История одной любви "Любить волка. Быть волком" (СИ) - Мигаро Лилия. Страница 16

— На выход, бегом, все!

Они побежали, все молча потянулись к выходу. А там их хватали мужчины и уходили. У дверей с той стороны коридора оставалось все меньше мужчин. Кто-то хватал сразу двух, кто-то закидывал на плечо, а кто-то жестоко толкал свою жертву в спину. Безухий дождался, когда последняя из них исчезнет из вида в проеме и тогда, медленно с улыбкой на лице пошел к нам. Только улыбался он не добро, словно скалился и ждал от нас чего-то, что даст волю его силе. Лиза не выдержала, вышла вперед всех, словно заграждая остальных и пыхтя потребовала остановиться. Он остановился и засмеялся. А отсмеявшись вытер проступившие слезы и улыбнулся по-другому, оценивающе смотря на Лизу.

— Ты, только моя. Подрастешь и станешь моей окончательно.

Он в один прыжок подошел к нам и откинув Лизу на кровать, так что она перелетела пару стоявших ближе, принялся хватать девчонок постарше и выкидывать их в руки стоявших в дверях мужчин. Лиза упала, тут же поднялась и кинулась прыгая с кровати на кровать на безухого. Она вцепилась в его шею, кусала отгрызая ему уши и отплевывая кровь, он метался пытаясь скинуть ее, но не получалось. А за дверью рыча и крича стояли мужчины, они просили разрешения войти. Но он запрещал, крича почти рыча, что накажет свою не послушную девчонку, сильно накажет. И вот он сумел схватить ее за волосы и резко, больно, сдернул Лизу со спины. Он сжал ей шею глядя в глаза. Лиза пыталась сопротивляться, но даже крикнуть не смогла, так и потеряв сознание. Очнулась она одна в комнате. За окном было темно. И были слышны вой, дикий, страшный, удары и крики. Лиза сжалась, скрутилась на кровати, прикрыла глаза и тихо заплакала. Что бы она не слышала, было страшно, очень.

А потом все как-то стихло и лишь в коридоре были слышны шаги и звуки открывающихся дверей. Когда открылась дверь в ее тюрьму, она даже не пошевелилась. Страх уже перегорел, как и тревога, она была пустой и не подвижной, как те девочки, которых она увидела тут, когда впервые очнулась. А потом голос, такой знакомый и долгожданный, голос родных. Сначала она услышала дядю Сережу.

— Она тут! — Потом папу и дедушку.

— Милая, родная.

— Ты в порядке?

— Где болит?

Они говорили перебивая друг друга и обнимая, гладя ее, вырывая из рук друг друга и прижимая к себе. А у Лизы вновь появились силы, но только на то, чтобы молча плакать. Она не могла даже поднять руки и обнять родных.

Потом больница. Большая больница, где целый этаж с уже знакомыми девочками, худыми и побитыми и все они молчаливые и с мокрыми глазами. Еще были несколько взрослых женщин, они не могли даже ходить. Лиза ходила от палаты к палате, от постели к постели, она расчесывала им волосы, гладила, держала за руку и вытирала молчаливые слезы. Она все еще не могла говорить, не то, что не хотела, а не могла. Тот безухий, когда душил повредил Лизе горло и любая попытка что-то сказать причиняла боль, сильную боль. Девочки поправлялись, к ним приходили родные и они плакали молча обнимаясь. Кто-то начинал говорить. Из тех, кого похитили с ней, кроме Лизы и первых пострадавших девочек, всех выписали. Остальные лечились. К ним приходили врачи и осматривали, некоторые просто разговаривали. Некоторые начали говорить. А Лиза, горло уже не болело, но говорить с доктором она не хотела. Было страшно, вдруг если она расскажет ей не поверят. Или накажут, или вернется тот безухий. Было страшно и Лиза стала представлять, что этого не было. Только во сне безухий возвращался и обещал наказать не послушную девочку. Лиза знала точно, она не его, она мамина, папина, дяди Сережи и тетей Светы, Марины, она дедушкина и бабушкина, она дядина и тетей — брата и сестер папы, но не того безухого. Но чтобы он не вернулся, она решила быть самой послушной. И тогда сны прекратились. Только теперь она боялась волков, и ее любимый мягкий защитник из мультфильма «Ну, погоди» стал ужасом. Вдруг он сможет позвать тех страшных волков, которые были с безухим. Он же не послушный…

