Поступь потерянных душ II: Ученик (СИ) - Тихий Даниил. Страница 34

– Выглядит как лампа, но светится, будучи неподключённой к источнику питания? – кажется, зареченские нашли ту штуку, которую мы прибрали к рукам в сауне «Пионера».

– Да, она самая. Лампа.

– Нет, наше задание было другим. Но эту аномальную хрень нужно доставить в общину, умники будут в восторге. Чудо, что она вообще пережила такую катастрофу.

– Хорошо, – Семён отвлёкся, его кто-то вызывал по связи. Быстро переговорив, он засобирался на выход. – Мне пора идти, но у нас ещё будет время пообщаться. Я скажу Иволге, чтобы принесла тебе твои вещи и то, что уцелело из вещей твоего напарника. Как встанешь на ноги, организуем сеанс связи, тебе нужно перетереть с руководством. Может, после этого они начнут шевелиться и наконец-то пришлют за нами транспорт.

– Добро, рад был познакомиться.

– Взаимно, Найд.

Дверь задвижка с шуршанием закрылась за командиром эвакуационного отряда.

Глава 12

Срыв

– Ай!

– Больно? – Иволга задала вопрос, а затем повернулась ко мне.

– Нет, не больно, просто неприятно. Извини, продолжай.

Нежданно-негаданно спустя сутки после разговора с Семёном мои дела попали в глубокую задницу. Всё началось с пробуждения утром и сообщения искина о том, что в колене, а так же глазах замечены повреждения, не поддающиеся регенерации.

То, что дела – швах, было и без него ясно. Зрение не улучшилось, но яркий свет теперь нестерпимо жёг сетчатку, заставляя слёзные железы исторгать из себя крокодильи слёзы. В колене от сустава откололся кусочек хряща, этот маленький и острый обломок колол связку, вызывая боль, и грозил тяжёлым воспалением. Но если с коленом всё было понятно, и Иволга клятвенно заверила меня, что в схроне имеется всё необходимое, чтобы исправить ситуацию, то, что делать с глазами – было непонятно.

Дегенеративные изменения в моих глазах набирали силу час от часу, времени было мало. Так что после короткого разговора с Ниной мы решили в срочном порядке «починить» колено, а затем связаться с Агрокомплексом.

Слава богу, что хотя бы синяки и микротравмы плавно сходили на нет. Прошло всего несколько дней, а тело выправилось настолько, будто прошло около недели. Рана на рёбрах, нанесённая когтями изменённого, схлопнулась; ещё пара дней, и окончательно превратится в Шрам. А ведь раньше мой организм заживлял бы такую рану дней десять, не меньше. Если, конечно же, исключить высокотехнологичную медицину. Понятное дело, что, окажись я в регенеративной капсуле, большинство подобных «простых» повреждений удалось бы закрыть в первые сутки.

Сейчас мы переместились в соседнее помещение. Тут было оборудовано что-то вроде медблока. Операционный стол, простенький и устаревший робокомплекс удалённого управления, облегчающий работу оператору-медику. Ну и куча других разных медицинских приблуд, назначения которых я не знал.

Двое ребят помогли мне добраться сюда, попросту подхватив под руки и перетащив. Колено разболелось не на шутку, и двигать ногой было чревато смещением осколка. А ведь я был под обезболивающим, которое, ни хрена не справлялось с текущим уровнем хреновых ощущений.

Операция была простенькой. Меня уложили на механическую лежанку, подняли спинку, так чтобы я оказался в наполовину лежачем положении, и закрепили ногу. Ну а дальше: пара уколов, анестезия, которая «заморозила» ощущения вокруг больного места, и, собственно, сама операция.

Иволга была рядом, через синхронизацию искина с оборудованием управляла руками робокомплекса. Проделала дырки-туннели в моём мясе лазерной насадкой, ввела внутрь тоненький миллиметровый щуп и потихоньку смещала осколок на место. Я наблюдал за ходом операции из внутреннего интерфейса, на который дублировалась визуальная картинка, так как моё собственное ущербное зрение не позволяло ничего рассмотреть.

Осколок хряща сопротивлялся, сначала долго не хотел покидать связку, в которую вонзился острым краешком, затем капризничал и нивкакую не желал вставать на своё место. Я тоже вносил свой вклад в операцию, периодически охая и ахая.

