В огне революции(Мария Спиридонова, Лариса Рейснер) - Майорова Елена Ивановна. Страница 39

Отец героини повествования, Михаил Андреевич Рейснер, человек образованный и просвещенный, имел слабость считать себя со стороны отца потомком древнего аристократического рода — баронов фон Рейснер, соратников и друзей великих полководцев, князей и императоров. Доказательством служил хранившийся в семье старинный кубок с баронским гербом. Это предположение от частого употребления приобрело статус истины, и вся семья искренне считала своего главу носителем голубой крови, потомственным дворянином. Он не отказывался и от родства с учеными, прелатами, меценатами, носившими ту же фамилию.

Не менее впечатляющим было и его предполагаемое происхождение с материнской стороны от Александра Васильевича Храповицкого (1749–1801), приватного статс-секретаря Екатерины II, долгие годы делившего с великой императрицей ее государственные заботы. Правда, законного потомства сановник не имел, но оставил множество внебрачных детей, один из которых вполне мог стать предком главы фамилии Рейснер.

Впрочем, злопыхатели утверждали, что отцом Михаила Рейснера был крещеный еврей, чьи корни уходили в одно из многочисленных польских местечек.

Так или иначе, отец Ларисы, оказавший огромное влияние на формирование личности героини, отличался гонором и тщеславием. Юность он провел в метаниях. Сначала истово мечтал посвятить себя религии, затем охладел и разуверился; учился в художественной школе и достиг немалых успехов; занимался научными исследованиями и тоже преуспел. Однако неожиданно поступил вольноопределяющимся в армию, в артиллерию. Вскоре признанный совершенно не годным к военной службе вследствие слабости здоровья, он навсегда перевернул эту страницу своей жизни и задумался о служении обществу на гражданской стезе.

Как это всегда бывает, доходные места в обеих русских столицах были прочно заняты, и соискателю ничего не оставалось, как отправиться к родне в провинциальный Люблин кандидатом на должность в окружной суд. Там в 1893 году он женился на 19-летней сиротке, дочери чиновника Пахомова — Екатерине Александровне, которая приходилась ему дальней родственницей. Из одной библиографической справки в другую кочует выражение: «мать Ларисы Рейснер, урожденная Хитрово…», хотя документально установлено, что она — урожденная Пахомова. По семейному преданию девушка получила образование в Смольном институте, а до того сироту воспитывал благодетель Жунковский, который нашел ее трехлетней девочкой в Польше. У невесты не было ничего, кроме личных достоинств и туманных претензий на дальнее родство с известным родом Хитрово. Но она была прелестна, романтична, увлекалась изящной словесностью и тоже бредила собственным высоким происхождением.

1895 год принес в мир невзрачную девочку, названную красивым древнегреческим именем Лариса. Оно могло происходить от греческого слова «ларус» — «сладкая», «приятная», от названия древнего малоазиатского города Ларисса. Такое же имя носила внучка Посейдона, бога морей и океанов — «Лярус», «Чайка». Именно прекрасной мятущейся чайкой будет всю жизнь ощущать себя наша героиня, пренебрегая вторым, менее приятным значением этого слова, — «прожорливая».

Лариса родилась в ночь на второе мая, но впоследствии всегда утверждала, что ее рождение произошло на сутки раньше, в Вальпургиеву ночь, в праздник ведьм. Эгоцентризм и самомнение заставляли девушку ощущать в себе некое инфернальное начало. И после ее смерти исследователи будут путаться в датах, сомневаться, спорить: первое мая? второе? А по новому стилю — 14? 13?..

