от коррупционеров.
Улыбка Зандера несколько померкла.
- Я слышала о советнике Трефехт, - сказала Катрин. – Хорошее начало.
- Это лишь начало.
К моему разочарованию, Зандер сменил тему.
- Похоже, этот зал уже давно не использовался?
- Да, как и большая часть дома. Но я собираюсь и это изменить.
- А ты… - Зандер замялся, - ты не видел ничего из… из вещей мамы? Я имею в виду…
Он поморщился, подыскивая подходящие слова.
Я понял, что он пытался сказать.
- Что-то, что показывало бы, что она когда-то жила здесь?
- Да, - Зандер жестом показал на пространство вокруг. – А то, глядя на все это, так и не подумаешь.
- Да, я нашел ее дневник. Буквально этим утром.
- Там сказано, почему она отвернулась от своей семьи и от своего долга? – спросила Катрин.
Зандер вздрогнул от гнева в голосе сестры. Я подавил побуждение яростно броситься на защиту Элианы. Это был гнев порожденный болью.
- Ты считаешь, именно это она сделала? – мягко спросил я.
- Как еще можно на это смотреть? Для человека ее положения самоубийство – акт трусости. Она опозорила нас всех.
- Мы не знаем, почему она это сделала, - пожал плечами Зандер. – Мы не знаем, через что она прошла…
- Это не имеет значения, - отрезала Катрин. – Собственно, мне все равно, почему она это сделала. Она бросила нас, и отказалась от исполнения своих обязанностей, своего долга перед Администратумом и перед Солусом, а значит, она предала Императора. Нет никаких причин, которые могут оправдать ее самоубийство.
- Если это было самоубийство, - сказал я.
- Ты думаешь, что она… не сама…? – изумился Зандер.
- Я в этом не уверен.
- Нет никаких доказательств, что ее убили, - заметила Катрин.
- Прямых доказательств нет. Но ее смерть была выгодна некоторым людям. Одному человеку – особенно.
- Вет Монфор? – уточнила Катрин.
- Так как смерть Элианы была ей особенно выгодна, у нее был мотив. Но коррупция в совете так трудно искоренима именно благодаря своей незаметности. Очевидное убийство в этом случае стало бы проблемой.
Зандер выглядел потрясенным, как тогда на заседании совета. Катрин казалась задумчивой.
- В этом есть смысл, но это только предположения, - сказала она.
- Пока.
- Что же написано в ее дневнике? – теперь Катрин, похоже, была искренне заинтересована.
- Я только начал его читать, - ответил я. – Она написала очень много. Понадобится время, чтобы все это прочитать. Может быть, в нем нет ничего, что помогло бы нам выяснить, что в действительности случилось, но даже если так, когда я читаю этот дневник, я будто снова слышу ее голос. Это чего-то стоит.
- Дорого бы я заплатил за то, чтобы снова услышать ее голос, - вздрогнув, тихо произнес Зандер.
- Конечно, - сказал я. Его лицо было открытым, уязвимым. Наигранная небрежность исчезла. – Я передам дневник тебе, когда прочитаю его.
- Как ты нашел его?
- Она хранила его в нашей спальне. Дневник ждал, чтобы я нашел его, с того времени, как она умерла.
В такую ложь поверить было куда легче, чем в правду.
- Я думаю, мы все должны прочитать его.
- Поэтому ты пригласил нас сюда? – спросил Зандер. – Чтобы рассказать о дневнике?
- Нет. Большую часть вашей жизни я был для вас чужим человеком. И вы стали чужими друг другу. Я хотел бы изменить это. Я полагаю, что наш долг, как представителей рода Штроков – быть сильными, и мы будем сильнее вместе.
Это была более легкая часть моих аргументов. Обращение к чести и долгу было легче принять, по крайней мере, для Катрин.
- И я скучал по своим детям. Я не думал, что когда-либо еще вернусь на Солус. Мы получили еще один шанс стать семьей, и думаю, должны использовать его.
