Последняя из рода Оуш (СИ) - Гиз Анна. Страница 46

— Я понял. Мы принесём стол вдвоём, а Ильгарда откроет окна, избавившись от портьер.

Через сорок минут целитель осматривал старую Вейду.

Все ждали его вердикта в другой комнате.

— Этой сирре повезло. Бывает и хуже. Ребро сломано, ушиб головы, а вот с ногой… дело обстоит по серьёзнее. Придёмся полежать, отдохнуть, набраться сил.

— О! Вы Вейды не знаете! Она травница, шаманка. Лежать — это не её! А вот как это расценит Её Величество, мать-королева? Вейда была ею лично приглашена и обласкана. Как бы Сиятельная Тамарика не прогневалась..? Вот как-то в один миг и такое несчастье! Вейда собиралась, волновалась на приём, на встречу к ней и вот..

— Нуу. Всё, что я смог, я сделал. Не переживайте так. Я сам сейчас еду во дворец и объясню, что и как случилось с сиррой Вейдой.

— Спасибо вам. — Якоб и Ильгарда стали кланяться, как болванчики. Чопорный господин потянул за рукав целителя, давая понять, чтобы тот поторапливался — королева не любит ждать…

На улице уже зажглась первая звезда, когда Вейда пришла в себя. В кресле напротив дремала Ильгарда. Первая попытка оторвать голову от подушки и приподняться окончилась неудачей. Дыхание её сбилось от боли, и Вейда закашлялась. Ильгарда встрепенулась, как курица на насесте, и увидев лицо Вейды перекошенное от боли, осторожно, но требовательно уложила Вейду на подушку. Свеча догорала, а Вейда не могла понять, что же произошло — почему она спит внизу, в чужой постели и почему всё тело болит, будто побывала на лесоповале у лесорубов? Решив выяснить всё утром, она вновь погрузилась в тревожный сон.

Ранним утром, когда ещё воздух свеж и прохладен и первые лучи солнца заскользили робко по земле, лаская сады и дома, когда роса ещё играла всеми красками радуги, к ним в дом пришёл вчерашний целитель. Сделав повторный осмотр, удовлетворённо хмыкнул. Без лишней суеты, наложил мази на открытые раны, сделал перевязки, заставил выпить пол кружки зелья.

Деловито поведал Вейде о случившимся с нею. Вейда задавала вопросы, он, подчиняясь её любопытству отвечал обстоятельно и точно, будто он её ученик.

— Вы бы не тратились на мази. Я сама сделаю да и приходить больше не надо. Я уже в порядке. Вот только нога..

— Сирра Вейда! Пусть вас не смущают мои затраты — королевский двор мне всё вернёт сторицей и даже больше! Об этом не волнуйтесь даже! А приходить буду. Я на службе у Его Величества, короля Ольгафа. Да и матушка нашего короля, Сиятельная Тамарика потребовала, чтобы я Вас поставил на ноги. А вот нога ваша одними мазями и за месяц не заживёт! Так что потерпите мои визиты… — посмотрел на Вейду и по его лицу пробежала лукавая улыбка..

— Да. чуть не забыл вам сообщить…Сирра Вейда! Тут к вам порывался примчаться на белом коне ваш преданный поклонник, да я его не пустил..

— Ну, и кто же этот самоубийца? Вы, как никто должны знать, насколько женщины боятся развеять мужские грёзы. И правильно, что не пустили! А то увидит вот такую, страшненькую и… не выдержит сердечко! — и Вейда улыбнулась. Она догадалась о ком говорил целитель.

— Он был искренне расстроен случившимся и прислал вам огромную корзину с фруктами и записку. И ещё… Сама мать-королева справлялась о вас. Просила меня вам передать, что приедет к вам лично с визитом чуть позже, когда вы сможете вставать и ходить. У вас ещё есть три дня до визита Её Высочества Тамарики. Я к этому времени постараюсь поставить вас на ноги. Отдыхайте сирра, набирайтесь сил, а мне пора уже быть во дворце, в лечебном крыле, где меня ждут больные..

— Простите… Больницу построили или она располагается прямо во дворце? Я этого просто не знаю…

— Открыта она три года назад Советом, но идея принадлежала Сиятельной. «Лечебным крылом», больницей, мы называет малую хозяйственную пристройку, примыкающую к дворцу.

— Мудрая женщина…и отважная. Это ведь не безопасно. А сколько сейчас там больных?

— Сейчас всего четверо. Помещение небольшое и рассчитано на двенадцать больных.

