Доброй ночи, злой дух (СИ) - Гаврик Зинаида Владимировна. Страница 49

— Кхм, — деликатно кашлянул Густав. — Повторюсь — у кого есть мысли или предложения, касающиеся озвученных новостей?

Фух, а я-то уж испугалась… но тогда почему все молчат? Чего-то ждут? Или… неужели?! Они же… они же ждут моего мнения! То есть я тут, получается, вроде серого кардинала?! Типа, скрытый лидер, что ли? Да неее… Показалось, наверное… хотя…

— Мастерица? — С улыбкой спросил симпатичный маркиз Конте, одним махом подтвердив подозрение.

— Да? — Во мне вдруг взыграл какой-то шальной задор. Если высокое собрание считает моё мнение ценным, значит, я не права, подходя к этому миру с чужими мерками. Да, у нас такая форма одежды была бы неприемлема, но здесь-то все мыслят совсем по-другому. Они видят не наглую девку, а яркую, самобытную, настоящую, сильную Мастерицу.

— Что вы думаете насчёт сказанного?

— Знаете, маркиз, а я ведь всё прослушала, — скорбно призналась я. Густав хмыкнул. — Не могли бы вы вкратце повторить для меня, опуская высокопарный слог?

— Разумеется, — без тени возмущения кивнул он. — Я сказал, что в Хейзельхальм непрерывно прибывает народ. Пока еще небольшим ручейком, так как в столице тщательно скрывают сведения о произошедшей битве, по возможности держа людей в неведении. За разглашение — немедленная смертная казнь без суда и следствия. Только таким образом удаётся со скрипом предотвратить расползающиеся слухи. Проблема в том, что мы не знаем, стоит ли ограничить поток людей? Ведь, скорее всего, среди них будет появляться всё больше недовольных существующим режимом правления, а также беглецов от суровой руки закона, которые могут спрятаться только здесь… не взбаламутит ли эта публика, склонная бунтовать, наш благополучный городок?

— Нет, — уверенно отозвалась я. — Позвольте сказать кое-что о Хейзельхальме. Он не похож ни на один артефакт, так как это единственное моё создание, обладающее собственной душой. Мыслящее и развивающееся. Я создавала его с целью сохранить мир и безопасность, чтобы злоумышленники не нашли сюда дороги. Понимаете?

Некоторые члены совета закивали, другие призадумались.

— Он не допустит бунта, — догадался симпатичный маркиз.

— Конечно, — подтвердила я. — Вы же слышали, что многие люди не могут войти в город? А некоторых местных жителей вышвырнуло прочь ещё во время битвы и с тех пор не пускает назад? Думаете, почему?

Удивительно, но окружающие аристократы принялись опускать глаза.

— Двух членов совета тоже… эээ… выдворило. — Со смешком пояснил Конте. — Это несколько мешает нам здраво рассуждать, хотя все понимают, что дело, скорее всего, в неком наборе… эээ… личностных качеств.

Я скроила ироничное лицо.

— Как дипломатично вы выражаетесь, маркиз. Но личностные качества здесь не причём, иначе Хейзельхальм выкинул бы заодно всех мрачных, сердитых и ворчливых. А также деспотичных мужей, — я подмигнула единственной, не считая меня, женщине в этом мужском царстве. Она хихикнула. Думаю, это и есть та самая леди Фейлер. — И в этом случае вскоре здесь не осталось бы ни одного человека, ведь никто не безгрешен в той или иной мере. Я сама регулярно ворчу на своего помощника и отвешиваю ему подзатыльники.

Мне показалось, что несколько членов совета выдохнули с облегчением.

— Тогда, может, вы окажете нам честь и поясните, за что именно человек рискует быть изгнан из города? — Похоже, несмотря на все свои опасения, я говорила довольно грамотно, так как Конте (и не только он) смотрел на меня с возрастающим интересом, от лёгкой снисходительности не осталось и следа.

— Разумеется. Для такой крайней меры необходим очень серьёзный проступок. И это не рядовое мелкое хулиганство или шалость. Это готовность хладнокровно жертвовать жизнями невинных людей для достижения своей цели, либо причинять серьёзный вред ради получения каких-то благ. Вот как-то так. Попросту говоря, в Хейзельхальме не место опасным преступникам, мошенникам и наёмникам.

Все призадумались. Воцарившуюся тишину деликатно прервал Густав.