С коленом разобрались минут за двадцать. Осколок встал на место, как кусочек мозаики, и Иволга замазала его биологической заплаткой. А после заново зафиксировала мою ногу, чтобы я при всём желании не мог себе навредить неосторожным действием.

Но на этом «геморрой» не закончился. Слабенький анализатор медика не мог понять, что происходит с моими глазами. Семён связался с общиной, доложил о том, что кое-кто скоро может ослепнуть и требует сеанс связи. На той стороне артачиться не стали, назначили время и пообещали, что выслушают меня.

Пока ожидал, весь извёлся. Плюс ещё дурацкое кресло-каталка с неработающим пультом управления заставляло меня крутить колёса по старинке – руками. Это раздражало. Но зато во время ожидания, чтобы хоть как-то занять себя делом, я сумел натянуть на себя свою старую одежду. Обуваться не стал – всё равно ходить нельзя; разгрузку и всякое разное другое имущество так же оставил.

Нину, кстати, нужно поблагодарить, это она вычистила мои вонючие и окровавленные шмотки, а так же кое-где подлатала их. Ещё недавно такой крутой комплект «Витязь-А» теперь стал затасканным до умопомрачения, хотя город в нём я потоптал всего ничего. Шлем от комплекта был благополучно утерян, батарея энергетического щита после стычки с бандой Хмура разрядилась окончательно. Хорошо хоть сам костюм да берцы остались более-менее целыми. Экранирование части вредного излучения и другой фигни из загаженной среды, уже не хилый плюс. Почему-то особенно жалко было трофейный нож, который я снял с убийцы братьев-близнецов в туннелях под зелёной зоной. Не то чтобы он был важен, но всё же память – такая память. Этот клинок был неким символом, связанным с событиями, произошедшими со мной на границе жизни и смерти.

Пока собирался, не забыл про рацию, ту самую которую прибрал к рукам на наблюдательном пункте. Частоту связи патрульной группы я знал, но раньше к их каналу не подключался. Ну а теперь вот решил подключиться, мало ли вдруг что-то понадобится, а я даже позвать к себе Иволгу или Семёна не могу.

– Слышь, Костыль, ты не устал там внизу мариноваться? – оказалось, что в эфире уже шёл какой-то разговор между бойцами группы, изнывающими от безделья.

– Пошёл в жопу, придурок. Твоя смена – через одну. Я посмотрю, как ты будешь смеяться, когда сам усядешься на этот стул охранять этаж с инвалидом и шашлыком. У меня уже зад квадратный.

Инвалид и шашлык? Ну насчёт инвалида я сразу понял, про кого этот парень говорит, и это не вызвало у меня каких-либо эмоций. А вот шашлык?.. Когда я допёр, что речь идёт об останках Деда, у меня в прямом смысле задёргалась щека.

– Ну так зайди и вдуй одному из них. Ты что, маленький? Я уверен, осилишь обоих, если постарае…

– А ну закрыли рты! Вы там в конец аху***и? Избавьте эфир от своей помойки. Ты, Варя, уже задрал хероту нести, у самого не язык, а помело, и других подначиваешь. Больше ты в нашем составе из общины не выйдешь.

– Семён, угрожай кому-нибудь другому. Хочешь заткнуть? Можешь попробовать. Ты в зале меня уделать не можешь, и здесь не справишься. А насчёт группы… Да нахрен она кому впилась? Ласты склеить, что два пальца обоссать, я сам больше сюда в жизни не сунусь.

Значит, Варя и Костыль. Соображал я с трудом, выскочило оповещение искина о резком снижении нервно психической устойчивости и ещё какое-то дерьмо, но я его тут же стёр, не став дослушивать до конца. Ярость, нахлынула удушающей волной, и планка моей адекватности, что называется, упала окончательно.

Снять с колена ремень-фиксатор было делом двух секунд. Встать на ноги – ещё меньше. Боль в колене была одуряющей, но я почему-то ей даже обрадовался.

Суки! Шашлык, значит?! Инвалид?! Ну-ну, сейчас посмотрим.

Ярость полыхнула бездумным взрывом, вспыхнула до небес и смёрзлась в кроваво-красный снег мрачной решимости, упавший на зрение. Глупо? Возможно. Но после услышанного контролировать я себя не мог.