- Что ж, почему бы и нет, - кивнул Зандер. Его небрежно-веселое поведение вернулось, но теперь в его голосе звучал энтузиазм.
- Что ты предлагаешь? – спросил он. – Будем обедать здесь каждую неделю?
Его голос был наигранно небрежным, но в глазах светилась осторожная надежда, словно он хотел попросить меня о чем-то большем, но не решался.
- Я хочу предложить тебе и Катрин жить в Мальвейле.
Это предложение застало их обоих врасплох. Они изумленно посмотрели на меня, потом друг на друга.
- Но зачем? – наконец спросила Катрин. – Почему это важно?
- Потому что это резиденция нашей семьи. Мальвейль – это символ. После смерти вашей матери он стал пустым – во всех смыслах, и этот символизм усилил позиции наших врагов в совете. Но если здесь снова будут жить Штроки – не только я один, но семья – это будет иметь огромное значение. Это будет демонстрация силы и преемственности. Это покажет врагам наше единство в этой борьбе.
Зандер поморщился.
- Это не моя борьба.
- А должна быть и твоей.
- Я не знаю, что происходит между тобой и советом, и, честно говоря, не хочу знать. Ко мне это не имеет никакого отношения.
- Ты действительно настолько наивен? – спросила Катрин. – Или просто настолько труслив?
- Ни то, ни другое, - с улыбкой сказал Зандер. – Я просто слишком ленив для этого.
Он признался в этом без всякого смущения.
- Я догадываюсь, что в совете идут какие-то закулисные интриги, но не хочу знать, что и как именно. Монфор хочет, чтобы я держался подальше от важных дел, и это меня вполне устраивает. Борьба с коррупцией потребует огромных усилий, а я, честно признаюсь, не очень хорош в тех делах, где требуются усилия.
- По крайней мере, ты честно об этом сказал, - мрачно произнесла Катрин.
- Думаю, лучше, чтобы все это знали сразу. Так никто не будет разочарован.
Он был доволен собой, словно его логика была безупречной.
- Больше ты не сможешь следовать по этому пути, - сказал я ему. – Я объявил войну Вет Монфор и ее креатурам. Администратум поручил мне положить конец их преступной деятельности, и это будет исполнено. Монфор, конечно, будет сопротивляться и использует любое оружие, доступное ей. Она не позволит тебе оставаться безучастным наблюдателем. Она попытается подчинить тебя.
- Она не сможет.
Наконец-то я услышал в голосе Зандера что-то похожее на решительность. Я был рад. Все-таки в нем была кровь Штроков.
- Тогда она станет угрожать тебе. Даже если ты не вмешиваешься в борьбу, ты больше не сможешь оставаться в безопасности.
Зандер вздохнул.
- Знаешь, отец, до сих пор я просто наслаждался жизнью. Довольно жестоко с твоей стороны лишать меня этой радости.
Я улыбнулся.
- Возможно. Но ничего не поделаешь.
- Ничего не поделаешь, - повторил он.
- Ну? – спросила Катрин. – Ты понимаешь?
- Да. Не буду притворяться, что это меня радует. Но если я буду вынужден выбирать сторону, я ее выберу. И я не встану на сторону Монфор против моей семьи.
В его крови все-таки было железо, как бы ни пытался он это отрицать. Он заявил о своей верности семье словно инстинктивно, эти слова шли из самого сердца, которое было сердцем Штрока.
- И ты останешься здесь?
- Можно мне подумать над этим предложением?
- Конечно. Я не собираюсь держать тебя здесь насильно.
Я посмотрел на Катрин.
- А ты?
- Я согласна с принципами, которые ты озвучил. Я согласна, что наша семья имеет определенные обязанности перед Империумом и несет ответственность за этот мир.
«И ты думала, что из всей нашей семьи ты одна осталась верна этим принципам», подумал я, но ничего этого не сказал.
- Арест советника Трефехт дал мне надежду, - продолжила Катрин.
- Что я намерен делом подтвердить свои слова?
«Что я не предал твое доверие на Клоструме и что я не покину тебя снова?»