Поступь потерянных душ I: Найдёныш (СИ) - Тихий Даниил. Страница 22

Чего тут только не было! Раздолбанные кучи глайдеров, в своё время пришедших на смену велосипедам. Кто-то выпотрошил их и повынимал всю электронику. Раскисшие и заплесневевшие коробки с какими-то тряпками. Никому не нужные, они медленно разлагались внутри одного из ангаров под действием воды, сочащейся из просевшего и треснутого потолка. Детские игрушки, мебель, хозяйственные товары, агрегаты непонятного назначения…

Цивилизация практически погибла, но её «труп» будет ещё не одну сотню лет отравлять Землю и напоминать о себе.

– Всем внимание! Пошла граница.

Слова старателя сбили меня с мысли.

– Что за граница?

– Надевай маску, – Дед посветил фонариком дальше, туда, где потолок улицы опасно накренился, выгнувшись клином к полу.

И всё из-за трещины посередине, что терялась где-то в темноте. Слишком длинная, чтобы наш свет мог полностью накрыть её. Послушно нацепив маску, которая внутри почему-то воняла кислятиной, я глухо пробубнил:

– Так что за граница-то?

– Граница очага. Смотри, – Дед вытянул руку вперёд, и только сейчас я заметил, что на его предплечье помимо ППК закреплён ещё один девайс. – Это ДОИ. По-научному – «детектор остаточного излучения», а по-нашенски – «трещотка». Прозвали её так из-за первых, самых убогих прототипов, тогда трещотка не работала в связке с биоблоком и доставляла множество проблем из-за своего дребезжания, реагируя на любую фонящую излучением вещь.

Округлая коробочка, закреплённая подобно ручным часам на руке старателя, была снабжена старинным жидкокристаллическим монитором. Сейчас на нём чётко отражалась одна тёмно-оранжевая полоска.

– Смотри и запоминай, как работает трещотка.

Дед отступил на четыре шага назад, и на смену коричневой полоске пришла одна зелёная. Затем ещё немного попятился спиной, появилась вторая так же зелёная полоса.

– Три зелёные полоски – условно чисто, излучение в пределах нормы. Три коричневых отражают уровень излучения от нормального до критического. Загорелась красная полоса – беда.

– Мы пойдём туда, где уровень угрозы коричневый? Как долго мы сможем там находиться?

Дед уже был готов затянуть свою маску на лице, но остановился:

– От двадцати минут до пятидесяти. Дальше пойдёт необратимое накопление изменений в составе биоклеток организма. Но срок можно увеличить приёмом препаратов. Всего нашими умниками на данный момент разработано два таких средства. Первый – чистой воды яд, серьёзно разрушающий почки и печень. Имеет ряд побочных эффектов в виде недержания мочи и внутреннего кровотечения. Зато выводит подверженные излучению клетки из организма естественным путём, не позволяя им проникнуть в костную структуру. Второй сильно перегружает производственную часть биоблока, заставляя его подхлёстывать регенерацию. Как итог: резко, рывком, увеличивается метаболизм, а затем и катаболизм, организм буквально сам себя пожирает и тут же восстанавливает. Так как энергии на такое действие тратится бешеное количество, катаболизм вскоре берёт верх над метаболизмом, и человек начинает стремительно худеть. Сначала уходят жир и мышцы, а затем наступает черёд внутренних органов.

– Ну, охренеть, – покачал я головой.

– А ты думал, есть волшебная пилюля? Глыть её, и спасён? Нет такой, и вряд ли будет. Но это ещё не всё. Первый препарат принимают при проходе через край очага, если нет защитной экипировки или она сильно повреждена. Такой человек может самостоятельно передвигаться и добраться до безопасного места. Да, поболеет немного, но врачи вполне могут восстановить бедолагу через неделю-другую. Второй вариант сложнее. Обычно засовывают таблетку в того, кто уже на грани. Просто прибавить шансов, не более. Дотащить иссыхающее тело до научников, а там уж они смогут помочь, если дело не совсем швах, и облучённые клетки ещё не преобладают над здоровыми.

– А как же…

– Отставить базар! Двинули.