— О! Тогда, не теряйте время! Нечего вам рядом со старухой столько времени топтаться. Идите к больным. Спасибо и поблагодарите за заботу и участие Его Величество Ольгафа и его матушку, Сиятельную Тамарику в моей судьбе. А Сэпту передайте, что буду рада встрече. Ваш Управитель — добрейший человек и настоящий рыцарь! Вы это знали?

— Догадывался..- и целитель улыбнулся Вейде широкой, открытой улыбкой.

— Он мой старший брат..- сказал и быстро покинул комнату.

Вейда, лёжа в постели, как заправский генерал, отдавала разные распоряжения. Её слушались. Якоба она отправила с написанным ею письмом для Айрис. Передать его ей должен был сам управляющий или хозяин постоялого двора для приезжих «Дом Гостя». Получив строгие инструкции от неё, он помчался с двадцатью золотыми в «Дом Гостя». Одна из его задач — обеспечить Айрис жильём. Снять для неё комнату не менее, чем на неделю. Оставленная для неё комната должна быть светлой, удобной, чистой и красивой. Расплатиться с хозяином вперёд. При появлении Айрис в «доме Гостя», отправить сразу вестового с вестью о прибытии ученицы сирры Вейды.

— Простите моё невежество, а кто такая сирра Вейда? — спросил заинтересованно управляющий постоялого двора Якоба.

— Эта самая знаменитая шаманка и травница во всей Валамии. Именно она станет во главе Школы Травниц открывающейся этой осенью в Белом Когте. Школа находится под патронажем самой Сиятельной Тамарики. Сам наш Правитель, мудрый Ольгаф одобрил такое благое дело и вызвался помочь с организацией сего трудного дела.

— Спасибо сирр. Я лично прослежу за подготовкой комнаты для сирры Айрис. Письмо по прибытии будет передано мной лично в её руки. Сделаю всё так, как вы и просили.

Покинув «Дом Гостя», Якоб направился в ряды ремесленников и мастерские сделать срочный заказ на изготовление садовых скамеек, добротных и красивых. На этом настояла Ильгарда. Принимать в своём доме саму королеву ответственно и почетно! «Мы должны не ударить в грязь лицом! Королеве должно быть у нас приятно и комфортно находиться! Принять её в нашем саду было бы очень разумно. Сад красив, уютен, но не хватает маленького уголка для чаепития и отдыха. Вот поэтому нам нужны скамьи! И круглый столик на три персоны! И не спорь со мной!» — эти слова своей жёнушки, Якоб вспомнил, уже подходя к мастерским. И он не спорил… Столько дел, столько дел! Успеть бы!

А Ильгарда тоже хлопотала по дому и не только. В срочном порядке заменила шторы и скатерти, на столах появились вазы для цветов, а в саду пышно цвели и благоухали три новых куста роз. Сбегав к портнихам, сделала срочный заказ на пошив тэна для садовой беседки из прочной гофрированной лёгкой белой материи. Пригласила рабочих на раннее утро для натирки воском деревянных полов. Сама начистила до блеска все серебряные ложечки и закупила у молочника два кувшина превосходных сливок для мороженого. Ещё до вечера успела посыпать речным гравием садовую дорожку. Не забывала она и о Вейде — кормила, поила, лечила.

Поднявшаяся суета в доме по причине предстоящего визита королевы — матери, Вейде не очень нравилась, но она была вынуждена с нею мириться. Подперев своё больное тело для устойчивости подушками, полусидя в постели, Вейда разложила вокруг себя листки своих записей веером. Ей не хотелось, чтобы просматривая все нужные бумаги, Тамарика хоть на долю секунды засомневалась в умении её организовать учебный процесс для будущих травниц. Она добивалась в своих записях чёткости изложения и лаконичности. Прямо на полях делала пометки на память для себя. Пробежавшись по тексту, часто перечёркивала его и начинала писать вновь. Переписывала заново на «чистовик», складывала их по папкам, предварительно пронумеровав листочки.

Следующий день был более спокойным. Это помогло Вейде прийти в доброе расположение духа. В ней появилось то самое спокойствие, которое называется «уверенностью» в себя.

Она даже наслаждалась происходящим. Подшучивала над Ильгардой и Якобом.

Вечером, расхрабрившись, и вовсе попыталась встать с постели и пройтись по комнате. Это далось ей с большим трудом. Тело слушалось плохо. Голова кружилась. Она теперь сама принимала настойки и зелья оставленные для неё целителем. Когда все угомонились и в доме, после вечерних посиделок за кружкой ароматного гельта, стало тихо, в дверь громко постучали. Якоб пребывал в лёгком замешательстве, а Ильгарда — испугана. Кто посмел прийти так поздно? Что за гость?