Предвестница. Дар королеве (СИ) - Квей Клик. Страница 11

Нянечка повелась на нелепую отговорку, и Алекса смогла подняться наверх. Но маленькая госпожа не собиралась идти в спальню. Проверив, куда пошла женщина, она отправилась в конец коридора, выбралась в окно и по решетке забралась на чердак.

***

Потеряв всякий стыд, сестрица сняла свадебное платье, показывая мужу свою белоснежную сорочку, которая с трудом могла скрыть колени. Да и граф недалеко ушел в своих желаниях. Он снял свадебный тулуп, нарядившись в рубаху и белые штаны.

Супружеская пара получила одобрение от графа Холла и опустилась на колени перед кроватью, скрестив ладони в замок. Алекса не услышала молитвы, потому что они бубнили её себе под нос. Хорошо, что она закончилась так же быстро, как началась. Граф Остин позволил себе встать первым, чтобы помочь сестрице подняться с колен.

Они предстали друг перед другом лицом, чуть ли не касаясь кончиками носов. Оглядывая глаза и лицо своей жены, Джордж позволил себе положить руки на хрупкие плечи, чтобы очень легким движением снять белоснежную сорочку. Кто бы мог усомниться, что внешней вид голой девушки вызовет в его глазах легкий и ненасытный восторг.

Их губы слились в нежном поцелуе, который очень быстро наполнился страстью. Граф позволял себе многое. Он трогал свою жену руками, поглаживая руки, плечи и грудки, стараясь изучить каждую деталь настойчивыми прикосновениями.

Но сестрица не противилась. Когда поцелуй на миг прервался, она поймала этот момент, чтобы помочь мужу избавиться от рубахи. А там и до штанов руки дошли. Вот они стояли друг перед другом совершенно голые, не стыдясь присутствия трех человек в своей спальне. Страстные губы вновь оторвались, но только для того, чтобы граф смог уложить свою жену на кровать. Сестрица сама развела бедра, между которых нашел свое место мужчина.

Между половицами на чердаке сложно было уловить каждую деталь. Алекса только на миг смогла увидеть лицо своей сестрицы, пока граф расцеловывал шею, а потом она услышала легкий выкрик, который чем-то поразил прямо в сердце. Алекса заволновалась, стала тяжело дышать, пытаясь понять, что же там такого случилось.

Выкрик вырвался с уст сестрицы, из-за ошарашенного поведения графа. Может быть, он сделал ей больно? Алекса еще сильнее возненавидела этого человека, хотя никогда не питала особой любви и к сестре. Но выкрик был столь мимолетным, что моментально сделалось тихо.

На правах отца, к кровати подошел граф Роберт Холл, который даже присел на край. Он погладил светлые волосы сестрицы, а граф Джордж Остин привстал, что позволило увидеть радостную улыбку на лице Карлы. Она испытала боль, но почему-то казалась очень счастливой.

— Убедимся? — спросил отец.

Джордж Остин встал на колени, погладив рукой между ног сестрицы.

— Вы сказали правду, — обозначил он, показав свои окровавленные пальцы, — а теперь оставьте меня с моей супругой. Детали мы обсудим утром.

— Как скажете, граф, — согласился отец.

Он вышел из спальни, захватив с собой тетушку и дядечку, оставляя свою старшую дочь наедине с графом.

— Моя прекрасная Карла, вы мне позволите продолжить? — спросил Джордж Остин, намекая на продолжения.

— Я не могу вам отказать, муж мой, — игриво улыбнулась сестрица.

Последним, что запомнила Алекса, стал момент, когда граф Остин снова лег на сестрицу. Дальше смотреть уже не хотелось. Вино сделало свое мерзкое дело. В голове мысли стали расплываться. Появилась легкая дрема, которая потянула в кровать. Алекса не могла себе позволить остаться на чердаке, поэтому развернулась и направилась к решетке.

А потом все расплылось в тумане…

***

Тупая боль пронзила затылок, спину вдоль позвонка и даже ноги. В горле пересохло, словно вся влага разом покинула тело. На языке сохранился привкус крови и железа, от которого нет спасения. На веки упал яркий свет, а тело согревало приятное тепло, благодаря которому боль была не такой страшной.

Открывая глаза, она сделала протяженный вздох. Губы пересохли и сильно потрескались, с трудом отлипая друг от друга. Язык сделался шершавым, хотелось пить, в надежде избавиться от неприятного вкуса и ощущений. Перед кроватью появился силуэт, расплывчатый, но такой прекрасный.