В это время в Петербурге в семье священника Ф.А. Петрова и его невенчанной жены Антонины Васильевны, дочери генерал-майора артиллерии В.М. Ильина, подрастал появившийся на свет в 1892 году мальчик Федор. Родители не могли узаконить свой союз, поскольку отец как вдовый священнослужитель не имел права венчаться вторично. Но, видно, Антонина Ильина пошла на незаконное в глазах окружающих сожительство сознательно, по большой любви. Со стороны отца предки ничем не прославились, так как свыше 200 лет служили священниками в Петропавловской церкви села Кейкино Петербургской губернии. По рассказам происходили они из рода дворян Тимирязевых, впоследствии получили фамилию Осторожновых и лишь потом были переименованы в Петровых, по имени одного из святых, которым посвящен Кейкинский храм. Ильины, предки со стороны матери, были потомственными военными и возводили, обосновано или нет — неизвестно, свою родословную к Галицким князьям. При всем том Антонина служила продавщицей в винной лавке — факт, который особенно подчеркивался впоследствии ее двумя сыновьями: трудящаяся женщина! «Предпочитаю направлять свою личную и общественную деятельность таким образом, чтобы она сама и ее результаты, а не доблестные деяния родоначальников служили предметом счастливого самоудовлетворения и упоительной гордости», — позже заявлял Федор, взявший псевдоним Раскольников по имени героя Достоевского, колебателя всяческих основ. Рано в нем проявились литературные способности, рано он почувствовал вкус к журналистике и совсем юным искал себя на журналистском поприще.

Семья Рейснеров проживала в Либаве, отчаянно нуждалась и жила мечтой о переезде в Петербург или хотя бы в Варшаву. Служа преподавателем законоведения в Ново-Александринском институте сельского хозяйства и лесоводства с содержанием в тысячу рублей в год, отец семейства упорно готовил магистерскую диссертацию, защита которой открыла бы ему двери в какой-нибудь столичный университет. И его труды были вознаграждены: молодой кандидат был направлен Министерством просвещения на открываемый юридический факультет Томского университета на должность экстраординарного профессор по кафедре политической экономии и статистики и награжден орденом Святой Анны 3-й степени.

Однако перенесенные жизненные неудобства выработали в Михаиле Андреевиче некую желчность, критиканство и мятежные мысли, которые он торопился немедленно донести до окружающих. В приказе министра просвещения Рейснер расценивался как лектор, «злоупотребляющий кафедрой для произнесения речей, которые побуждают относиться с неуважением и враждой к установленному в России законному порядку вещей». Запахло увольнением. Михаил Андреевич, чувствуя шаткость своего положения, подал прошение о направлении его для научной работы в Германию. Руководство Томского университета, не желая скандала, отправило его с мая 1901 года по 1 сентября 1902 года вместе с семьей в заграничную командировку в Гейдельберг якобы для изучения истории христианских государств в психологическом и социологическом аспектах. Впоследствии, чтобы показать свою лояльность действующему советскому режиму, в автобиографии Рейснер утверждал, что научная командировка была предоставлена «из желания избавиться от вольнодумного профессора и ослабить его влияние на студенчество».

В Гейдельберге научным наставником Рейснера стал известный немецкий юрист, профессор государственного права Гейдельбергского университета Георг Еллинек, один из наиболее видных представителей немецкой юридической науки, основоположник немецкой социологии права. Под влиянием наставника у Михаила Андреевича выработалась еще большая приверженность к социально-психологическому правопониманию и увлечение социологией права.

В то время в семье было уже двое детей: в январе 1899 года появился на свет сын Игорь.

Рейснеры жили беззаботно и открыто, пользуясь всеми благами европейской цивилизации. Дети росли в атмосфере любви, заботы и сознания собственной исключительности. Интеллигентные и претенциозные родители создавали в семье особую обстановку, подчеркивая свою избранность, отличность от заурядных обывателей. И не только глава семьи «медленный, приторно любезный, немного рыхлый и чересчур спокойный Михаил Андреевич» задавал подобный тон: супруга с энтузиазмом его поддерживала. Как впоследствии вспоминал воспитанник Рейснеров, Вадим Андреев, «настоящим руководителем, главной пружиной, двигавшей весь семейный механизм, была „острая неукротимая Екатерина Александровна Рейснер. Все ее маленькое тело было насыщено волей, ее ум, острый ум математика, сохранял во всех разговорах женскую гибкость и чисто женское, интуитивное понимание слабых сторон противника. Она постоянно, даже за столом, в семье, доказывала, убеждала, волновалась, жила всем своим существом“».