Когда играя куклами Лиза рассказывала свою историю, все слушали молча. А мне стало страшно. Боже, да они уже объединились и насиловали девочек похищая их. Галина Викторовна была спокойна, нет, в глазах у нее была видна боль и ужас, но внешне она была спокойна. Она жестом показала, что запись надо остановить и всем тихо и не заметно уйти. Мы так и сделали. Все вышли на улицу. И там я начала задыхаться, я просто сложилась пополам и стала хватать воздух ртом. Боже, как же мне тогда повезло. Я осталась жива и не изнасилована. А Лиза, она еще не все понимает, но помнит то, что эти твари сделали с другими. Через время осознала себя на руках у сидящего в беседке Сергея. Он крепко держал меня целуя в макушку и что-то шепча. Напротив, сидела в объятиях мужа Татьяна. Петя успокаивал Свету держа ее руку и поглаживая. Владимир Петрович тихо переговаривался с тетей Катей. И я заговорила. Посильнее прижалась к Сергею и рассказала свой сон. В сокращенной версии, без подробностей, просто и ровно. Почему-то мне казалось, то так надо, так лучше. Потом сказала о том каким нашли дедушку и о том, кого он защищал и от кого. «Видимо мой страх перед этими нелюдями обрисовал их дикими и кровожадными зверями — волками. Как и дедушку и отца — сильными и заботливыми зверями, которые становятся волками только когда защищают меня». Так я закончила свой рассказ, я даже не смотрела на слушателей. Просто делилась своими страхами. Я уже давно сложила «два плюс два». Наверное, я, как Лиза, была похищена, почти, но мои родные успели вернуться раньше. Мы молчали. Потом заговорила Света.

Он касался меня. Он пел призывая. Я не отвечала, и он злился. Бил. А потом сам меня лечил, зализывал раны на теле языком. Я была в отдельной комнате, одна. Он оставил меня голой и за попытки закрутиться простыней или одеялом бил. Сильно. До потери сознания. А когда я приходила в себя он был рядом. Он сам меня мыл по несколько раз, везде. Гладил. Злился, что я не реагирую на его ласки. А я словно кукла, все эмоции высохли. Я не хотела ничего помнить. Поэтому, всегда, когда он был рядом, а он был рядом почти всегда, я вспоминала истории из моих любимых книг. В подробностях, я представляла, что я читаю книгу и все что происходит, не со мной. Просто автор извращенец и слишком подробно описал историю главной героини. А потом появился папа и Сергей. Сначала я услышала их. Они кричали она здесь, но кричали не мне. И тогда я захотела умереть. Я не знала, что Лиза была через стенку, не знала, что было с ней и остальными. А когда услышала радостные голоса, но радовались они не мне… Моя книга стала мрачной. Искали не меня и радовались не мне. Когда дверь, замкнутая на ключ, вылетела с петель, я жалась уже от своих. Когда папа пытался дотронуться до меня, взять меня на руки или за руки… Я кусалась и сопротивлялась. Я была уже не человеком в тот моментом. Я была загнанным диким зверем, одиночкой. Папа отступил уговаривая меня. А Сергей, он всегда такой, делает свое и плевать ему на все. Он типа знает лучше. Только тогда он действительно был прав… Он сгреб меня сжимая в медвежьих объятиях и вытащил на улицу. Не уходил от меня в больнице. Молчал пока не заговорила я. Слушал и говорил со мной, но не о случившемся, как все, а просто обо всем чем угодно, но другом. Я стала выгонять его на ночь. Но знала, что в больнице он сидит под запертой дверью и ждет. И однажды я выгнала его, но дверь не закрыла. И он пришел. Когда пришел сон с ним… с этим… зверем, Серый молча зашел, обнял крепко в медвежьих объятиях и сказал, чтобы я спала. А я в его объятиях не то что шевельнуться, я дышать толком не могла, но боялась что он отпустит. Все будет хорошо. А позже он оставался на ночь. До тех пор, пока я не стала с ним говорить об этом. Только тогда он перестал со мной спать, хотя я долго его уговаривала. Сначала дежурил на диване в комнате, потом притащил диван под мою спальню и дежурил там. И только убедившись, что ночью я сплю, стал спать в своей кровати. Я не знала, что с другими, что с ними, что с Лизой… Мне было больно, что ее нашли первой, не меня…