— Ма…. Ма… — захрипела Алекса, говоря с огромным трудом.

Она представила женщину, которую никогда не видела. От яркого света закружилась голова, сильная боль еще сильнее ударила в голову, как кузнец бьет по наковальни. Завыв от боли, она выгнулась, но стало еще хуже. Хотелось заплакать от невыносимых страданий, но даже слезы отказывались появляться. Тело слишком обезвожено.

— Госпожа… — послышался очень ласковый женский голос.

Алекса больше нечего не услышала. Силы покинули тело, она вновь потеряла сознание.

***

Второй раз Алекса очнулась, когда было темно. Боль становилась только сильнее. Завыв, она изнемогала от жажды. Даже глаза не хотели открываться. Кто-то подошел к кровати, что-то сказал, но Алекса не могла услышать, потому что её собственные крики заглушили слова.

***

Сколько времени прошло? Все тело полыхало в горниле кузницы. Алекса никогда еще такого не испытывала. Все болело, выло, страдало. Приходя в себя, она кричала от невыносимой боли. В сознание время тянуло невыносимо жестоко. Хотелось, чтобы боль ушла, чтобы все прекратилось. Больше нечего не волновало.

***

Этим днем Алекса страдала сильнее всего. Она открыла глаза, но взгляд был накрыт белой пеленой. Говорить больше не получалось. Все тело содрогалось от нахлынувших судорог. Становилось то жарко, то холодно. Летний день бросал в страшный мороз. Ни одна зима не приносила такие морозы. Опять кто-то пришел, опять кто-то сказал, но Алекса стала захлебываться кровью. Нежная рука прикоснулась плечу, чтобы перевернуть на бок, от этого стала только хуже. Кровь хлестала изо рта, а тело не хотело слушаться. В голове крутилась только одна мысль: «поскорее бы все закончилось».

***

Сознание пришло, когда тело обмякло. На какой-то миг, Алекса не почувствовала никакой боли. Связь с телом ушла. Ноги и руки куда-то пропали. Почему они больше не болят? Это хорошо или плохо? Только в этот промежуток она смогла услышать голос отца.

— Сколько еще?.. — промолвил он. Слова сжимались от боли, каждое слово давалось с трудом, словно это он лежал и страдал.

— Господин… — отозвался нежный голос самой доброй женщины на всем белом свете, полный любви и заботы. — Уже день прошел, но я нечего не могу сделать. Вам следует прекратить страдания…

— Нет… — еще с большим трудом промолвил отец.

— Госпожа… не выживет, — тихо промолвила женщина, — вы только заставляете её страдать, господин. Будет лучше…. Если вы прекратите эти страдания. Она не сможет ни ходить, ни говорить, а даже если выживет, каждый день будет становиться невыносимее предыдущего.

Стало невыносимо страшно. Страх окутал все тело, смеясь над бессилием. Но эти слова почему-то вселили надежду. Алекса тоже захотела, чтобы боль навсегда прекратилась, но отец хлопнул дверью, сбежав от ужасной реальности.

***

— Любимая доченька… — шепотом промолвил отец.

Алекса открыла глаза, но не увидела его лица. Только силуэт показался перед кроватью, то и дело расплывался в тумане, исчезал и изредка появлялся. Она посмотрела на него, хоть и не могла увидеть его слез и сожалений.

Боль ушла, жар тоже прошел, но становилось только хуже, потому что ни руки, ни ноги, ни даже спина больше нечего не чувствовали. Не хотелось кушать, не хотелось пить, а в голове крутилась мысль только о смерти. Алекса уже знала, что скоро умрет, поэтому была безразлична и отстраненной. Сестрица уедет, она доживает последние дни. Нельзя больше мучить отца, он и так настрадался.

Его теплая рука коснулась лба, заглаживая волосы.

— Я устал, любимая дочь, — сказал он не сдерживая слез. — Мне больше невыносимо видеть твои страдания. Знаю, ты прожила так мало и должна была прожить самую прекрасную жизнь, но судьба распорядилась иначе. Не хочу тебя ругать твои глупые поступки, ты ведь сама избрала безрассудную жизнь. Но я был счастлив, по-настоящему счастлив, за каждый прожитый день, моей любимой дочери. Был радостно наблюдать, как моя дочь растет, становясь все краше день ото дня. На что еще может рассчитывать отец… — сильный граф всхлипнул от горя. — Надеюсь, ты понимаешь, но у меня нет другого выхода…