— Спасибо, маркиз, Мастерица. У кого-нибудь есть еще вопросы по поводу растущего потока людей? Нет? Хорошо. От себя добавлю еще пару моментов. Во-первых, город сейчас процветает, как никогда. Новые лавки и магазинчики открываются ежедневно, на рынок поступает множество редких товаров, в том числе из других стран. Растёт приток золота в казну. Но самое интересное доложили мои шпионы из столицы. Там происходит обратный процесс, — он хохотнул.

— Поясните! — Попросила леди Фейлер.

— Правитель давит непомерными налогами, поэтому торговцы понемногу сбегают… к нам. Несмотря на строжайший запрет любого взаимодействия с Хейзельхальмом. Скоро простые люди начнут подозревать неладное, ведь столица постепенно нищает.

Поднялось бурное обсуждение. Наконец-то! А то я начала подозревать, что члены совета боятся сказать при мне лишнее слово. Густав дал всем выпустить пар, а потом продолжил.

— Дамы и господа, это еще не всё! Я услышал от некоторых из вас выкрики, что город не может вместить всех желающих тут жить. Это не так. По нашим последним наблюдениям Хейзельхальм растёт в ширину. Чем больше у него становится жителей, тем дальше раздвигаются его границы. Сейчас, когда мы противостоим основной власти, нам выгодно такое расширение, особенно учитывая предыдущие слова Мастерицы по поводу добросовестности прибывающих сюда людей.

В итоге совет снова принялся возбуждённо высказываться с учётом услышанных фактов, а я вскоре заскучала. И так было понятно, к чему сводится большинство мнений. Конечно, они решили всячески поощрять расширение…. Однако самое интересное, как выяснилось, Густав припас напоследок.

— Последний вопрос на сегодня, — провозгласил глава города и все притихли. — Важный и, бесспорно, деликатный. После нашей победы правитель, не переставая, делает настойчивые попытки вызвать меня и, главное, Мастерицу на переговоры.

Я вскинула голову, с удивлением уставившись на мужчину.

— Сегодня утром я встречался с его посланником, который оказался единственным, сумевшим миновать границу Хейзельхальма. Остальные, видимо, имели скрытые мотивы, и их не пропустило сюда. Так вот, нам предлагают не просто полное прощение, — в его голосе прозвучал скептицизм. Действительно, за что это он нас прощает, если сам строил козни? — Лично мне обещана должность соправителя, под чью власть будут отданы все близлежащие земли. А Мастерице… эээ…

Впервые увидела, как Густав густо покраснел. Любопытство аудитории достигло пика. Мы с трудом сдерживались, чтобы его не поторопить.

— Да говори же! — Не выдержала я, наконец.

— Заранее извиняюсь. Тебе для гарантии мира и долголетних хороших отношений предложена честь стать женой главы государства, — наконец, разродился он.

Я ахнула. Впрочем, не я одна.

— Как женой?! — Признаюсь, в этот момент стоило промолчать, но у разума случилось короткое замыкание. — Он же знает, что по его милости я связана с дем…

Спохватившись, замолчала, однако меня уже, конечно, услышали. Острое любопытство «беспристрастных» аристократов стало столь плотным, что его можно было резать и намазывать на хлеб. К счастью, пока они сдерживали рвущиеся наружу вопросы. Вот оно, истинное воспитание…

— Думаю, его это устраивает, — вздохнув, отозвался Густав. — Речь не идёт о любви. Это, кстати, только начало. Помимо замужества, ты должна будешь сделать столицу артефактом и оживить её, как Хейзельхальм. Только с некоторыми поправками, чтобы все враги нынешней власти незамедлительно умирали на месте… По его словам эти два жеста доброй воли полностью уладят разногласия. Кроме того, нам обещаны золотые горы, куча драгоценностей и прочего. А если откажемся, то он сделает всё, чтобы нас уничтожить и начнёт с убийства родственников твоих ближайших союзников.

Я зарычала. Вот гад! Дождётся ведь своими угрозами, что я пообещаю Тану хоть месяц совместных вечеров, если он разберётся с этим, чтоб его, главным лицом государства…

— Это недопустимо! — Вновь поднялся маркиз Конте. — Мастерица не пойдёт на поводу у правителя! Если она выйдет за него замуж, кто сможет гарантировать, что её не убьют в первый же день? Думаю, стоит доложить на верх, что у леди уже есть супруг. Я готов предложить свою кандидатуру. Конечно же, не по-настоящему, а лишь временно, пока существует опасность. Тогда, как минимум, один пункт сразу отпадает. Что же касается оживления столицы…