Старатель явно не был настроен отвечать на бесконечную череду вопросов. – Доберёмся живыми до общины, уболтаемся хоть вусмерть, а сейчас нужно собраться. Волос, иди сюда, подсоби мне.

Старатель вместе с одним из близнецов ухватился за металлопластиковую створку ворот одного из ангаров, сорванную с креплений и лежащую на полу. Вместе они подняли прямоугольную воротину и протащили вперёд метров на двадцать.

Из тьмы впереди в свете фонарей показался остов подвижного грузового состава, замерший на магнитных рельсах. Выглядел он пропылённым, но целым, даже краска осталась на его желтоватых боках, не дав ржавчине добраться до металла.

– Вот сюда клади, и пихаем вперёд! Раз! Два! Навались!!!

Воротина заскрежетала по полу и дальним краем упёрлась в состав. До меня только сейчас дошёл смысл действий старателя. Пол вокруг машины покрывала вода, и кусок ворот позволял пройти, не вступая в неё.

– В воду не наступать, перчатки, бахилы, маски не снимать. Не сходить с маршрута! Остальной путь аномально активен, но статичен, как говорится – шаг влево, шаг вправо, расстрел на месте.

– Так у меня ни перчаток, ни бахил нет.

Я показал голые кисти, выставив их перед собой.

– Значит, не трогай ничего и постарайся не намочить ноги.

Угу, и как я сам не догадался?

Глава 8

Одна голова хорошо, а две лучше

Если бы не чёртовы бандиты-моры и это нападение, стоившее жизни четверым членам группы, мы бы добрались до общины к закату. Нам оставалось-то всего ничего: перейти по мосту и добраться до четвёртой горбольницы. Со слов Деда, как раз там, рядом с ней, вернее, под ней, располагалось сердце общины – целый подземный район низинного города, практически не пострадавший от ударов по поверхности.

Когда корпорация «Аргентум» натравила армии разных стран друг на друга, люди спрятались под землёй от череды страшных бомбёжек, спутниковых и ракетных ударов, что сыграло с гражданами великой страны злую шутку.

Низинный город был не настолько велик, чтобы вместить в своих недрах всех желающих спастись. Как итог: бешеная давка и смерть от удушья после отказа вентиляционной системы. Многочисленные обвалы, изолирующие целые районы, излучение и заражение, просачивающееся с поверхности через щели и трещины… Ну и, конечно, изменённые.

Твари, не будучи такими сильными, как сейчас, брали числом. В первые дни после импульса большинство из тех, кто потерял рассудок и превратился кровожадных монстров, испытали на себе самые первые, ужасно болезненные трансформации и чудовищные гормональные всплески, что привело к крайней степени агрессии и голода. Потребность в биомассе и энергии для перестройки организма заставляла изменённых пожирать друг друга, копать подземные ходы к запертым под землёй людям и жрать, жрать, жрать…

Позже, когда процент «свежих» изменённых резко упал, как и количество двуногой жратвы, твари стали впадать в спячку – анабиоз для экономии энергии и выживания в неблагоприятных условиях.

Те из них, кто сумел накопить строительного материала вдоволь, приспособились и стали главным бичом мёртвого города и окрестностей. Хищные, умные, сильные… Удивительно быстрые или невероятно живучие, они не оставляли шансов ни одиночкам, ни целым вооружённым группам. Именно их опасались все без исключения выжившие.

Но и тех, кто впадал в спячку, сбрасывать со счетов не стоило. Каждый новый импульс пробуждал спящих тварей, ненадолго заставляя их пребывать в активной фазе своего извращённого существования. В такие моменты целые гнёзда тварей выходили из низинного города и всевозможных подвалов на поверхность.

Устало вздохнув, я заблокировал ППК и пристегнул его к руке. Проглотить всю полученную от Мульта информацию не хватало времени как, впрочем, и сил. Стимулятор, что вколол мне Дед, прекратил действовать. Вернулась боль и усталость. Навалилась дурнота из-за воздействия облучения.

Мы сумели миновать затопленный тоннель, пробравшись по крышам вагонов застрявшего на рельсах состава, потратив на всё про всё минут десять. То, что мы не вступали в воду и не вдыхали насыщенный влагой воздух, ещё не означало, что мы полностью избежали облучения. Скорее наоборот.